О горячей любви к драконам (СИ)

Фредерик в ответ скайхолдские новости пересказывал, где-куда-чего, Адаар до слез иногда ржал, потому что язык у профессора был подвешен нужным концом, мог бы книги писать, как Варрик. А так он писал только какие-то нудные заметки по работе и письма в свой университет, чтобы связи с научными кругами не терять. Но лучше уж с научными кругами, чем с любимыми родственничками, а то однажды Адаар застал Фредерика у камина, где он жег какие-то бумаги, а выглядел так, что ходячий мертвец испугался бы. Объяснил плохими новостями от брата – того самого, который шевалье, честь и совесть семьи.

- Так, может, помочь чем? – спросил Адаар, но Фредерик замахал руками, как ветряная мельница

- Не стоит! Не стоит! Это исключительно мои проблемы, я не хотел бы злоупотреблять…

- Я только чужие и решаю, своих-то у меня нет, - фыркнул Адаар. – Никому пока не жало.

- Не нужно, правда. Я вполне способен разобраться сам. Совершенно не стоящее вашего внимания дело, Каарас…

Он так разливался соловьем, будто дело - хуйня на палке, что Адаар убедился: какой-то пиздец там подкрался. Но настаивать не стал. Трах трахом, а лезть человеку в душу, куда не просили – последнее дело. Взрослый мужик, нечего ему сопли вытирать.

- Если надо будет – свистни.

- Не стоит. Я и не хотел ничего вам говорить, потому что был уверен, что вы предложите помощь. Зная ваше великодушие…

За руку взял. С меткой. И поцеловал – спасибо, что хоть не в метку, бля. Адаар что-то прихуел – это уже как-то перебор… Хотя с его левой рукой у Фредерика сложились какие-то свои отношения. Адаару иногда казалось, что он в этих отношениях третий лишний. Пугаться Фредерик вроде как не пугался, не брезговал, ничего такого. Один раз в постели смотрел на нее долго, потом к щеке прижал и спросил:

- А она болит?

- Да не. Как зуб с дуплом. Поноет и перестанет.

Зато стоило как-то Адаару в разговоре упомянуть, как он Якорь заработал, как Фредерик аж с лица спал.

- Умоляю, не рассказывайте мне об этом. Пожалуйста. Я понимаю, это очень интимная вещь… я ценю ваше доверие, но не говорите. Прошу вас. Я… не хочу этого знать.

- Да говно вопрос, - Адаар так и не понял, чего дергаться-то. – Не хочешь – и не надо.

Вот и пойми его. Пиздец чувствительный. Находило на него иногда - дичился, разговаривать не хотел, отделывался “ага” и “угу”, а то и вовсе съебывал в какой-нибудь скайхолдский закуток и там отсиживался. Потом его отпускало, и все становилось, как обычно.

Охуеть, на самом деле, как быстро вот это все для Адаара стало “обычно”. А вот про драконов рассказать Адаар Фредерика сам попросил, когда в старый эльфийский храм сходил. Главное, что он там понял: пошли бы нахуй все эти древние боги со своими древними заморочками, права Сэра. У служителей этих храмовых не судьба была, а пиздец какой-то. Вроде бы и занимались всем тем же, что любил сам Адаар - спали и дрались (а в перерывах, наверное, жрали и трахались, куда без этого), а поглядишь на них вблизи - мрак и ужас. У Абеласа поперек морды лица написано было, как ему все это остоебенило. После такого живого примера Адаар наотрез отказался их водичку пить, нахер ему нужны такие бодряки, с этой Митал как сойдешься, так и не развяжешься. Охота было Морриган, бабе чумовой, лезть в это древнее дерьмо - ну и ладно, хотя, казалось бы, мать, о сыне бы подумала, а все туда же, зачесалось у нее все тайны мира расковырять.

- Валяйте, - сказал тогда Адаар, - что есть - все ваше.

Вот после этого-то и вылез сюрприз - оказалось, что надо было прибить корифееву тварюгу, прежде чем его самого на полоски порезать. Не то чтобы Адаар не догадывался, что придется этим заняться - если судьба подсовывала ему под нос дракона, то наверняка не медовуху с ним пить. Но раньше эту суку крылатую обсуждали как-то походя, а теперь уже было не отвертеться - резать надо было. Морриган обещала чего-то сообразить, но полагаться только на Морриган Адаар не собирался. Это она сейчас спокойная, а найдет, на нее, как в храме, - и все, пиздец, окажешься без прикрытия, как в терновнике с голой жопой. Так что Адаар зажал Фредерика в углу в кои-то веки не по личной, а по Инквизиторской надобности и потребовал рассказать, как все-таки разделать дракона быстрее и удобнее всего.

