Мы такие родные, но не будем прежними (СИ)

- Если ты хочешь выгнать меня, то это не честно, - начал он, от чего мы все немного охринели. Такого от него никто не ожидал. – Я не уйду, мне нравится играть, да и вообще..- Женя его прервал.

- Я не собираюсь тебя никуда выгонять, ты мой музыкант, мой друг, успокойся, - он улыбнулся Леше. Тот выдохнул и снова принял свой безразличный ко всему вид, возвращаясь за установку. Вот за установкой он действительно оживал, все его эмоции вылезали наружу.

Я продолжал сидеть посреди студии на комбике, уставившись куда-то в район барабанной установки. Леша, всунув в уши наушники что-то тарабанил на педе.

- Жень, - голос Мильковского раздался над ухом совсем неожиданно, от чего я сильно дернулся и долбанул его грифом гитары. В каком-то смысле я больше пожалел басуху. Я повернулся к нему, мазнул взглядом по его лицу, и вновь вернулся к перебиранию ладов.

- Их там 24, ты задолбал! – психует Рома, а я лишь пожимаю плечами. – Леша, пойдем, пусть базарят, ибо работать так невозможно, - он вытаскивает Бочкарева из-за барабанов и тащит из студии, все это время я продолжаю тупо пялиться в пол, закусив губу, всем своим видом показывая то, на сколько мне неинтересно его слушать.

- Жень, - он берет табуретку и садиться напротив меня. Я начинаю играть, сильно бомбя по струнам, лишь бы заглушить его голос, в надежде, что он поймет, когда следует заткнуться. Но ему, видимо, Ниженко последние мозги отбил. – Жень, я понимаю, что не прав, - усмехаюсь. Вот это да, вот это открытие! – Я поступил, как мудак, но ты должен понять меня!

- Что именно я должен понять? – все-таки поднимаю на него свой взгляд, он выглядит потерянным и испуганным, что же, мне не привыкать видеть этот взгляд. Ведь именно от этого я пытался избавить его все то сраное время, что Женя был со мной. Я пытался сделать его хоть немного не похожим на зашуганное дерьмо. Но, видимо, в том образе ему лучше, пусть так.

- Я не могу по-другому, Жень, я так привык, - он стаскивает с себя шапку и зарывается пальцами в свои отросшие волосы. Странно, но я ничего не чувствую, даже злости. Думал, что даже видеть его будет больно, но вместо этого лишь пустота.

- Мне плевать, Мильковский, это твоя жизнь, - пожимаю печами, пытаясь выдавить из себя хоть слабую ухмылку. – Правда, и не вздумай извиняться, потому что это слишком, удел твоего уебка, который еще ни раз разобьет тебе сердце. Но это уже не мое дело, - Женя мрачнеет с каждым моим словом, словно от ударов жмурится.

- Ты не уйдешь из группы? – смотрит на меня глазами подбитого щенка.

- Если попросишь, то могу, - он мотает головой.

- Нет, не хочу больше терять кого-то из своих друзей, из музыкантов, - будто поправляет сам себя. Ну да, теперь, скорее всего, мы еще долго будем обходить друг друга стороной.

- Тогда ходи почаще на репетиции, а то это твои музыканты тебя теряют, - я не пытаюсь шутить, и не смеюсь, но он, видимо, расценивает это как шутку. Пусть так.

Ребята возвращаются через пару минут, каждый расходится по своим местам. Женя поет, кричит свои песни, надрывая голос, а мне хочется закрыть уши. Вот от чего мне больно, от его песен, от его голоса, от тех чувств, которые он вкладывает в свои лживые словечки. Тексты, посвященные совсем не «той», а «тому». Тексты, которые пропитаны болью и разочарованием, глупостью человека, который совершенно не собирается что-то менять.

Плевать, это его жизнь, пусть делает с ней что хочет.

========== Мы не знаем что это ==========

От лица Жени Мильковского

Снова сижу в уголке студии, залипая в экран смартфона. Прямой эфир в самом разгаре, люди пишут слишком быстро, я не успеваю читать. Сколько дней я уже безвылазно сижу в этом сраном инстаграме? Пять, шесть, неделю? Почему, спросите вы? Наверное, думаете, что уж очень мне это общение нужно. Нет…просто я снова один, как и всегда.

