Кrom fendere, или Опасные гастроли (СИ)

— Мой брат — маггл, на него магия не действует, а этот хмырь сказал, что можно сделать перекачку, пересадку мозга…

Гарри посмотрел на Матильду: она, что, идиотка? Или издевается? Он, не спрашивая разрешения у «дамы», закурил. Что ж у вас так всё запущено, мотыльки-цветочки?!

— Когда и откуда пропал мальчик? И что за операция, нельзя ли поточней?

— Нужна пересадка костного мозга, но только в Штатах, в Сиэтле. А Эрик лежал в простой лечебнице в Силькеборге, это город, где мы жили с матерью и отчимом, Кнудом. Мать протрезвилась — телеграмму прислала… сегодня утром…

— Мисс Вантуле, ваши родители… не волшебники? — сверился Поттер с коротенькой докладной, как всегда оперативно составленной Люпином. — Магии вы не обучались, а палочка у вас есть, — он покрутил в руках рябиновую штучку с инкрустацией из слоновой кости. Сразу понятно, что вещица слабенькая, не работы Олливандера.

— Это мальчики… ну, Сай и Андрис подарили… научили меня простым заклинаниям, это ж не противозаконно?

— Противозаконно в вашем возрасте на территории Британии. Хотя… Вы подданная Дании, совершеннолетняя? Но никаких документов, подтверждающих ваше право использовать волшебную палочку не имеете?

— Мне через неделю восемнадцать. При чём тут палочка? Я не училась в ваших школах, что с того? Помогите мне, Эрику… пожалуйста. Гарцих требует заявить на Гуля и Сая, что они меня изнасиловали!

— Этот Гарцих маг?

— Сквиб, торгует дурью среди магглов и живет в обоих мирах, я его адреса не знаю…

— Мисс Вантуле…

— Матильда! Зовите меня Матильда, — жалобно, как потерявшийся ребёнок, попросила девушка.

«Смердофалдово дерьмо! Что ж они все на мою голову-то свалились… Придурки эти музыкальные, дети, блядь, недосмотренные, нелюбимые. Вот ещё чуть-чуть — и я их всех, и двадцатидвухлетнюю жердь «Тролля», нет, «Гуля», усыновлю, на фиг!» — не зло добавив ещё пару матюков, вздохнул Главный Лох Аврората.

— Матильда, вы сейчас дадите мне Нерушимый обет, что…

*

Разговор продолжился ещё почти два часа. Теперь Гарри знал о группе всё, даже больше, чем ему хотелось бы. Результатом беседы явилась серьёзная и даже слишком суровая задумчивость Главного аврора, который что-то тихо пробурчал про Статут Секретности, будь он неладен, про то, как непросто работать с магглами и про идущую кругом от всех этих заморочек башку. Люпин получил распоряжение немедленно засекретить расследование по высшей категории конфиденциальности под личную ответственность Поттера.

……………………………………………………………………….

http://www.pichome.ru/vr

====== Глава 6. Макраме ======

6-1

Твои до прозрачности тонкие пальцы, мелькая, слагают узор.

Что станет судьбой, нелегко догадаться, чьи крылья увидит твой взор?

Потянется нить и завяжется в узел, Лахесис(1) смотает в кудель.

Два разных полёта сплетутся друг с другом, как стрелы, летящие в цель.

*

«Торговца грёзами» и экс-администратора знаменитых «Крыльев» через два дня, ближе к ужину, взяли тёпленьким и буквально в постельке в одном из пентхаусов Лондон-сити.

Бесшумно войдя следом за отрядом спецназа, Главный аврор сам, бегло, но внимательно, оглядел шикарную квартиру. Наткнувшись при осмотре личных вещей подозреваемого на бумажник с несколькими фотками… Сольвая Сванхиля, он поперхнулся, будто дымом от табака-дешёвки, и быстро смахнул все изображения вызывающе улыбающегося полуобнажённого мальчишки (а иногда и более чем полуобнажённого) в папку со следственными документами. Проходя мимо ванной, Поттер резко остановился и неожиданно побледнел: из-за двери раздавался приглушённый, невнятный, но мелодичный голос, напевавший знакомую песню, «мотыльковскую»… Гарри прошибло потом. Он даже оглянулся: не видят ли ребята его неадекватного настроя? Ну и что, что в этой ванной может оказаться Сай! Голос-то похож… Какого хера его, Поттера, это беспокоит? Мальчишка волен спать с кем захочет, даже со своими бывшими админами, мошенниками, преступниками, киднепперами и наркоторговцами. Не пороть же его за это? Тем более, если тут замешаны наркотики… Гарри стало так муторно, что он едва удержался от того, чтобы уйти, не закончив операцию. Такого с ним никогда не случалось, уж столько повидал мерзостей за годы службы, но дело — есть дело. А тут расквасился, как сопливый пацан!

