Две души Арчи Кремера (СИ)

После этого опыта, которым Арчи категорически запретил Арту делиться с посторонними, другие оказались проще. Он попытался представить, как бы выглядела разгерметизация переходного шлюза, задал пару вопросов техникам, те полюбопытствовали, зачем ему такие подробности, и через десять минут они обсуждали симуляцию, и Арчи через Арта пытался воссоздать ее – по большому счету, создать. Визуализация прилагалась. Это было забавно, увлекательно, вполне осмысленное и очень перспективное занятие.

В качестве демонстрации своего расположения капитан Эпиньи-Дюрсак пригласил Арчи на последний ужин и предложил присутствовать при одном из самых сложных маневров – выходе в дрейф. Это значило, что махина в много тысяч тонн должна снизить скорость с умопомрачительной до приемлемой, а затем сманеврировать на рассчитанную орбиту, с которой будет возможно отправлять челноки на Марс. Такие штуковины, как «Адмирал Коэн», в принципе никогда не существовали на поверхности планеты: они бы просто деформировались под своим весом, а даже если бы оказались на поверхности, их невозможно было бы ни поднять в космос, ни посадить – слишком тяжелы, слишком громоздки, совершенно неуправляемы в условиях естественной гравитации, вывести их в космос без повреждений было бы неосуществимой задачей. Маневр колосса длиной почти километр – это не кот начхал; и Эпиньи-Дюрсак, заметив, что Арчи не просто делает вид, что внимательно слушает, а действительно заинтересовался, начал рассказывать, что да как да почему.

Так что на следующий после прощального ужина день Арчи скромно стоял у стенки, смотрел на огромные экраны, которые отлично заменяли окна, за людьми, которые выглядели совершенно буднично, и пытался разобраться: он волнуется? Предвкушает? Испытывает нетерпение? Едва ли, хотя любопытно было. И Марс действительно был красным.

Капитан Эпиньи-Дюрсак, убедившись, что маневр проходит в штатном режиме, подошел к Арчи.

– Я руководил этим добрых три дюжины раз, Артур, и каждый раз волнуюсь все больше, – произнес он. – Мне знакомы практически все ситуации, способные возникнуть, и я предполагаю возможность еще многих, и все равно это – шаг в неизвестность.

Арчи повернул к нему голову, осторожно улыбнулся, не совсем понимая, чего хочет этот хрен.

Хрену просто хотелось пообщаться.

Все были заняты чем-то, и «все» значило не менее семидесяти процентов офицерского состава. Эпиньи-Дюрсак смотрел на действия команды с почтением, что ли, определил Арчи. Почти не волновался, по крайней мере биометрические показатели, которыми снабжал его Арт, ничего такого не показывали. Он то ли был уверен в экипаже, то ли просто дурак.

– Любое дело – это частью шаг в неизвестность, – тихо отозвался Арчи.

Эпиньи-Дюрсак усмехнулся и положил руку ему на плечо.

– На моей памяти вы первый курсант, которого отправляют на Марс. Тем более генштаб, – сказал он. – Думаю, у вас отличная платформа для этого шага.

На недоумевающе поднятые брови Арчи он пояснил:

– На Марс отправлялись избранные из избранных, и даже тогда после многочисленных проверок. Но никогда курсанты. Для этого есть луны. Марс до сих предъявляет повышенные требования к обитателям. Так что доверие штаба к вам очевидно.

Он вернулся на свое место на капитанском мостике. Традиционное название, конечно, хотя выглядит неузнаваемо. Но суть сохранилась.

Арчи остался стоять с приподнятыми бровями после такого неожиданного откровения. С другой стороны, подписал же Аронидес приказ, значит, и Эпиньи-Дюрсак прав.

Он стоял долго. Скорость была снижена до минимальной. Крейсер лег в дрейф. Эпиньи-Дюрсак сказал, словно к себе обращаясь: «Прибыли». Зааплодировали члены экипажа. Голос на экране – полковник Ставролакис, судя по нашивкам, поприветствовал героическую команду крейсера. Ничего особенного, по большому счету. Но кажется, Арчи прибыл.