И нет, дело даже не в том, что Тошик свалил, это хотя бы можно понять, у него концерты, другая группа, другая жизнь. Дело в другом. В Жене. Он смотрит на меня, как на пустое место, будто бы меня и нет, только какой-то звук, который дает ему команды. Да, он четко следует тому, что я ему говорю, никогда не возражает, за это я благодарен. Лишь одну просьбу, один приказ он пропускает мимо ушей.

- Поговори со мной, - я снова ловлю его за руку, когда он проходит мимо. Но он не реагирует, игнорирует. Выключаю прямой эфир никого не предупредив, иду за ним. Мне уже надоела эта игра в молчанку. Надоело это одиночество, этот страх вновь развалить все. Нашу группу, единственное, чем я действительно дорожу почти так же, как и Антоном. – Стой!

- Зачем? – он вырывает свою руку, но останавливается. Смотрит куда-то в сторону, всем видом показывая, что не особо то и хочет со мной общаться.

- Потому что мы играем в одной группе и должны дружить? – вопросительно смотрю на него. Хотя это риторический вопрос. – Мне уже хватило одной группы, где было ноль взаимопонимания, давай не будем доводить до такого? – пожимает плечами.

- Я ни до чего не довожу, играю, делаю что просишь, так что еще нужно? – он говорит спокойно, и правда, я даже не знаю, что сказать. Мне хочется вернуть дружбу, то, что было раньше, даже до того, как у нас начались какие-либо отношения. Но просить его о таком до безумия глупо.

- Мы можем наладить общение? Так же как раньше можем? – Женя почему-то усмехается.

- Попробуй. Только позже, потому что мне нужно доделать кое-что, - он разворачивается и уходит, вновь оставляя меня в одиночестве. Если бы тут был Роха, с ним бы мы еще могли поговорить, или хотя бы Леша, он хоть и говорит раз в час, зато с ним всегда весело даже в тишине. Например, кататься по городу, когда в пробке он отбивает палочками ритмы по рулю. Леша странный, а может просто пытается казаться таким. У Ниженко тоже были такие заскоки в двадцать лет. Типа не от мира всего.

Но Рома хрен знает где, опять шастает со своей девушкой, а Леша…если бы я вообще знал где Леша. Последний рывок, последние дни работы над альбомом, все расслабились. И что мне остается? Сидеть в эфире, надоедать своей рожей слушателям, и думать о том, как же хорошо было бы просто вернуться в Киев. Леша, Леша, Леша…и почему он не выходит из головы? Может мне ему позвонить? Увидится, погулять…все равно ведь нечем заняться. Может под такое дело и Трухин соизволит с нами погулять?

Набираю его номер, жду ответа. Но ответа нет…и где вот его черти носят? Может быть у нас тут какое-нибудь ЧП и срочно нужна его помощь? Набираю снова, через пару гудков трубку наконец-то поднимают.

- А…да? – его голос звучит так, будто он бежал. Громко дышит в трубку. – Але? Женя?

- Да, я тебя не отвлекаю? – мне становится слегка неудобно, хрен знает от чего я его там отвлек.

- Нет..уже, - в трубке что-то шумит, а потом разносится громкий голос…Ромы.

- Роха с тобой? – выпаливаю я, не понимая зачем. В голове начинают прорисовываться довольно веселые картинки, но я быстро выкидываю их из головы. Нееет, пацаны не могут оказаться…да не!

- Эм, да, - слышу, как Рома шыпит, и громко ругается, но не могу понять, что именно он говорит, так как дыхание Леши все перебивает, он видимо помогает Роме встать. – Ты что-то хотел? – я теряюсь от вопроса.

- Да, но, - запинаюсь. – Кажется я вам там помешал, поэтому уже не важно, - губы сами растягиваются в улыбке.

- Эээй, что ты там подумал? Мы просто, просто…мы, - ну вот и все, спалился окончательно. – Да е-мае! – чуть ли не ноя протягивает он. – Говори уже!

- Погулять хотел позвать тебя, ну или вас, - мне ужасно смешно. То они ходят и злятся друг на друга, то…забеги устраивают. Я не выдержал и рассмеялся.

- Чего ты ржешь? – бурчит он в трубке.

- Да ничего, - успокаиваюсь. – Так вы пойдете гулять?

- Ром, пойдем гулять? Женя зовет, - спрашивает он у Рохи. Не слышу, что он там говорит. – Да, ты сейчас где? – но ответ прилетает быстро.

- Я на студии, могу подъехать к вам, только не уверен, что Трухин поедет со мной, - упоминание о нем немного снижает уровень моей веселости.