О горячей любви к драконам (СИ)

- Простите это неудобство, но здесь больше решительно негде устроиться, чтобы не испачкать рисунки. Прошу вас, во имя науки…

- Располагайтесь, - со злым весельем разрешил Адаар, который был уже готов трахнуть собою кочку, пока Фредерик что-то там черкал углем поверх его спины. В голове порхала одна мысль, и была она «пиздец». Поехал, блядь, развеяться. Лучше бы в бордель съездил. И вроде встал бы и встал, дело житейское, на то хер и даден, вот только человек, на которого он встал, уже один раз съебался в ночь, как только Адаар ему нечаянно предложил вдвоем помять лужайку. А с другой стороны, ну если боишься ты, хули лапать-то? В ухо дышать? По спине гладить – блядь-блядь-блядь, вспомнить и вздрогнуть! Можно вот это все проделывать и не понимать, что Инквизитор тоже не каменный?

Можно, наверное, если ты блаженный и у тебя в башке сплошные тучегоны и глубинные драконицы. Ученый. Ромашка наивная. Как этой ромашке никто до сих пор лепесточки не оборвал по самый корень…

Впрочем, когда Фредерик просто рисовал и шуршал бумагой, было еще терпимо, хотя иногда от движений грифеля по спине шли мурашки и подводило живот. Адаар даже смог въехать, что там профессор талдычит про повадки тучегонов, и уяснил, что сзади подходить не надо – вмажет задними лапами, и слишком спереди тоже не надо, потому что хватка челюстей у этого пузана такая, что втроем не разожмешь. Адаар вообще не хотел к нему подходить.Хотя задние лапы у него были такие… забавные, ну. Вот когда в Западном пределе в лагере Джеггинсова псина на песке валялась, лапы растопырив, Адаара так и подмывало подойти и пощекотать ей пятку. Да чего там, он иногда это проделывал. Так вот корявая пятка тучегона внезапно так и просилась, чтобы ее пощекотали, хотя Адаар прекрасно понимал, что после этого его попросту уебут.

Тучегон вдруг громко всхрапнул, заерзал, точно как Бык на рассвете в палатке, и Фредерик с нежданной силой надавил Адаару на плечи. И, конечно, лег на него всем весом. Адаару в спину впились пуговицы на чужой куртке.

- Не шевелитесь! – тревожно свистнул Фредерик Адаару на ухо.

Не шевелюсь, подумал Адаар. Вот это самое правильное, нахуй, в нашей ситуации. Потому что если я пошевелюсь, профессор, вы охуеете.

Дракон раскрыл крылья.

Адаар застыл, уставившись на него, даже про стояк свой забыл.

Крылья были большие и прозрачные – вот что запомнилось сразу. Были видны прожилки, и какие-то желто-зеленые разводы, и перламутровые пятнышки. И лучи костей, которые расходились от среднего сустава. Уже позже Адаар задумался, как же на таких крыльях летать можно было, с такой тонкой кожей. А тогда только пялился, как уебок, рот раскрыв.

Дракон поерзал, пощелкал зубами где-то под крылом, как мабари, гоняющий блох, потом тяжело взмахнул крыльями раз, другой, по воде в бочажках пошли волны. С неожиданным проворством оторвал желтое брюхо от земли и стал набирать высоту, только хвост напоследок пропорол борозду во мху. Тучегон его поджал – ну точно как собака, которую за кончик хвоста взяли! – и вдруг потянулся всей тушей, хер знает, как это вообще возможно в воздухе. А вот, возможно - растопырился на все четыре стороны, только крылья его невозможные по воздуху били. Зевнул, осклабился, развернулся и полетел куда-то на юг.

- Ну как? – шепнул Фредерик, хотя теперь-то можно было говорить в полный голос.

- Охуеть, - честно признался Адаар.

И вдруг понял, что лежит брюхом вниз в жидкой грязи, с разложенными на спине Фредериковыми рисунками, рожа перепачкана, в сапогах болото, стояк до конца не улегся, а ему похуй, потому что хорошо жить-то, ебена мать!

В таком виде возвращаться в Скайхолд было нельзя – свои же лучники примут за порождение тьмы и расстреляют к хуям. Так что отыскали они там, где было уже посуше, оконце во мху с чистой водой и принялись отмываться. Адаар оттирал антаам-саар и думал, что каждый раз после встречи с драконом он смывает с себя какое-то дерьмище. Профессор рядом пытался отчистить свою куртку.

