Мы такие родные, но не будем прежними (СИ)

- Ну я то был не на столько пьян, - протянул он, весьма опрометчиво проводя пальцем по Лешиной груди. Ну да, ребят, совсем не палитесь, ни сколечко.

- Ты был в хламину, - язвительно ответил Леша. Самая настоящая заноза в заднице, прям как Антон когда-то. Ох и намучается Рома с ним, проверял на себе.

- Что сегодня делать собираетесь? – перевел тему Рома. Хитрый ход, я до него не додумывался. Хотя оно и ясно, я в принципе не мог позволить себе подобное в отношение к Тошику. Леша обижено надул губы, на что Булахов лишь усмехнулся.

- У меня намечается серьезный разговор, да, Женя? – Трухин резко поднял взгляд на меня, от чего я растерялся. Мне хотелось кричать: НЕТ-НЕТ-НЕТ. Но вместо этого я просто кивнул, утыкаясь взглядом в пол.

- Тогда мы, наверное, лучше поедем, разговаривайте, - Леша подмигнул мне и похлопал по плечу, видимо в знак поддержки. – Не тупи, Жень, он ведь лучше, - шепнул он мне в самое ухо, на что я лишь поморщился. Я бы, может, и мог согласиться с ним, да только вот уже и сам запутался кто здесь хороший, а кто плохой. Мне казалось, что цель людей, окружающих меня, как у суицидальных групп вроде «море китов» и прочего дерьма. Все вокруг хотят, чтобы я просто выпилился.

Парни начали собираться, и я чувствовал, как с каждой секундой исчезала надежда избежать всего того дерьма, которое сейчас нам предстоит вылить друг на друга. Мне даже знать-то не хочется, как все произошло. Не то, что говорить об этом. Хочется просто сбежать, уехать к себе домой, запереться и больше никуда никогда не вылезать. Не видеть Женю, не видеть Тошика, потому что теперь я последнему даже в глаза посмотреть не смогу.

Когда за пацанами захлопнулась дверь мое сердце, видимо, решило выбежать за ними, потому иначе этот танец в груди ничем не объяснить. Я тут же развернулся и пошел в зал, падая в кресло. В нем казалось безопаснее всего. Сейчас любое препятствие между нами казалось мне хоть каким-то спасением.

- Только жертву из себя не строй, - Женя прошел мимо меня и остановился посреди комнаты. Всем своим видом он пытался показать то, как вся эта ситуация его смешит. Ну да, действительно, ведь столько поводов посмеяться! Это сарказм.

- А я пытался? – он усмехается.

- Да ты по жизни такой, сам не замечаешь? Я идиот велся на это, а сейчас понимаю, что это не ты жертва, а каждый, кто связывается с тобой, Женечка, - он уходит на кухню и возвращается оттуда с еще одной бутылкой пива и пачкой сигарет. Закуривает, плюхается на диван.

- Хочешь облить меня дерьмом? – пытаюсь сохранить спокойствие, но чувствую, как к горлу подступает ком. Это, блять, не честно! Не честно, что все вокруг меня обвиняют! Не честно, что эти двое, он и гребанный Тошик считают меня какой-то сраной шлюхой! Не честно, что все вокруг думают лишь о том, как бы посильнее втоптать меня в дерьмо!

- Тебя дерьмом не я облил, Мильковский, ты сам по уши в дерьме стоишь благодаря своему любимому Антону, которого ты так не кстати забыл этой ночью, - затягивается глубже, соря пеплом на блюдце, которое он каким-то образом удерживал на коленке.

- Будем говорить о моих отношениях с Антоном? – он дергает плечами.

- Как можно говорить о том, чего нет? – усмехается. – Ты правда такой идиот, Жень? Ты ж ему нахуй не нужен, сам посмотри! Он хоть раз тебе написал!? Чем он занят, Женя!? Концерт уже прошел, и где же твой любимый!? – я закидываю голову назад, закрывая глаза.

- Хватит уже! – прошу замолчать, потому что от его слов становится невыносимо больно.

- Что хватит, Женя, что!? Он просто вновь играет тобой, как и раньше! Почему ты не видишь этого!? Почему ты не видишь, что не нужен ему!? Почему ты не видишь, что нужен, блять, мне!?