Ясен хрен, оказалось, что не все так просто.

- Я ведь не видел этого дракона, друг мой. Иначе я мог бы понять, к какому подвиду он относится. Или хотя бы ближе всего находится - я так понял, что Корифей держит на службе уникальный экземпляр. А значит, выдать вам наилучшую тактику сейчас я не могу.

- Так что делать-то?

- Значит, вам придется самому определить уже на месте, с кем мы имеем дело. И выбрать наилучший способ его уничтожения.

- Так мне что, все учебники твои читать?! Фред, тут иногда поссать некогда сбегать, какие книжки?!

- Я подготовлю материал, чтобы дать вам максимум полезных сведений в сжатом виде. Хотя, конечно, расширенная подготовка никогда не бывает лишней, а некоторые факты сами по себе крайне забавны…

- Это потом, - вздохнул Адаар. - Вот Корифея убьем - тогда вместе похохочем. Не надо расширенную подготовку, мне бы узкую одолеть…

Оказалось, что и эту ебанину про драконов можно заучить, хотя Фредерик спускал с Адаара по три шкуры, пока он зубрил про когти, зубы, форму морды и длину хвоста. И когда Адаару нужен не профессор де Серо, а Фредерик, тоже чувствовал. Бывали паршивые дни… да чего там, пиздец случался, и Адаар тогда говорил: “Фред, не сегодня, ну”. И тот оставался рядом просто так.

Они даже в Эмприз-дю-Лион вместе скатались, когда оттуда жалобы на драконов пошли. Перешли, значит, от теории к практике. Фредерик клещом вцепился - тоже хочу, и точка.

- Ты ж понимаешь, что я туда убивать еду? - только и спросил Адаар.

Фредерик ответил в духе, что он не тупой и до него дошло, просто выразился красивее. Ну и поехали. В Эмприз-дю-Лионе тихо стало, после того как красным храмовникам пинка под зад дали, так что поездка приятная вышла. Фредерик в этих краях был один раз и проездом, ему все любопытно было, всюду надо было нос сунуть - вот и развлекался, пока Адаар с местным командованием перетирал или просто тренировался. Замерзал только быстро, как ни кутался в шубу и шарф, приходил с красным носом и ушами, все охал, как Адаару не холодно в антаам-сааре и одном плаще.

А ты пощупай, говорил тогда Адаар, убедишься. Фредерик щупал.

Один раз он и вовсе приперся голубой от холода - сосулька, а не человек, губы белые, глаза жалобные. На драконьи следы наткнулся, придурок блаженный, увлекся и забыл о времени, потом кое-как доскребся обратно до крепости. Еще и рукавицы проебал где-то. Это Адаар потом узнал, а сначала ему не до разговоров было - надо было этого ученого-крученого отпаивать горячим, растирать и отогревать, пока снова на человека не станет похож. Пальцы у него уже плохо гнулись - ну как, как можно было, блядь, себя до такого довести, чуть себя не угробить и не заметить?! Адаар матюгнулся и руки эти обледенелые себе за пазуху просунул.

- Терпи.

Фредерик мелко сглатывал и губы кусал - ну да, херово, кто бы спорил, Адаар по себе знал, как тело от холода отходит, тут взвоешь и трижды все нахуй пошлешь. Фредерик не выл, держался. Когда пальцы оттаяли немного, Адаар их наружу вытащил, еще немного порастирал – боязно было, бля, пальцы-то тонкие, это не лапы васготские, которыми гвозди гнуть можно. Подышал еще на них немного - вроде ничего, отошли. Фредерик смотрел, не моргая, как чучело совы.

- Больно? Ну, хули поделаешь, терпи пока…

Он только головой покачал, вздохнул и вдруг выдал:

- Я бы многое отдал, чтобы остановить это мгновение, мой милый.

Вот умел он спиздануть такое, что хоть стой, хоть падай. Ну какой из Адаара, нахер, милый?! Его даже мамка, пока жива была, так не называла, а теперь и вовсе некому было. Здоровый мужик, весь в шрамах, одного клыка не хватает, выбили в передряге - милого тут хуй да нихуя! Может, это опять орлейская придурь была - у Вивьен тоже все были “дорогие” и “цветики”. Вот только когда она так Адаара называла, слышно было, что “цветик” тот - репейник. А у Фредерика так вышло, будто и правда он что-то такое думал. Вроде и смешно, а все равно Адаар вдруг размяк, что-то внутри заболело, дернулось, и вот хуй знает, что с этим было делать. Только стало ясно, что с этим теперь придется жить, никуда эта штука непонятная внутри не денется. Как Якорь, только не видно.