Я, мой фамильяр и жизнь в Нью-Йорке (СИ)

— Вот таких, — он начертил печать в воздухе, как и его учитель когда-то. Вписав несколько кругов в квадрат он бросил эту печать на землю, коротким движением приводя ее в движение. Люди, стоящие на золотой печати, с легкостью поднялись в воздух и медленно заскользили в сторону храма.

Стивен улыбнулся, разглядывая Эверетта. Бог качнул головой и мягко сказал:

— Ты вот без пафоса не мог?

— Нет. Это свадьба: что хочу, то и делаю, — Стивен хохотнул, быстро забираясь на плечо Смауга, и покосившись на своего верного и любимого друга, сказал:

— Ты позволишь, Смауг?

— Ему можно, но не слишком пользуйся этим, волшебник.

Стивен протянул руку, помогая Эверетту забраться на гребень и фыркнул носом, когда волк, пошатываясь, старался удержать равновесие. Он обхватил мага за предплечья, разглядывая чародея, когда они поднялись в воздух быстрым и сильным рывком.

— Что же ты творишь, Стрэндж? — усмехнулся бог, — Что ты, черт возьми, творишь, и главное — почему мне это так нравится?

— Ну, — он подмигнул, — Потому что ты меня любишь, и тебе нравится жить такой сумасшедшей жизнью.

— Да, как и тебе.

— О, я от своей жизни так и вовсе тащусь, — мужчина стиснул божество в объятиях, — Особенно теперь.

Марс легко перемахнул через стену, поманив чародея рукой. Однако, Стивен не мог без выпендрежа на таком мероприятии, как говорилось ранее. Чародей прошествовал по воздуху, сопрягая каждый свой шаг с печатью под своими ногами, и легко встал рядом с Россом, подмигнув ему.

— Выпендрежник.

— Зануда, — мужчина хохотнул, спрыгнув вниз, и, посмотрев на бога войны, почтительно отступил в сторону, позволяя ему так же слезть.

— Тут нужно бы сделать нормальный вход, а не по стенам лазить.

— А он есть, — Стивен посмотрел на Питера как на идиота.

— Где?

— Вон там, — нервно рассмеялся мужчина, показывая на северную часть храма, — Ну ты даешь.

— Да, в самом деле, чего это я такой тупой, — с сарказмом ответил страж галактики.

— И правда, в кого ты такой, Питер? — с такой же иронией продекламировал человек.

— Верно в папу пошел умом, он у меня тоже дурачок был.

Мужчины тихо улыбнулись друг другу, и наконец, Квилл, прихватив чародея в объятия, сильно постучал того по спине, слегка поджал губы и закивал. Пора было начинать.

Стрэндж глубоко вздохнул через нос и кивнул в ответ. Эверетт до сего момента не задавался рядом вопросов, но пока они шли вперед к стоящему в конце площадки Вонгу и фамильяру, он вдруг плотно сжал челюсти, начиная нервничать. Он ни разу не видел кольца; да, собственно, Стивен ему и не предлагал ничего подобного, а теперь, когда Ма и Вонг были так близко, Стрэндж мягко коснулся его руки, как бы украдкой, заставляя успокоиться и не нервничать. Это был сюрприз, вот и все. Магия, которая должна твориться в стенах Камар-Таджа; часть той традиции о которой чародей никогда не говорил. Они наконец оказались у небольшого пьедестала. Вонг довольно улыбнулся, сложив руки за спиной.

— Сегодня мы собрались для того, чтобы соединить две эти души. Прошу произнести Ваши клятвы.

Эверетт нервно улыбнулся, глядя на Стивена, и тихо кашлянул. Все, что он подготовил заранее сейчас вылетело из его головы напрочь, поэтому мужчина на секунду растерялся, но глянув на Стрэнджа, почувствовал три коротких сжатия и смог выдохнуть. Плевать, что он там готовил. Он будет говорить все как есть:

