Семь кругов Ада (СИ)

Третьим и завершающим надломом твоей личности остается твое тринадцатилетие.

День рождения, как и предыдущие двенадцать, скучный и совсем не похожий на праздник. Этот день – для отца отличный повод собрать в доме толпу влиятельных друзей и инвесторов, а также обзавестись новыми связями. Дорогая выпивка, деликатесы, напыщенные, словно обмазанные маслом толстяки в сопровождении длинноногих красоток, взрослые дамы с молоденькими мальчиками на поводках, блеск бриллиантов, тяжесть золота, надменные взгляды, наигранный смех и слишком бурные эмоции на любую глупость. И хотя это твой день рождения, на тебя никто не обращает внимания.

Но, несмотря на это, каждый гость с подарком, поэтому к вечеру у тебя в комнате образуется гора из разноцветных коробок, забитых до жути дорогим барахлом. Лишь отец свой подарок решает вручить после празднества. Он ведет тебя в свой кабинет, а ты ощущаешь, как внутри от нетерпения все дрожит. У тебя было все, но ты знаешь, что отец обязательно подарит тебе нечто удивительное и неповторимое.

Когда распахивается дверь кабинета, ты ожидаешь увидеть за ней все – от гоночной машины до сертификата на владение куском Луны, – но не Это.

На рабочем столе твоего отца, обмотанная лишь красной лентой, сидит молодая обнаженная девушка, скорее даже девочка. На вид ей не больше шестнадцати. Она курит длинную сигарету, положив одну ногу на другую. Когда ты заходишь в комнату, она вздрагивает, переводит на тебя взгляд, с интересом рассматривает тебя и улыбается.

— Еще и красавчик, как же мне повезло! – хихикает она, затягивается в последний раз, гасит окурок о собственное бедро и бросает его в пепельницу.

— Отец? – чего бы от тебя ни ждали, ты остаешься ребенком. Мужчина подходит к тебе, кладет руку на плечо и шепчет в самое ухо:

— Пришло время становиться мужчиной, Зуо. Она твоя, — зло улыбается он и подталкивает тебя к девушке. Она тут же оплетает твою шею руками, обхватывает бедра вмиг раздвинутыми ногами и прижимается к тебе всем телом.

В висках стучит. По телу пробегают мурашки, и его сотрясает легкий озноб. Ты чувствуешь, как губы неизвестной тебе девушки впиваются в твою шею, как ее обнажённая грудь трется о тебя, и ее затвердевшие соски ты ощущаешь даже сквозь рубашку. На лбу появляется испарина.

Запах. Уже знакомый запах страха щекочет твой нос, только на этот раз источником его являешься ты сам.

— Но… — пересохшими губами шепчешь ты, однако твои слова заглушает глубокий одурманивающий поцелуй.

— Никаких «но», Зуо, – тем временем шипит отец, кажется, собираясь наблюдать все происходящее. – Ты станешь наследником, достойным нашей фамилии.

И ты подчиняешься. Цепкие тонкие пальчики незнакомки добираются до твоей ширинки. Она довольно мурчит тебе на ухо, поглаживая стояк, хватается за собачку и дергает ее вниз, освобождая взбухшую плоть от мешающей ткани.

Девушка все делает сама. Когда она касается тебя, ты вздрагиваешь. У тебя появляется жгучее желание разреветься. Но ты давно научился подавлять подобные эмоции. Твой подарок удобно подстраивается под тебя, показывает, что нужно делать. Один толчок – и ты ощущаешь приятную истому. Телу все это определенно нравится, но вот душа разрывается на куски, истекает кровью и молит о пощаде, как та нянечка, которую после роковой ночи ты больше не видел. Девушка под тобой сладострастно стонет, отзываясь на каждое твое прикосновение. Она извивается от удовольствия и в недоумении шепчет: «У тебя этот раз правда первый?» – а ты лишь глотаешь подкатывающие к горлу слезы, ненавидя похотливую девчонку, жестокого папочку, отнявшего твое детство, и, конечно же, самого себя за то, что до сих пор не хватает духа перечить отцу.

Три надлома выжгли из тебя если не все человеческое, то добрую его часть. Ты превратился в надменного, презирающего слабость гордеца, высокомерие которого становилось все невыносимее. Ты стал тем, кем ты был теперь.

