О горячей любви к драконам (СИ)

- Вы же знаете, я не любитель светских мероприятий, - Адаар узнал голос Фредерика. – Свободное время я предпочитаю посвящать научным изысканиям. И часто обедаю или ужинаю на рабочем месте.

- Я так и понял, дорогой профессор, я так и понял и подумал, что застану вас в лаборатории. В конце концов, мы так давно не виделись, что я не мог упустить такую возможность спокойно поговорить. Вы здесь один? Захотелось поработать ночью?

- Один, милорд. Ночью проще думается.

- Полностью согласен. Ночью возникают очень интересные мысли, жаль, что иногда они печальны… Я смотрю, вы не теряли времени зря. Прелестный экземпляр. Кто это?

- Зимодых.

- Очаровательно. Полагаю, он вам достался благодаря великодушию Инквизитора? Насколько я понял, милорд героически расправляется с драконами, а вам отдает… хм-м… отходы?

- Вы не ошиблись, барон.

- Надеюсь, у вас здесь найдется два стакана… чистых стакана. Я захватил с собой бутылку «Блондинки на солнце», которую не грех и распить в честь нашей встречи.

За дверью что-то мягко стукнуло, потом звякнуло – наверное, Фредерик искал посуду. На этом месте можно было бы и уйти. Никаких загадок – встретились старые знакомые, решили хлопнуть по рюмашке без свидетелей. Но Адаар не ушел. Не понравился ему голос Фредерика – тот будто на сломанный стул сел, так что ни вздохнуть лишний раз, ни слова сказать, чтобы не грохнуться. «Зимодых», говорит! Это Фред-то, который об этом самом зимодыхе мог шпарить три минуты без перерыва, как по учебнику!

Раздалось знакомое, ласкающее слух булькание – за дверью разливали.

- Прошу вас, профессор, не стесняйтесь. Я сомневаюсь, что в местной глуши вам часто удается раздобыть напитки, которые по-настоящему ласкают ваши вкусовые рецепторы. Я ведь употребил верное слово? Все же я, в отличие от вас, Университет не заканчивал…

- Вы совершенно правы, барон. Я имею в виду – в выборе слов. Что до остального, то здесь я вам возражу. В Скайхолде умеют принимать гостей.

- Но вы-то, дорогой мой, уже давно не гость. Но вы правы – я могу заблуждаться. Откуда бы мне знать о местных порядках и обычаях, если вести от вас приходят редко и нерегулярно?

Так. Адаар нахмурился. Что еще за херня? Фредерик переписывается с этим пиздюком? Которого Адаару расписывал как опасного мудака – слова ему не скажи лишнего? А сам, значит, весточки ему шлет, спасибо, что хоть «редко и нерегулярно»!

- Разве? – Фредерик сказал это беззаботно, потом сглотнул и закашлялся – какая ему «Блондинка на солнце», он в жизни крепкого не пил… - Мне казалось, что я пишу письма достаточно часто…

- Ваши письма, профессор, больше напоминают листовки, которые сторонники Инквизиции разбрасывают на площадях или лепят на стены. Ну, вот взять последнее ваше письмо. Цитирую: «Были в Эмприз-дю-Лионе, Инквизитор победил трех драконов». Драгоценный мой, мы знаем ваш интерес к драконам, но, честное слово, мы ждали от вас совсем не этого.

- Да? Но это вполне точное описание событий.

- Бриллиантовый мой, я знаю, что вы человек науки и гонитесь за точностью. Но ваш покровитель – не человек науки, ему необязательно сообщать все… постфактум. Даже нежелательно. О том, что Инквизитор уже сделал, и без того кричат на всех перекрестках, такие сведения не стоят даже чернил, которые вы тратите на письма. Куда интереснее то, о чем не кричат. Говорят шепотом. То, что еще не произошло, но вероятно произойдет? Понимаете, куда я клоню?

Адаар застыл столбом у двери и не верил своим ушам. Точнее, уху, которое так и было прижато возле косяка. Не могло этого всего быть, потому что, блядь, просто не могло! Это же… Фред.

- Я не гожусь для этой работы, милорд. Я с самого начала так и говорил герцогу…

- Тише, мой дорогой, обойдемся без имен. Я верю, что вы не пригласили сюда особенных гостей в плащах и с кинжалами, но… имена можно не произносить. Ведь правда? Вы ведь соблюдаете наши договоренности?

- Зато их плохо соблюдаете вы, - огрызнулся Фредерик. – Там, в пустыне… вы обещали мне защиту, а что в итоге? В итоге вся экспедиция погибла, кроме меня – да и я бы отправился к Создателю, если бы не помощь Инквизиции!