- Женя! – закрываю уши руками, отворачиваюсь в сторону. Не могу! Не могу больше слушать этого! Я просто больше не могу! Я устал копаться во всем этом дерьме! – Ты думаешь я не знаю этого!? Ты думаешь мне хорошо!? Я знаю какой он, Женя!! Я знаю, кто такой блядский Тошик! – встаю с кресла и буквально бегу в коридор. Все, достаточно поговорили, я больше не хочу ничего слышать. Даже если снова придется менять группу, даже если я снова останусь один. Я просто не хочу больше слышать этого!

- Куда ты!? – ловит меня в коридоре, хватает за руку и притаскивает к себе. – Разве этой ночью все было на столько плохо!? Разве тебе не было хорошо со мной!? – он умоляюще смотрит в глаза, а на меня накатывает истерика. Я смеюсь.

- Я даже не помню сраной ночи! – вырываюсь, влетаю в ботинки, хватаю куртку и выбегаю из квартиры, перепрыгивая через ступеньки, бегу вниз. Хочется исчезнуть.

========== Холодный душ мне теперь по душе.. мертвые мысли стекают по исцарапанной шее ==========

Я стоял под холодным душем и пытался не разреветься, что выходило с трудом. Нет, это было каким-то издевательством, будто кто-то сверху решил меня добить. Было тошно смотреть на себя в зеркальное отражение душевой кабинки, эти багровые засосы не давали покоя. Мне хотелось содрать с себя кожу, хотелось вырезать их лезвием, хотелось сделать хоть что-то, лишь бы они исчезли.

Давно мне не было так хуево. Будто бы и никогда. И правда говорят, что никто не сделает вам больнее, чем вы сами. Совесть проедала мой мозг изнутри, мне хотелось выть. Я не мог даже представить, что делать дальше. Лишь молился о том, чтобы Тошик еще хотя бы пару дней не вспоминал о моем существование. Где угодно, с кем угодно, лишь бы он не видел чужих следов на моем теле.

Выйдя из ванной я услышал, как где-то в коридоре разрывается мой телефон.

Скорее всего снова кто-то написывает в вк, закидывая абсолютно неинтересным дерьмом мои диалоги. В сотый раз спросить: как дела, что я делаю? Неужели правда так интересно? Но мои ожидания не оправдываются.

«Жень, прости, нет времени, я уже в Москве. Приеду завтра.»

Блокирую телефон и вновь возвращаю на тумбочку, устала опускаясь на маленький пуфик. Ну да…и на что я надеялся? Но так ведь лучше, даже немного отпускает, выдыхаю. Так лучше…точно.

«Все хорошо, не переживай»

Оправляю в ответ. Я бы позвонил, да только вот не хочется, кажется, что язык не повернется начать с ним разговор.

«Я скучаю»

Сообщение остается без ответа, так как в дверь начинают стучать. Я совершенно забываю о том, что стою в одном полотенце. Не думая открываю дверь, и меня тут же хватают за шею, не давая даже сообразить, что происходит.

- Долго еще ты бегать будешь? – голос Трухина звучит зло, даже слишком. Я впервые вижу его таким…пьяным и в бешенстве. – Я уже не маленький ребенок, хватит мне мозги ебать, Мильковский, надоело, - он толкает меня вперед и запирает дверь. Внутри подкатывает еле забытое чувство, как в тот вечер, как с Тошиком. Женя, видимо, решил сравнять счет с Ниженко.

- И что делать будешь? Ты мне сразу скажи, чтоб без лишнего насилия, мне то уже терять нечего, вы ведь все равно всегда берете то, что хотите, - мой голос звучит жалко, почти сквозь слезы.

- Я не собираюсь ничего делать с тобой, я пытаюсь понять тебя! – он скидывает куртку и вновь подходит ко мне, подтягивая к себе за плечи. От него сильно несет алкоголем и сигаретами. К последнему я уже привык, он всегда много курит, но вот алкоголь…- Скажи мне, Женя, неужели так сложно избавиться от старых привычек?

- Как бросить курить, - это вырывается как-то само. Он хмыкает, видимо приняв это достойным аргументом.

- Все равно от любой привычки можно избавиться, - все же не соглашается он. – От любой, Жень, так же, как и от твоей глупой привязанности, - он проводит рукой по моей щеке. – Я ведь вижу, что ты просто боишься что-то менять! Вижу, что ты просто тупишь! Это уже давно не твой сраный Тошик, не тот пездюк, о котором ты так бредишь, Женя! Это сраный Ниженко, человек, который сотворил с тобой это все! – он машет руками, а после толкает меня к стене, прижимая своим весом. Я почти задыхаюсь от этого запаха перегара. Впервые вижу его на столько в жопу, даже удивлен, что он все еще не валится с ног.