Но кто сказал, что люди не меняются? Меняются, Зуо, еще как меняются. Не тот человек не в том месте и не в то время может сотворить с тобой такое, что тебе и не снилось. Единственное спасение – распознать его раньше, чем он успеет что-либо сделать, и избавиться от этого человека. Но ты ведь не видишь в Нем этого, верно? Ты не понимаешь, насколько он для тебя опасен, не так ли? Не понимаешь…

С самого детства тебе внушали, что готовят тебя к чему-то грандиозному.

Отец-миллиардер всегда напоминал тебе, что если ты останешься слабым ничтожеством, коим рождается каждый, то он скорее перед смертью сожжет все свое состояние, чем оставит его тебе. С семи лет тебя обучали одному из самых жестоких боевых искусств – Муай Тай, кроме того, ты проходил ежедневные тренировки, в которых требовалось использование различного холодного и огнестрельного оружия. Тебя словно готовили к войне.

«Верно, Зуо… Вся жизнь и есть война. И ты должен выйти из нее победителем. А чтобы победить, необходимо быть сильным. Тебе предстоит стать подобным мне».

Но ты не желал становиться копией отца. После того, что он творил с твоими нянями, до чего он довел мать, во что, в конце концов, он превратил тебя самого, ты испытывал отвращение при одной только мысли, что станешь таким же, как он. А единственный способ перебороть в себе влияние отца – это стать сильнее его, намного сильнее. И первое, что было необходимо сделать, – стать от отца финансово независимым. Поэтому в четырнадцать лет, отказавшись от окружавшей тебя роскоши, ты ушел из дома. Отец не пытался отговорить тебя, равно как и вернуть. О нет, он был доволен.

«Ты действительно мой сын», — сказал он тебе тогда на прощание, наверное, и не подозревая, насколько от этих слов тебе стало гадко и противно на душе. Ушел ты, взяв с собой лишь рюкзак с самым необходимым. Под «необходимым» подразумевались теплый свитер, электрошокер да суин-куин – распространенное тогда изобретение: маленький цилиндр, который при нажатии вытягивался в длинную и прочную палку. Ты взял его для самообороны, потому что понимал: улицы города – опасная территория, на которой обыкновенному подростку не выжить.

В первую же ночь на улице на тебя напала небольшая банда бродяг, желающих заполучить твои бесценные внутренние органы. Чтобы справиться с восемью бандитами, тебе даже не потребовалась помощь взятого с собой оружия. Плавные движения, отточенные сильные удары – и вся банда валялась у твоих ног, захлебываясь собственной кровью. Ты, во второй раз за всю свою жизнь дравшийся не с мастером Муай Тай, а с обыкновенными людьми, окончательно осознал, что же такое сила. Сила, которой ты обладал.

Жить на улице оказалось куда проще, чем ты предполагал. В первую неделю ты без особого труда отбивался от охотников за органами, педофилов, озабоченных трансвеститов и просто непонятно чего жаждущих маньяков. На вторую неделю по всем злачным местам города со скоростью раковой опухоли расползлись слухи об интересном «новеньком». Тогда ты впервые повстречал Вульва – того самого толстяка, которому теперь без зазрения совести желал смерти. Правда, и при первой встрече особой любви он у тебя не вызвал. Но отдадим Вульву должное: он немного, но упростил твою жизнь, предоставив возможность биться на устраивавшихся им незарегистрированных боях. Ты согласился участвовать без промедлений, с одним лишь условием, что убивать своих соперников ты не станешь, по крайней мере, не специально. Вульв долго уговаривал тебя на Полную ставку со всеми вытекающими, но ты настаивал на своем, и толстяку ничего не оставалось, кроме как согласится на твои условия – уж слишком ты был интересен толпе, чтобы так просто тебя отпускать.

Так и началась твоя новая жизнь. Днем ты подрабатывал в казино, где по достоинству оценили твое мастерство истинного шулера, а по ночам дрался. Ты влился в преступный мир настолько легко, словно изначально крутился в нем. Хотя отчасти так и было.

Твой отец – мэр города и обладатель самой большой сети заводов по утилизации мусора в мире, никогда не гнушался самых грязных методов в отношении своих конкурентов или компрометирующих его репортеров. Он уничтожал целые телеканалы, убивал не только обидчиков, но и их семьи. Не сам, естественно, а как раз-таки через обширные связи в криминальном мире.