========== Часть 31 ==========

Лет шестьдесят назад, скажем, когда колонии на Марсе как таковой не было, а были два контейнера, вроде как для жилья и типа лаборатория, несколько спутников наблюдения, болтавшихся на орбите, и семеро отчаянных людей, которые должны были заложить поселок, лететь от Земли нужно было месяцев этак шесть. Само собой разумелось, что все, вот просто все, включая не то что комнатные тапочки, – воду для умывания и воздух для дыхания, следовало брать с собой. В самом героическом смысле эти люди, согласившись на экспедицию, практически подписывали себе смертный приговор. В самом футурологическом – обеспечивали будущее Земли. Потому что ресурсы истощались, и это было очевидно, неотвратимо и ожидаемо, если честно. Это с такими-то темпами потребления. Луну потихоньку осваивали, и умным был союз государств, что позволял делать это не частным компаниям, а предоставлял им пай, не более, в государственной компании по разработке недр. Как гласил такой-то и такой-то пакт, Луна является достоянием цивилизации. Затем, благодаря расширительным толкованиям, этот же межгосударственный пакт был распространен и на другие космические тела, тем самым уравняв планеты и планетоиды, мелкую шушеру и, так его разэдак, Марс.

Это было разумно, дальновидно, не без этого. Подумать только: права на добычу минералов на той же Луне заполучит частная компания. Это значило бы как минимум большой жирный крест на конкуренции пары-тройки отраслей на Земле, их стагнацию, которая повлекла бы за собой кризис еще в паре десятков, а то и сотен. Это веке в девятнадцатом, в его начале, можно было преуспевать в одном городишке, когда другой вымирал из-за голода-неурожая-эпидемий. А сейчас – нет. Не получится процветать, когда народ рядом вымирает. Когда предприятия разоряются, потому что их владельцы косо посмотрели на более удачливых и могущественных конкурентов. Странным это казалось, но цивилизация все ограничивала сильных мира сего в правах и навязывала им обязанности, а при этом лишала и лишала возможностей. И тем более золотое дно – неразведанные сокровища планет и астероидов, особенно актуальные для Земли, уже пережившей два сырьевых кризиса.

Старушка Земля оставалась полна сюрпризов. Замаячил энергетический кризис, причем колоссальный: были разработаны технологии накопления электричества, обеспечивавшие возможность скачкообразного прогресса в электромобильном строении – все пересели на электромобили – а электричества, оказывается, было мало на электромобили и – одновременно – жилища. Вернулись к атомной энергетике, разработали технологии управляемых термоядерных реакций – а в Китае грянула гражданская война, источник редкоземельных элементов враз иссяк, и снова остальные народы на Земле печалятся, что так и зависят от пары-тройки стран, и придумывают нечто новое. И придумали же.

Двигатели, а с ними и топливо, позволявшее очень быстро путешествовать в галактике. А те же Луна, Марс и Венера – это просто terra incognita; спектроанализ, конечно, намекал, а первые зонды подтверждали, что они могут быть очень даже пригодными для промышленных разработок. Все упиралось в технологии. Их разработали. Получилось. Заработало.

И начались постоянные рейды на Марс. Вначале – чтобы выбросить зонды, автоматические вездеходы, а потом и первую группу добровольцев, которые должны были начать терраформирование на Марсе. Начиналось все с пары ангаров. А потом, гляди-ка, появились первые купола, которые вначале соединились, а затем и заменились «пузырями».

Сами «пузыри» были очень сложными конструкциями, которые не только защищали народ внутри от марсианских ветров и солнечной радиации (и практически ничто из этого не поглощалось атмосферой, как на Земле), но и обладали некоторыми ресурсами: скажем, они были напичканы самыми разными элементами: датчиками, сообщавшими всевозможную информацию о состоянии среды вне пузырей, элементами, работавшими как солнечные батареи, и при этом не нарушавшими прозрачность оболочки, элементами, способными даже вырабатывать энергию, когда об оболочки пузырей ударялись потоки ветра – своеобразные пьезоэлементы. А с пришествием Захарии Смолянина, они с его легкой руки еще и фильмы транслировали для тех, кто внутри: когда погода была ясной, а радиация зашкаливала – о том, что солнце вполне благодушное; и что погода все-таки может быть ясной, когда надвигались песчаные бури. В общем, многофункциональными созданиями были эти пузыри. Они защищали людей от суровой марсианской атмосферы, обеспечивали давление, приемлемое для жизни, комфортабельные условия существования для растений, которыми Марс начал обеспечивать себя – это ли не здорово: отличная же альтернатива синтетическим поливитаминным комплексам.