- Вы ведь сами видите, мой бесценный профессор, как удачно все сложилось. Вы так быстро и изящно проникли в ряды Инквизиции, что впечатлили не только меня. Вот и зачем было так долго сопротивляться очевидному – вы прекрасны в этой роли! Я даже милашкой Аглаей в роли генерала Не-Шеритана на главной сцене Вал Руайо восхищался меньше. Да и донесения ваши в то время были куда более… красноречивы.

Адаар стиснул зубы. Голова раскалывалась – там как будто поселился безумный гном и пиздил молотом все, до чего дотягивался. В ушах зазвенело – даже странно, что он мог так четко слышать каждое слово. Лучше бы оглох нахуй…

- Милорд, я повторюсь. Я не гожусь для этого дела. Я не способен находить факты, которые вам интересны. Я согласился лишь из-за знакомых вам условий…

- …которые ничуть не изменились с того дня, мой изумрудный, - барон мелко рассмеялся. – Или вы об этом забыли? Нет, я понимаю, что вы устали: дикая местность, никаких культурных развлечений, а с некоторых пор еще и необходимость делить постель с нашим незабываемым милордом Инквизитором… Я восхищен, профессор, - даже и не думал, что вы решитесь на такой шаг. Ученые – потрясающие люди, как я недавно говорил в Халамширале….

Звон, наконец, заполнил всю голову, и Адаар оглох. И почти ослеп – перед глазами заколыхалась мутная красная пелена. Зато тело отпустило разом, и тело принялось действовать: оторваться от косяка, распахнуть дверь, шагнуть внутрь…

Они сидели за столом друг напротив друга, оба в масках. Барона Мартена Адаар просто швырнул в стену, попал в полки со склянками. Зазвенело, загромыхало, завоняло, и пузан свалился на пол лицом вниз, когда ему по макушке прилетело ступкой. Должен был выжить. А если нет, невелика потеря.

Фредерик не шелохнулся. В полумраке глаз в прорезях маски не было видно – просто две дыры на месте глазниц. Это было хорошо. Будь он без маски, Адаар не сдержался бы. Сделал что-нибудь, после чего только удавиться. Так было проще. Проще.

- Ну? – прохрипел Адаар, нависнув над столом.

Он сам бы ответил «на хую баранки гну». Фредерик уставился на свои руки, которые лежали на столешнице. Без перчаток – то ли опытов не ставил, то ли снял их из-за гостя. На безымянном пальце заусенец. На указательном порез – умудрился рассечь кожу листом бумаги, ветеран, бля, научных боев. Порез был длинный, и Адаар, жалея, зализывал его тогда с глупой поговоркой. У варгеста боли, у гургута боли…

- Ну?!

- Герцог Гаспар де Шалон послал меня шпионить за Инквизицией, - медленно произнес Фредерик. Адаар опустился на стул. Колено, давным-давно ушибленное в пьяной драке, вдруг заныло – на погоду, наверное. - Он не выносит Инквизицию после того, как вы спасли императрицу в Халамширале. Теперь, в изгнании, он мало что может, но, видимо, на что-то надеется… У него остались старые связи. Перед моим отъездом в Западный предел меня нашли его люди. Не знаю, как они поняли, что вы отправитесь туда же. Но мне обещали вознаграждение и помощь в работе за любые сведения об Инквизиции…

Адаар молчал.

- Я отказался, - продолжил Фредерик, не дождавшись ответа. – Что за наглость, я же не шпион, а ученый! У меня не было ни опыта, ни знаний для подобного… ремесла. Да и желания – тоже. Я ничего не имел против императрицы и Инквизиции. Я не знал тогда, что…

Он сглотнул. Адаар молчал. От вони, которая тянулась от разбившихся склянок, гном в голове снова разошелся – казалось, что череп разлетится к хуям, рог налево, рог направо.

- Он поймал меня. В юности я был неосторожен. Я думал, что можно плевать на Игру. Я переписывался с человеком, который… не принят при дворе. У него кошмарная репутация, а его взгляды на редкость скандальны, хотя в чем-то я был с ним согласен. Тогда он еще считался эксцентричным, но безопасным, и мне доставляло удовольствие переписываться с местной «белой вороной». Не знаю, как к герцогу попали эти письма, но если бы они всплыли сейчас, я мог бы попрощаться с карьерой в Университете, а мой брат мог бы забыть о своей мечте стать генералом. В Игре не прощают таких ошибок.