Эроменос (СИ)

========== Глава 9 ==========

— О чем ты все это время думаешь, Астин? — спросил Агенор у своего сына, когда тот во второй раз не ответил на заданный вопрос, а весь вид молодого афинянина говорил о том, что мысли его витают где-то за стенами этой комнаты.

— Что? — вздрогнул тот, наконец-то услышав. — Прости, отец, но я все думаю о юноше, дело которого ты разбираешь последние месяцы.

— О Кассандре? — уточнил дикаст.

— Да, отец… мне кажется, что не все там так ясно и просто, как считаем мы… — медленно и раздумчиво произнес Астин, срывая с грозди винограда ягоду и сдавливая в пальцах. Сок брызнул на белый хитон, словно кровь, Агенор невольно поморщился и произнес:

— Все опрошенные свидетели подтверждают слова истца, а сам юноша, как ты знаешь, даже не пытается защитить себя и пояснить, почему совершил преступление.

— Я знаю. И неужели это не смущает тебя? — теперь Астин смотрел в отцовские глаза, не отрываясь, и увидел в них подтверждение своих сомнений. — Я уже давно наблюдаю за тем, как ведут себя обвиняемые и, клянусь водами Стикса, такое вижу впервые! Отец, ему всего шестнадцать, а разве поступают так юноши, даже если виновны?

— Но…

— Погоди, послушай, — жестом остановил отца Астин и продолжил, нетерпеливо отбрасывая падающие на глаза волосы, — юноши любят жизнь, жаждут жить и предаваться страсти, а Кассандр… я смотрел на него, и мне казалось — вижу перед собой старца, которому всё опротивело, или того, кто потерял самое для себя важное. Так не должно быть, отец! Хотел бы я знать, что сделало его таким… И я уверен — разгадай мы эту тайну, узнали бы, что скрывает он за плотно сомкнутыми губами!

— Ты знаешь, что закон запрещает пытать свободных граждан, — напомнил Агенор, — а добровольно он не сказал ни слова.

— Знаю, — согласно кивнул Астин, отрывая вторую ягоду и точно так же сдавливая ее, словно желая успокоить волнение, не дававшее покоя уже несколько дней, — а что если… я попробую поговорить с ним?

— Ты?

— Отец, ты сам хотел видеть меня дикастом, — напомнил Астин, — теперь и я хочу испытать себя! Как бы то ни было, последний день слушанья только завтра, верно?

Агенор ответил не сразу, долго думал, взвешивал, перебирал в памяти все заседания и то, как ломал голову над поведением Кассандра. Да и что случится, если он позволит сыну просимое? Удастся Астину разговорить юношу, и они действительно узнают что-то важное — хорошо, нет — суд просто вынесет приговор, исходя из уже известных доказательств.

— Хорошо, — произнес он наконец и обрадовался улыбке сына. — Однако помни, если ты ничего не узнаешь…

— Я знаю, благодарю тебя, отец! — поднялся со своего ложа Астин. — А сейчас позволь, я пойду и поговорю с ним.

— Пусть боги помогут тебе, — негромко произнес Агенор, глядя на стройную фигуру быстро удаляющегося сына.

Дикаст очень любил Астина: серьезного, умного и рассудительного не по годам, и действительно хотел, чтобы тот пошел по его стопам, стал уважаемым в Афинах гражданином и снискал себе славу неподкупного и честного гелиаста. Потому-то и позволил он Астину провести дополнительное расследование почти завершенного дела, которое, впрочем, и ему самому не казалось таковым.

***

Перво-наперво Астин решил навестить не Кассандра, а пострадавшего — Лаэрта, вызывавшего у него почему-то неприязнь. Что-то в этом красивом мужчине отталкивало, но что? Может, высокомерие во взгляде или излишняя приветливость в голосе? Или это просто казалось сыну дикаста? Может, на самом деле Лаэрт — само благочестие?

Однако, выходя через некоторое время из дома истца, Астин только укрепился в том, что в деле об убийстве ему известно далеко не все. Первое, что бросилось в глаза — суета, царившая в особняке. Как выяснилось, Лаэрт готовился к свадьбе с дочерью одного из отцовских друзей, и поспешность, с которой это делалось, неприятно поразила Астина.

Если бы боги отняли отца у него, он и не подумал бы о женитьбе в ближайший год! Разве можно вступать в брак, когда сердце полно печали и грудь разрывается от боли? Траур же Лаэрта не мешал ему торопливо готовиться к свадьбе, а его слова об отце были, как показалось Астину, совершенно неискренними.

Ничего нового от Лаэрта Астин так и не услышал, тот повторял уже сказанное ранее в гелиэе. Сетовал на то, что не сумел вовремя рассмотреть змеиную натуру отцовского воспитанника, а Кассандр пользовался тем, что отец безоглядно доверял ему и был не на шутку увлечен своим учеником. Говоря это, Лаэрт указал на статую Кассандра, по-прежнему стоящую в кабинете.

В ответ на вопрос, можно ли поговорить с его мачехой, Лаэрт обескуражено улыбнулся и развел руками:

— Сожалею, но для этого вам придется посетить дом ее отца. После похорон Атэна забрала моего сводного брата и ушла. Я уже выплатил ей все положенное, и никаких претензий у мачехи ко мне нет.

После этого Астину оставалось только попрощаться с Лаэртом, что он и сделал, решив сегодня же навестить молодую женщину и задать ей несколько вопросов. Он надеялся, что ее отец не будет против, но еще до того, как разговор состоялся, Астин узнал очень много нового. Сначала за спиной афинянина раздались торопливые шаги, а потом — запыхавшийся мальчишеский голос:

— Господин, подождите, во имя Зевса!

Остановившись и обернувшись, Астин увидел рядом с собой худощавого черноволосого парнишку-раба, лицо которого показалось ему смутно-знакомым.

— Кто ты и чего хочешь? — спросил, скрещивая руки на груди.

— Меня зовут Идей, — представился мальчик, поклонившись, — я слышал, как вы говорили с моим господином… Лаэртом про Кассандра.

— И?

— Он сказал вам не всё, — пробормотал мальчишка, опуская голову, — и в суде не всё говорил, а Кассандр молчит, потому что глупый… — тут в глазах мальчишки блеснули слезы.

— Но ведь он убил твоего хозяина, — напомнил Астин своему юному собеседнику. — Или это сделал кто-то другой?

— Нет, это Кассандр, только… Он хотел так Лаэрту помочь, — выдал раб, заставив Астина удивленно приподнять бровь и спросить:

— Поясни, о чем ты?

— Хозяин хотел выгнать Лаэрта, — так же негромко, беспокойно оглядываясь по сторонам, продолжил мальчик, и Астин кивнул в сторону виднеющейся неподалеку небольшой оливковой рощи:

— Пойдем-ка туда, Идей, там будет удобнее, согласен?

Раб кивнул и вскоре они присели на одну из скамеек под огромной оливой, и мальчишка продолжил, честно глядя в глаза Астина и краснея:

— Лаэрт и Кассандр… Эрот поразил их своей стрелой, а господин узнал, что они…

— Они были любовниками, ты это хочешь сказать мне, Идей? — касаясь плеча раба, уточнил молодой мужчина.

— Да, — кивнул мальчик, — когда господин узнал, он захотел выгнать Лаэрта, ведь и сам…

— Твой господин тоже был влюблен в своего ученика, верно? — озвучил очевидное Астин, прекрасно знакомый с афинскими нравами. Несколько лет назад он и сам был учеником у одного из отцовских друзей и до сих пор вспоминал это время как не самое худшее.

— Эрот любит такие шутки, — совершенно серьезно сообщил собеседнику Идей.

— Но откуда об этом знаешь ты? — задал закономерный вопрос афинянин. — Разве стал бы хозяин говорить о своих планах рабу? Или ты подслушивал?

— Нет, — отрицательно потряс головой паренек, — я от Кассандра узнал, он подумал, что это я… рассказал господину про них и… — тут он запнулся, и Астину пришлось снова спрашивать:

— И что было потом?

— Чуть не сбросил меня со скалы, — пробормотал раб, — но не потому, что он злой! Кассандр просто за Лаэрта переживал! Это все из-за Эрота, господин.

— Вот значит как, — задумчиво протянул Астин, внимательно глядя на мальчишку и видя, что тот не лжет — карие глаза смотрели прямо и честно, было видно, что Идей желает спасти Кассандра, потому и решился на этот разговор, даже забыв о том, что слова его вряд ли могут считаться полновесным доказательством. — Ты молодец, Идей, — улыбнулся Астин, взъерошил короткие черные волосы мальчика и спросил: — Возможно, я еще раз приду в дом твоего хозяина поговорить с тобой.