Он вышиб дверь магией и ногой и чуть не оглох от крика. В огромной джакузи, в облаке розовой пены, торчали две женские головы и отчаянно визжали. На одной девице были наушники, которые она сорвала и бросила в остолбеневшего аврора. Вторая поднялась в полный рост и начала кидать в незваного гостя всё, что попалось под руку: шлёпанцы, тюбики, флаконы, скомканные полотенца. Под развесёлый рёв «Мотыльков», рубанувший из динамиков, визг голых девчонок и сдержанный смех подскочивших на помощь командору авроров Гарри захлопнул дверь и вызверился таким заковыристым ругательством, о котором потом долго ходили легенды в курилках и раздевалках Аврората.

— … ах, ты ж заебись, в гузку тебе шило! Что за блядоту говённую тут со шмарами и ширевом сраным развели побъебыши недобитые, буржуихуесосные?.. Блядь! Сумасшедший дом! — выдохнул он, наложил на ванную Заглушающее и бравым шагом отправился в спальню подозреваемого.

Герр Гарцих, спящий в атласной чёрной пижаме на королевских размеров кровати в обнимку с бутылкой, пожинал сладкие плоды своей нелёгкой, но доходной нелегальной деятельности.

— Будите! — скомандовал Поттер.

Один из авроров начал трясти хозяина квартиры.

— Мальчик мой, — забормотал Гарцих, вцепившись в подушку, — нежный мальчик, куколка. Вот, брошу тебе миллионы под ноги — ты и растаешь, — он, причмокивая, потянулся к мракоборцу, пинавшему его злыми толчками, и обнял за ногу; тот отпрянул, но под сурово-брезгливым взглядом начальника продолжил будить «клиента» с удвоенным рвением. — Бесценный, золотой, я для тебя весь мир куплю. Bist du toll?!(2) Сай, ты всегда меня бьёшь, — стонал Гарцих, натягивая одеяло, — всех бьёшь, топчешь. Только ты и я, слышишь? — и заплакал, так и не открыв глаз.

Гарри нахмурился и вышел.

Накануне в апартаментах, видимо, устраивалась вечеринка… и новоявленный наркобарон и несчастный влюблённый даже не удосужился припрятать смертоносный товарец, а просто, по-домашнему хранил в холодильнике (чтобы порошок вес не терял, объяснил он потом аврорам). То ли наглый такой, то ли дурак! Удачливые криминальные бизнесмены не бывают дураками? А ведь сильнейшее снадобье держал вместе с салями, элитными сырами, икрой на блюде в виде лебедя, вон, и с тортиком недоеденным. Что, даже свойства отравы своей не знал? Если у магглов наркотик вызывал привыкание, как и любая подобная дурь, то для волшебников пятьдесят миллиграмм этой химии приводили к необратимым изменениям магической ауры и дезориентировали чудодейственные потоки так, что любое заклинание могло… да черте что могло натворить! Пусть теперь аналитики экспериментируют, выясняют. Вот Гарри и не заморачивался: отребья на своём веку он повидал немало, а уж в бытность боевым аврором и подавно! Закрыли этого Гарциха, сделали окружающий мир хоть немного чище — и отлично, а что, почему, да как он мог, отчего докатился до жизни такой — это к психологам Аврората или к маггловским священникам.

Правда, уже лет пять на службе всё шло ровно, без особых авралов, проблем и эксцессов, даже на еженедельных итоговых собраниях ярые мракоборцы давно не кричали, не спорили, не планировали серьёзных операций. Значит, не зря он, Главный, двадцать лет пупок рвал, самолично выслеживал всяких подонков, на захваты всегда ходил сам, границу, вверенную ему магическую, держал, порядок охранял… В подконтрольном ему «Багдаде» всё было спокойно. «Послевоенная вспугнутая жизнь покачалась, как вода в стакане, помутилась крупным и мелким сором и успокоилась, выправилась, что ли, онормальнела; война и даже память о ней уходят в прошлое, подрастает новое поколение — свободные, раскрепощённые маги, не знающие страхов, смелые… наглые и бесстыжие! — неожиданно для себя закончил вполне так мирные и патриотически окрашенные мысли Гарри. — Эх, придётся к Мотылькам этим гребанным переться, да, и отпускать их из-под подписки пора!» — подумал он с раздражением и, вернувшись в спальню, обратился к наконец-то проснувшемуся, мало что понимающему, но явно впечатлённому аврорским напором и прытью Гарциху: