Я ненавижу тебя, чертов Уильямс! (СИ)

— Не-не-не, чувак, погоди, — Феликс мотает головой, чуть удобнее устраиваясь на столе. Вообще-то рядом есть куда более удобный стул, но омега отчего-то всегда занимает собой именно этот почетный край столешницы. — Я не говорю о всяких модных, дико навороченных шмотках, которые порой смотрятся тотально нелепо и крайне неудобны. Я говорю о брендовых вещах. Они, типа, сделаны из дорогих качественных тканей, в меру украшены, гладко и по размеру сшиты, — перечисляет Лукашевич под внимательным взглядом. — Так что дело не в комфорте. Это типа самая удобная одежда, которую часто делают по личным меркам, и отказываться от нее глупо.

Кику кусает кончик ручки и задумывается. Во всяком случае, выглядит он задумчиво, но на деле лишь смотрит на этого омегу. Он давно уже перестал задаваться вопросом, почему тот приходит именно к нему после рабочего дня, а не спешит отдыхать домой. Кику и правда этого не понимает, но без Феликса рядом становится как-то пусто и слишком тихо. Не то чтобы Хонда не любил тишины, вовсе нет, и все же есть что-то неправильное в тишине без Феликса.

— Хм, — он тянет это спустя долгих несколько секунд, когда взгляд успевает проскользить по угловатой, тонкой фигуре и плавному изгибу спины. — Возможно, в таком случае поступок действительно глупый, — соглашается он и встречается взглядом с зелеными глазами, которые смотрят на него в упор. Феликс улыбается чему-то своему, он часто так делает, витая в облаках, а Кику все пытается угнаться за ним, понять взбалмошный ход его мыслей. — Однако своя одежда может так же хранить воспоминания о чем-либо, — снова предполагает он.

Феликс хмыкает и спрыгивает на пол, обходя кругом стол и зависая рядом с Кику. Тот смотрит несколько удивленно, как тонкие холенные руки проводят по лацкану пиджака, и чувствует запах духов и приглушенный запах омеги. От Лукашевича пахнет приятно, Кику давно это отметил во время множественных разговоров. Он не был альфой, чтобы как-то реагировать на этот запах, но без проблем мог понять, что аромат ему нравится. И теперь этот самый аромат витает совсем рядом, оседает на пиджаке, а Феликс вдруг наклоняется ниже.

— Интересная мысль, чувак, — тянет он, окончательно нарушая личное пространство.

Кику и понять не успевает, как тонкая ладонь зарывается к нему в волосы и тянет к себе. На губах горит поцелуй, трепетный, испуганный, нежный, потому как, несмотря на напор ладони, Феликс действительно боится.

— Теперь ты типа будешь думать обо мне, когда наденешь этот пиджак снова, — кидает он шепотом и скрывается за дверью, прежде чем яркое смущение вспыхнувшее на щеках, выдаст его с головой.

Кику сидит в ступоре и молча касается губ на которых еще горит поцелуй. От темно-синего пиджака тянет духами и этим слабым омежьим запахом. Запахом Феликса. Хонда вдыхает поглубже и нервно сглатывает собственное смущение. Что ж, такое он точно вряд ли забудет.

Комментарий к Глава 10. Любовь?

https://vk.com/wall-141841134_128

========== Глава 11. Советчики ==========

— А вот, собственно, и мой дом.

Ваня, чуть пьяный после посиделок в баре, добродушно открывает дверь в святая святых, свою родную обитель. Дверь распахивается слишком сильно и громко шмякается об стену, от чего Брагинский матерится, но уже секундой позже громко хохочет.

— Бдум-с, — копирует он забавный звук со слишком серьезным видом, и смех раздается уже за порогом, где стоит не менее пьяный Драган.

Он заходит внутрь вслед за Ваней, а многострадальная дверь с грохотом закрывается за ним, так что звякает небольшой колокольчик на стене.