- Бесполезно, - вздохнул он. – Я ведь предупреждал, что испорчу имущество Инквизиции…

- А я что сказал? – буркнул Адаар, который сидел к профессору спиной. Адаар вообще старался на него лишний раз не смотреть, как из трясины выбрались. Ну да, ну да, все равно он ничего не заметил. Он бы нихуя не заметил, даже если бы Адаар штаны снял и на хер красный бант повязал – загляделся бы на птичку какую-нибудь, да и все. А все равно неловко было.

- М-м… что это не имеет значения.

- Вот и хер с ним.

- Я вас испачкал, - сказал вдруг профессор. – У вас уголь на спине. Позвольте…

Хер знает, как он отличил уголь от остальной хуйни, которая на Адаара налипла, но по пояснице прошлась влажная прохладная ладонь. Адаар ее перехватил, прежде чем подумал. Чужая рука дернулась в его пальцах, потом обмякла. Дрогнуло узкое запястье, которое Адаар мог двумя пальцами обхватить. В м-манжете, м-мать ее… Пальцы самого де Серо нежные были, без мозолей – ученый же, руками не въебывал никогда толком, даром что путешествовал по свету.Надо было срочно что-то сделать. Например, вытащить профессора на клочок посуше и там отыметь до звона в ушах и потери памяти. Все равно бы никто его не услышал. И все равно дворяне Орлея считают его диким варваром. Все знают, что кунари могут ворваться в приличный дом, трахнуть хозяйку, убить хозяина – ну, или наоборот. И труп тоже трахнуть. И похуй, что Адаар не кунари никакой. Когда он на балу в Халамширале отплясывал с сучкой Флорианной, все так на них пялились, как будто ждали, что он начнет ее за сиськи лапать или под подол полезет прямо посередине зала. Ставки на него делали, опозорится он или нет – Дориан потом рассказал. Так что Фредерик в курсе был, с кем любоваться драконами поехал, э? Или блаженные ученые считают, что их все должны по головке гладить и пряниками кормить?!

- Профессор де Серо, - выдохнул Адаар сквозь зубы, отвел руку профессора в сторону и развернулся. Ебаный балет какой-то получился, не хуже, чем в Халамширале. – Если вы не прекратите меня щупать за всякое, мне будет пиздец трудно не сделать с вами что-нибудь, после чего вы не сможете сидеть неделю.

- Я вас… чем-то оскорбил?

Блядь, да что в голове у этого человека?! Розовый туман?! Он решил, что Адаар начнет его пиздить ногами?! И что вот на это отвечать? Ничего страшного, у меня просто на вас стоит, но я не настолько мудак, чтобы пользоваться вашей гребаной наивностью?!

- Не оскорбили, - челюсти к херам заклинило, толком не разжать. – Но если вы не прекратите, я вас оскорблю. Действием. Или как там это называется у ваших шевалье. Идите… идите коней проверьте!

- Не могу.

- Да что еще, мать вашу за ногу?! Почему?!

- Потому что вы все еще держите меня за руку, милорд.

Тьфу, блядь. Адаар кое-как разжал пальцы, которые тоже заклинило, как несмазанный гномий механизм. Фредерик, которому положено было съебаться сразу же и очень быстро, почему-то еще смотрел на него из-под маски, и Адаар зажмурился. Хуй знает, чего он ждал, но почти сразу рядом захлюпало. Хлюпанье отдалялось – профессор уходил проверять лошадей.

Адаар вздохнул, наклонился и плеснул в лицо холодной водой.

========== Научные изыскания (продолжение) ==========

До Скайхолда ехали молча – какие уж тут, нахуй, байки. Профессор вздыхал, тягал из седельной сумки сухари и косился на Адаара – тайком. Адаар все видел, но ничего не сказал. Самому ему даже жрать не хотелось. Вот разбойничья засада за милую душу зашла бы – чтобы вмазать паре говнюков по ебальникам и успокоиться. Но хуй там – когда разбойники вовремя появлялись?

Сам Фредерик, правда, пытался было завести разговор, но при первых словах Адаар пришпорил коня и вырвался вперед. Шло бы оно все в задницу. Правда, потом все-таки подождал - этого блаженного вот так оставишь, а потом снимай его труп с какой-нибудь елки. Совесть у Адаара, пусть и невеликая, а все же была, так что нехуй было давать ей повод чего-то вякать. Профессор намек понял, рот захлопнул и больше не открывал, разве только для сухаря.