— Давным-давно, когда мир был светлее и ярче, — он мягко улыбнулся, — Я пришел сюда с определенной целью. Я должен был защищать людей, беречь их и помогать им в борьбе. Бился рядом с ними бок о бок, жил с ними, радовался и горевал с ними. Каждый мой день был наполнен либо воинственным кличем, либо горьким воплем. Я всегда шел этой тропой, потому что по природе своей я воин. Я таким был, таким останусь и таким умру. Дай мне и сейчас латы, и я пойду воевать; и самая большая прелесть моей жизни заключается в том, что ты совсем не отрицаешь и не понукаешь меня этим, Стрэндж. Ты дал мне то, о чем я мечтал всю свою очень долгую жизнь — место, в которое я хотел бы возвращаться; где меня ждут; где мне всегда рады. Ты дал мне свободу, подарил на блюде целый мир. Я хочу и буду хотеть быть рядом с тобой до конца своих дней, каждый час и каждую секунду своей жизни. Тебе по праву принадлежит не только моя голова, но и мое сердце, моя душа. Клянусь каждый день убеждать тебя и доказывать, что ты имеешь на это право. Я хочу жить рядом с тобой, хочу просыпаться рядом с тобой, идти штурмом на любую крепость и, если понадобиться я закрою тебя собой, потому что я больше не могу представить своей жизни без тебя, Стивен. Ты весь мой мир. Ты моя любовь, моя мудрость, моя доблесть. Позволь же мне разделить с тобой пополам всю радость которая нас ждет, позволь мне разделить с тобой боль, горечь, счастье и любовь. Позволь мне однажды уйти вместе с тобой. Клянусь, я пойду за тобой куда угодно: хоть к черту в кузню, хоть на тот свет. Позволь мне любить тебя каждой частицей своей старой души и охранять твой сон. Позволь мне быть с тобой, Стивен, потому что ты для меня и есть мир, вся моя вселенная. Что ты скажешь?

Стрэндж приоткрыл рот и медленно закрыл, судорожно сглатывая. Он медленно моргнул и наконец улыбнулся, лишь самую малость поднимая уголки губ, но глаза его весело блестели, как не блестели никогда на памяти Росса:

— Я скажу да. Я всегда скажу тебе да, Эверетт. Что бы не случилось, сколько бы лет не прошло. Я говорил и буду говорить тебе да. Ты можешь творить безумие, даже перевернуть вверх дном весь мир — я просто все расставлю на свои места вслед за тобой. Сколь бы не был свиреп и горд твой нрав, я буду принимать тебя. Буду любить и ценить тебя, как не любили и не ценили никогда. Я клянусь защищать и оберегать тебя так же, как и ты меня; обещаю прикрывать и слушать тебя. Я буду твоим миром, твоим рубежом. Клянусь верить в тебя до конца своих дней. Я готов отдать тебе все, что имею, по первому же твоему требованию; готов вверить тебе свою жизнь и душу. Никого на свете я не любил так сильно, как люблю тебя. Я слышу, я чувствую, я знаю тебя каждой клеткой своего тела. Я ощущаю биение твоего сердца и знаю твои мысли своим разумом. Я принадлежу тебе душой, и если ты говоришь, что готов идти вместе со мной хоть к черту в кузню, хоть на тот свет, то я постараюсь сделать так, чтобы ты не скучал ни дня. Чтобы чувствовал себя молодым еще сотню лет. Постараюсь прожить для тебя как можно дольше, потому что не смогу смириться с тем, что больше никогда не увижу тебя в гостиной за просмотром сериалов; твои забавные шампуни и то, как ты смешно умиляешься с выдр. Мне плевать, каким тебя знает мир. Мне плевать, как сильно тебя проклинают те, кому ты не угодил и плевать, что говорят все прочие. Я знаю тебя как самого нежного, верного, доброго и отзывчивого из всех, кто живет на этом свете. Мне не нужно притворяться и таиться рядом с тобой: ты так же принимаешь и понимаешь меня, как я тебя. Ты только начинаешь думать, а я уже знаю, что ты хочешь сказать. Ты начинаешь говорить, а я уже говорю. Я продолжение тебя. Я был им и буду. Нет ничего на Земле, чего я хотел бы так сильно, как сделать тебя самым счастливым. Чтобы ты мог просыпаться по утрам и знать твердо, без каких-либо «если», что все будет хорошо, потому что я берегу и люблю тебя. Я умру за тебя, как и ты за меня, и это делает нас друзьями, семьей, супругами и кем угодно еще, просто потому что у нас есть мы, — мужчина мягко коснулся рукой чужой груди. Монета тут же оказалась в его ладони; она изменялась буквально на глазах, сворачиваясь Уроборосом вокруг самой себя, образуя кольцо, — Я подарил тебе свой разум, свое тело, свою душу и вот теперь предлагаю тебе свою жизнь, потому что она по праву принадлежит тебе, и всегда будет принадлежать лишь одному тебе до самого последнего дня. Ты согласен принять ее? Мою жизнь, мою душу, всего меня?

— Да, — еле выдохнул бог войны, смотря на Стивена безотрывно, — Да, я согласен принять тебя.

Вонг умиленно расплылся в улыбке, и не сразу вернулся в реальность, так и продолжая смотреть на людей. Наконец их поверенный тихо хохотнул и проговорил: