Серебряное солнце (СИ)

— При чём тут нукенинство вообще? — озадачился Хаджиме. — Смотри, как он посуду вымыл! Надо похвалить!

Итачи серьёзно обдумал довод, едва заметно кивнул.

— В самом деле, не разбил ничего.

Краем глаза Учиха отслеживал реакцию подрывника — обуяло вдруг любопытство.

— Тоби справился-я-яа-а! — с радостным воплем существо в оранжевой маске запнулось об порог и рухнуло прямо на до сего момента целые миски. — Ой. Тоби неуклюжий…

— Ничего страшного, — спокойно отозвался Хаджиме. — Тоби просто останется без тортика.

Неуклюжий шиноби. Ага, щаз. И чего лицо скрывает, если такой лох?.. Мутный парень. И гладить его не хочется.

Тоби взвыл так, что заныли зубы. Дейдара, как раз отмерший не только от поглаживания, но и от реакции Учихи, злорадно захихикал и попытался вытолкать эту живую сирену в коридор. Куда там, Тоби вцепился даже не в косяк, а в самого Тсукури.

— Убери от меня руки, ммм!

— Никаких взрывов на кухне! — мигом определил главную опасность Итачи.

Хаджиме посмотрел на этот бардак, нахмурился: «Кто-то, блин, заигрался в истеричную малолетку. Водой его окатить, что ли? Хм… Далеко тянуться, лучше проще».

Бамц!

Сковородка встретилась с чернявым затылком. Весьма нежно, если учитывать прочие равные, но достаточно сильно, чтобы переключить программу.

— А если Тоби сейчас же не заткнётся, — зловеще проговорил Хаджиме. — То вкусняшек он больше не получит НИКОГДА.

Реакцию парня под маской было не видно, но замолк он так резко, словно язык откусил. Дейдара все-таки вырвался из слегка ослабших рук, отскочил. Вернулся. Потыкал Тоби пальцем.

— Хаджиме-семпай, ты кру-у-ут, — протянул он с искренним восхищением. — Научи?

— Как-нибудь потом, — пообещал он, осматривая парня в маске с лёгким беспокойством. Как бы на боевую программу крикуна не переключило, должен же он хоть как-то драться… — Так, пора доставать наш торт…

Торт не торт, но многослойный морковно-мясной пирог со сливками впечатлял и распространял вокруг себя божественный аромат. Ощутив его, Хаджиме испытал некий укол совести — оставлять без настолько одурительно пахнущей вкусняшки было воистину жестоко. Даже Итачи проняло — во всяком случае, принюхивался он с удовольствием.

Пришел и Кисаме — то ли на запах, то ли просто подгадав время. Остановился в дверях, оценил композицию из возбужденно подпрыгивающего Дейдары и воплощенной скорби в лице Тоби, хмыкнул.

— Поделишься кусочком, Хаджиме?

— Только за общественно-полезную работу, — сообщил условия Учиха.

— Я рыбу поймал, — пожал плечами Хошигаке. — И заткнул утром вот этого в маске. Рыбой.

— Сойдёт, — согласился Хаджиме, примеряясь разрезать торт. — А Тоби может заслужить прощение, если приберёт за собой и ничего больше не сломает. Рассаживайтесь.

Слова возымели прямо-таки магические действие — веник в руках Тоби возник чуть ли не из воздуха. И с уборкой он справился в рекордные сроки, умудрившись никого не задеть, но зато пару раз пройдя сквозь углы и мебель. Итачи даже шаринган активировал, но все равно не понял, что это за техника и как именно она должна применяться. Хотя картина чакры только усилила ощущение, что этого человека он уже видел. Возникла даже догадка, когда именно, но Учиха все ещё сомневался. Если это тот, о ком он подумал, то такой метод маскировки должен страшно оскорблять его гордость.

Хотя — что Итачи мог знать об этой гордости и том, что с ней произошло за все эти годы?

В результате Тоби таки не остался обделённым, уминая свой пирог наравне со всеми. Отвернувшись, разумеется, чтобы его неземную красоту никто не запалил. Сам Хаджиме ел не так уж бурно, больше следил, как его творение с чавканьем и урчанием исчезает в желудках. С аппетитом ел даже Итачи — то ли получилось и впрямь очень вкусно, то ли наличие конкурентов так повлияло. Но свой кусок умял быстро и даже за добавкой потянулся, столкнувшись руками с Дейдарой.

— Вы уже наелись? — предположил Хаджиме. — А то, кажется, хотите тренировку устроить… А жаль, пирога-то ещё много осталось…

Итачи проявлял все признаки ревности, и это слегка льстило волчонку. Слегка, потому что он весьма смутно представлял, как может развернуться ревность у нукенина и насколько это может быть больно.

Дейдара насупился и хмуро зыркнул на Итачи. Учиха с невозмутимым видом взял соседний кусок и подчеркнуто аккуратно откусил. Читать Тсукури нотации о правилах поведения за столом он не собирался, но это не значило, что ему нравится манера подрывника сначала обслюнявить еду языками на руках. А уж доносить свое неодобрение до окружающих без всяких слов Учиха умел.

Другое дело, что требовать чего-то от Хаджиме он просто не имел права. Уж точно не до серьёзного разговора.

— Эм, Дейдара… — озадачился волчонок. — У тебя рты на ладонях? Или мне показалось?

Вообще, спрашивать об особенностях организма шиноби — крайне неприлично, за это можно в лоб взрывпечатью получить. Но тут вроде как никто особо не скрывает, а разглядеть толком не получается.

— Ага, — согласился Тсукури. — Кеккей генкай!

Сказано было с немалой гордостью, хотя из всех присутствующих заподозрить в отсутствии кеккей генкая можно было разве что самого Хаджиме да Тоби в силу общей мутности личности.

— Да уж ясно, что не опыты Орочимару, — не удержался от хмыкания Кисаме.

Имя показалось волчонку смутно знакомым. И почему-то — каким-то неправильным. Будто чего-то не хватает. Но заострять внимания на этом он не стал.

— А-а-а, — понимающе протянул он. — Дрочить, наверное, удобно.

Дейдара поперхнулся пирогом с такой силой, что несколько крошек вылетели через нос, отчаянно закашлялся. Кисаме, ухмыляясь, хлопнул его по спине, выбивая обратно застрявший в горле кусок.

— А ведь и правда должно быть, — хмыкнул Хошикаге. — Мне в голову не приходило.

— Ой, прости-прости, я не хотел тебя смущать! — замахал руками Хаджиме, глядя на с трудом восстанавливающего дыхание парня. — Просто вдруг в голову пришло. Прости.

Дейдара, уже успевший заподозрить не самые приглядные причины интереса, поперхнулся вторично. Как-то не было в его окружении тех, кто мог вот так извиниться. И как относиться к подобному — он не знал.

Но отвечать все равно не стал. Только цапнул следующий кусок и зажевал, стараясь выглядеть так, будто ему все равно.

Хаджиме поумилялся про себя реакции деточки, но ничего говорить не стал.

В целом, поели тихо-мирно. Никто никого не задирал, не доставал. Чудо сотворила не техника, чудо сотворил пирог.

— Ну, кто хочет помочь мне помыть посуду? — жизнерадостно спросил Хаджиме под конец трапезы.

Дернувшегося было Тоби буквально одним взглядом осадил Учиха.

— Я помогу. Как раз и поговорим без лишних ушей.

— Хорошо, — улыбнулся ему волчонок.

Хотя, по его мнению, упоминание лишних ушей как раз гарантировало их присутствие.

Впрочем, как выяснилось, Учиха именно на это и рассчитывал, за первым же поворотом создав двух теневых клонов и бросив хенге Хаджиме на одного из них. Теневики сдержанно кивнули, забрали посуду и отправились её мыть, а сам Итачи шуншином дернул Хаджиме обратно в комнату, где они ночевали. Разжал пальцы, постоял несколько секунд, словно собираясь с мыслями.

— Не знаю, помнишь ли ты, что такое кланы шиноби и какие считаются сильнейшими из них… Так или иначе, начну с начала. Меня зовут Учиха Итачи, и я считался гением клана Учиха, пока этот клан существовал. Сейчас от него остались трое — я, мой младший брат и некто, выдающий себя за Учиха Мадару.

Итачи сжал губы, заставляя складки у рта стать резче и глубже.

— Я — тот, кто уничтожил свой клан.

Слова звучали страшно. В основном потому, что они были сказаны с глубокой обречённостью и вообще…

— Эм… В каком смысле уничтожил? — не понял волчонок.

— В прямом. Когда мне было тринадцать, я обрел Мангекю Шаринган и вырезал клан, чтобы проверить свои силы. Как видишь, остановить меня тогда никто не смог, — губы Итачи искривила гримаса. — Джонины… Ветераны… Даже отец! А ведь он был главой клана!