Вообще эта встреча изначально носила абсолютно деловой характер. Брагинский в назначенный день должен был встретиться с Калишем, чтобы внести последние коррективы в будущую статью и утвердить ее для печати. Все пошло не так еще в тот момент, когда на подъезде к зданию редакции у Брагинского вдруг зазвонил телефон. Жизнерадостный Штефан объявил, что встреча переносится в ближайший бар, и общаться Иван будет ни с кем иным, как с Драганом, взявшимся за статью, так как он — Калиш, — немедленно должен улетать по делам. Брагинский тогда в очередной раз проклял статью, журнал, его главного редактора и, заодно Альфреда, которого вообще проклинать стало привычкой. В конце концов, статья же была про него? Значит, Джонс и был корнем всех проблем. Однако к назначенному бару Ваня все же поехал.

Драган уже ждал его на месте за кружкой пива, что само по себе было весьма странным для деловой встречи. Ваня, помятуя о том, что Милошевич весьма напомнил ему небезызвестного Джонса, поспешил натянуть на себя самый серьезный вид и возжелал разделаться со всем побыстрее.

— Ну и рожа у вас, товарищ Брагинский, — первым делом совсем не по деловому хмыкнул Драган. — От такого выражения есть только одно средство… Бармен!

И бармен подошел и принес опешившему Ване кружку пива. А потом еще одну, пока Брагинский внимательно вчитывался в статью и не мог найти в ней ни одного изъяна. И еще одну, когда, подписав утверждение статьи, Ваня уже вовсю беззастенчиво болтал с этим абсолютно нетактичным, но интересным альфой. Драган оказался человеком весьма занимательным, и слово за слово разговор пошел сам. Брагинскй и сам не заметил, как легко пролетело несколько часов, и только темнота за окном оповестила, что надо бы возвращаться домой.

— А хочешь в гости? — значительно повеселевший Ваня больше даже не пытался натянуть на лицо серьезное выражение.

— А давай, — согласился Драган.

Так они и приехали к Брагинскому домой. Милошевич казался давним другом, настолько легко было с ним общаться, да и общих интересов было до потрясающего много. Сказывалась и выпивка — Ваня давно уже не имел возможности нормально расслабиться в связи с постоянной нагрузкой в жизни, а потому Драган стал настоящей отдушиной. Брагинский даже не задумывался, как он выглядел со стороны с альфой — Милошевич воспринимался исключительно как очень хороший друг.

— Миленько у тебя, — усмехается тот, присаживаясь на диван и вытягивая ноги.

— А сейчас станет еще милее, — кричит с кухни Брагинский.

— Если ты выйдешь ко мне только в фартучке, учти, я занят! — со смехом отвечает Милошевич.

Но Ваня уже показывается из-за угла. Без фартучка, но зато во всей остальной своей одежде.

— Нет уж, у меня есть нечто получше фартучка, — он машет парой бутылок с водкой и закуской, так что Драган довольно кивает продолжению внезапной пьянки.

Этот вечер становится просто идеальным во всех его смыслах. Брагинский искренне наслаждается обществом приятного человека, потягивает водку из рюмки, что позволяет себе нечасто, но в такие дни запросто, и сам болтает обо всем. И нет рядом никаких Альфредов, нет его внезапных подарков, цветов, чрезмерного внимания…

Среди смеха вдруг звонит телефон. Брагинский с недоумением смотрит на экран мобильного, где горит незнакомый номер, и хмурится.

— Пжди, пжалста, — брякает он, едва ли ворочая языком, после чего нажимает на кнопку вызова. — Иван Брагинский на проводе, — вальяжно произносит он, раскидываясь на собственном диване точно царь на троне.

— Ванечка? — раздается на другом конце. Ванечка аж воздухом давится, на секунду думая, что словил белочку, раз ему уже и в телефоне мерещится голос Альфреда. — Это я, Ал.

Видимо не мерещится. Ваня сглатывает, старается успокоиться и найти среди пьяного разума остатки трезвого себя, чтобы ненароком не ляпнуть ничего лишнего.

— Откуда у тебя этот номер? — голос звучит намного строже, чем секундами ранее, а в трубке явно теряются.

— Я выпросил его у Оливера перед встречей, — необычно тихо для самого себя отвечает Джонс. — Ну, мало ли, мы бы разминулись и не смогли бы найтись, — оправдание звучит жалко и натянуто, Брагинский даже сейчас понимает, что истинная причина была в том, что Альфреду позарез нужен был номер Вани, а тут представилась замечательная возможность получить его.

— И что тебе надо? — довольно резко продолжает допрос Брагинский.