Deux Ex Machina/Slow (СИ)

– Покажите мне, – мистер Беллами поднял руку и пару раз сжал пальцы.

Доминик дописал этап и отдал лист наставнику. Тот надел очки, поудобнее устроился в своём углу дивана, глянул на строчки, чуть отдалив от себя лист.

– Что значит «По надписи кто-то рассказывает всё?». Слишком много времени потеряете, если вытянет слабый ученик. Если вы хотите проработать два текста, предлагаемых учебником, то повторится та же история, что и на прошлом уроке.

Мистер Беллами раскритиковал схему полностью и только потом вернул Доминику разработку.

– Вы недостаточно зоркий, чтобы быть методистом.

Доминик опешил от неожиданного неодобрения. Можно было подумать, что мистер Беллами вдруг решил лишний раз самоутвердиться, вот только ему это вряд ли было нужно – за столько лет, включая учёбу, он наверняка получал достаточно похвал за ответственность и предусмотрительность, а также идеальное познание не только в методике, но и в языках тоже.

– Напишите заново.

Все его советы были дельными, невозможно даже отрицать, но вот последняя реплика была лишней. Недостаточно зоркий?

Он толкает меня на крайности.

– Вы слишком отвлечены, – продолжил говорить Беллами.

Доминик вдруг понял – мистер Беллами профессионально его отчитывает, и это доставляет ему максимум удовольствия. Он с интересом слушал, что же Беллами скажет дальше.

– Работа учителя требует самоотдачи. Вы же больше увлечены варением сплетен, или кофеварением, как будет угодно.

Он говорил это глядя в потолок, пока Пусиандр преспокойно спал в горловине его пуловера.

– Так может не стоило рваться в магистратуру, а сразу туда?

– Если вам уже лучше, то, может, стоило бы приехать к своим подчинённым? – Доминик расплачивался чистой монетой за оказанную ему «услугу». – Я ручаюсь за психику детей, а вот Кейт Честинг – большой вопрос.

Его забавляли замечания, которые ему делал мистер Беллами, но, выслушав их, он принялся разрабатывать урок с куда большей охотой.

– Я выровнял программу пятого класса Яблонска.

– Именно он меня и интересует. Я надеюсь, что по моему приезду вы уже управитесь с дисциплиной, иначе нам придётся продлить ваше с ними общение ещё на месяц-другой.

От этих угроз Доминик испытывал наслаждение, граничащее с безумием. Наверное потому, что эти методы воздействия его совсем не пугали, но вызывали восторг, ведь кто угодно другой тут же почувствовал бы своё место и взялся бы за голову.

– Хотите минет?

– Хочу.

*

Мистер Беллами колол лекарство с поистине детским любопытством. Наивысшим удовольствием для него было расширять сферу своих возможностей, углублять эрудицию и постигать новое.

Доминик был озадачен чтением лекции по педагогической психологии и неустанно цитировал автора.

– Любовь к познанию граничит с любовью к учителю, очень плотно, часто неразрывно соединяется с ней. Именно поэтому сама личность учителя влияет на ученика куда больше, чем оба субъекта могут осознавать. Волей учителя открываются пути сознания ученика, и именно поэтому всякий педагог обязан с оглядкой использовать данную ему власть.

– Вот и всё, – мистер Беллами прижал Пусиандра к груди и чмокнул его между ушей. – Это последняя.

Мистер Пусиандр, оказавшись на столе, вмиг стал гиперактивным, носился по столешнице, прыгал с дивана на пол и обратно, и приходилось прилагать немало усилий, чтобы не потерять его из виду.

Он был своеобразным катализатором их отношений – когда он оживлялся, то же творилось и с ними. Он внушал надежду. По мере его выздоровления мистеру Беллами тоже стало лучше. У него все болезни были почти исключительно от нервов.

Такие, как этот, дни ни о чём Доминик не жаловал; ему всегда хотелось активности и какого-то нескончаемого движения. Но в силу последних событий он наслаждался размеренностью, потому что она почти гарантировала хорошее расположение духа для мистера Беллами. От его настроения легко было впасть в зависимость.

– Люблю психологию, – сказал мистер Беллами. Выловил мистера Пусиандра и выпустил его в клетку, потому что очень не хотелось рисковать потерять его. Он мог убежать, сам того не поняв, и не смочь вернуться.

– Я думал, вы отказались от профиля по психологии.

– Не обязательно разбираться в людях, чтобы влюбиться в психологию, – он сел на диван, оправив пуловер. – Цитата.

– Миссис Краулиц, – почти что оргазмически протянул Доминик. – Скучаю.

– Потому что делает вам тысячу комплементов за день. Пустых, как моя душа.

Доминик пожал плечами.

– Вам нравится, когда люди к вам подмазываются.

– Вам тоже.

– Нет.

– Да.

– Нет.

Окинув мистера Беллами довольным взглядом, Доминик изрёк:

– Пациент почти здоров.

– Какие-нибудь ещё рекомендации, доктор Ховард?

– Да, – Доминик вытащил из-за дивана картонку с динамиками. – Вечерние танцы под первые альбомы.

– Я принесу алкоголь, – мистер Беллами скрылся, оставив Доминика приятно удивлённым.

Переместив утихомирившегося за едой мистера Пуссиандра на кухню, мистер Беллами вернулся и предложил покурить перед тем, как начать сеанс лечения. Доминику нужно было учить детей уже на следующий день, но он не боялся работать с похмельной головой – если они выпьют много, то головная боль не будет его беспокоить.

– Покажите мне, как танцует Мэттью Беллами, когда ему пообещали косяк, – рассмеялся Доминик уже после первого бокала вина.

Мистер Беллами раскинулся со всем удобством на диване, покачивая ногой в такт.

– Я бы и сейчас от косяка не отказался.

– Чем был хорош Эдвард, – Доминик откинул голову на спинку дивана, усмехаясь, – он всегда знал, где достать.

– Мы отложим это на выходные.

Округлив глаза, Доминик снова засмеялся. Алкоголь брал сильнее, когда он начинал смеяться с каждой шутки.

– Кажется, мы выворачиваемся наизнанку, когда пьём.

– Это как же? – спросил Доминик, наливая ещё по бокалу.

– Вы сразу такой приглашающий и добрый.

– А вы оторва, – в отместку хмыкнул Доминик и не дал Беллами продолжить: – Может, когда-нибудь я и стану таким. Время танцевать!

На самом деле, Доминик посмотрел достаточно лайвов, чтобы удивить мистера Беллами, ведь он повторял движения с поразительной точностью. Мистер Беллами закончился там, где Доминик начал обучение диско. Он был и впрямь немного неловким в движениях, но когда на дне бутылки осталось пару глотков, он сделал музыку погромче и качнул бёдрами.

Доминик подошёл достаточно близко, чтобы чувствовать жар, но не спугнуть порыв. Он приоткрывал рот, шумно дыша, когда мистер Беллами обхватил его сзади и указывал, что делать, одним мановением, одним движением своего тела.