Море опалённое свободой (СИ)

Сальмит восседала за столом, глыкала из бутылки и рассматривала документацию, морща лоб и сводя брови к переносице. Стук в дверь её не обрадовал, но она всё же пригласила гостя войти. Не слишком удивилась, но, всё же, вскинула брови, когда порог каюты переступил Цурбус. Даже капитану было как-то не привычно видеть его одного. За месяц все привыкли к тому, что Бахму шарахался по кораблю на пару с Иренди.

- Чего надо? – спросила женщина.

- Хотелось бы знать, правда, что Лорени Иренди вы отправили на «Сирену Моря»?

- Я его никуда не отправляла, – отозвалась недовольно женщина. – Откуда такие умозаключения?

- Ну, моряки говорят, – как-то неуверенно проговорил Цурбус, а потом подумал, а с какой стати он вдруг стал прислушиваться к сплетням.

- Я просто предложила сделать ему выбор: либо остаться на «Фортуне», либо перебраться на «Сирену Моря» к своему отцу, который приплыл за ним.

- Зачем?

- Я что-то вообще перестала что-либо понимать, – отозвалась женщина, нахмурившись так, что недовольство проступило на её лице. Она смотрела внимательно на Цурбуса и пыталась составить части головоломки, которые вдруг всплыли в голове, как морок в Великих Водах. Цурбус вёл себя странно. Лорени вёл себя странно. Утро тоже было странным. Но они ведь стали друзьями? Даже моряки заметили, что Иренди уже не так сильно ненавидел Бахму.

Однако, разомкнула кандалы Сальмит не по этой причине. Взгляд адмирала, его слова и действия – они говорили сами за себя. Сальмит решила больше не играть на чувствах отца, всё же Иренди-старший прилетел с самого Шоршель, чтобы вернуть своего блудного сына домой. А капитан «Фортуны» получается препятствовала этому возвращению.

- Я тоже, – вдруг ответил Цурбус, нахмурился и, извинившись перед опешившей окончательно Сальмит, удалился из каюты капитана. Женщина долго ещё переваривала в голове поступок Бахму, а когда повернулась к окну, сделала несколько глотков, глядя на то, как «Сирена Моря» весело спешит за «Фортуной». “Чёрт возьми, – подумалось Сальмит,- ведь специально вышла в море на десять минут раньше, когда узнала, что Иренди покинул корабль”! Но всё таки было главным, чтобы “Сирена Моря” не отстала и продолжала своё путешествие следом за “Фортуной”.

Цурбус маялся. Пустота и одиночество пыткой навалились на всё его естество. И если днём ещё можно было избежать мыслей и чувства обречённости, то ночами уснуть так и не удавалось. Их каютку с Лорени вновь заполнили всякой утварью, ящичками с лекарствами и много чем ещё. Кроватки растащили по местам, и Цурбус вернулся на своё место, которое ему дали, когда он только ступил на борт этого корабль. Даже лёжа ночью без сна, среди храпящих и сопящих моряков, Бахму мучительно желал вернуть всё назад и снова оказаться спящим рядом с Лорени. По утрам, просыпаясь, обнимать его и прижимать к груди, а по вечерам вдыхать запах шампуня, оставшегося лёгкой ниточкой в его солнечных волосах.

Цурбус скучал. Скучал и во время завтраков, обедов и ужинов. Особенно, когда на стол ложилась тарелка с конфетами, которая так и оставалась практически полной, потому что сладости в команде «Фортуны» мало кто любил, а в таком количестве, как Лорени, вообще никто. Бахму забирал конфеты, почему и сам не знал, складывал их в отдельный мешок, иногда съедал одну, но не больше. Конфеты без Лорени были горькими и противными на вкус. А ведь раньше они казались сладкими до отвращения.

Скучно было и вечерами, когда работа была оставлена за плечами и наступало личное время. Моряки резались в карты, о чём-то болтали, гоготали, пели песни. Однажды, пьяная Сальмит снова потребовала «Морскую лирику», и Кураша затянул первые нотки. Цурбус раздражённо отвернулся, вспомнив, как Лорени пытался петь её и как был остановлен. Тогда Цурбус его поцеловал, грубо и жестоко, словно гневаясь на Лорени за эту песню. А ведь предчувствие не подвело, они действительно расстались, вот только расстояние было таким смешным.

Попросив у рядом стоявшего и пьющего из бутылки Горола трубу, Цурбус ответил на вопросительный взгляд помощника капитана, что хотел бы посмотреть поближе закат, который окрашивал в разные цвета море. Он напоминал волосы Лорени, и от этого становилось ещё невыносимее. Горол трубу дал, а потом вдруг стал бурчать что-то, видно пытался подпевать, да только ни слуха, ни голоса у здоровяка не было.

Цурбус на закат не смотрел. Он смотрел на «Сирену Моря», пытаясь найти того, кто украл его покой, сон и сердце. В последнем Цурбус был уже уверен. Когда чувства испытываются расстоянием и расставанием, то до сомнений дела уже не остается. Они перерастают в уверенность, уверенность того, что ты либо любишь, либо тебе похрену. Нельзя сказать, что Бахму полюбил Лорени, но и отрицать тот факт, что Иренди стал ему нравиться больше, как человек и просто парень, тоже было нельзя.

- Кстати, – вдруг пробасил рядом Горол, в тот момент как Бахму рассматривал палубу «Сирены Моря» в подзорную трубу и молил мысленно Лорени показаться ему. – Капитан говорила тебе, куда мы направляемся?

- Нет ещё. Что-то важное? – не отрываясь от трубы, проговорил Цурбус.

- Мы идём в Ансэрит. Ну, сначала зайдём в Бекшальх, скинем жемчуг, а потом в Шахандер. Ты, кажется, до Ансэрит шёл?

- Да, – отозвался Цурбус, отняв, наконец, трубу и посмотрев на Горола. Лорени он так и не увидел, а от слов помощника капитана почувствовал тяжесть на душе и прилив новой грусти. Точно расставание. Хотя оно и предполагалось. Чего уж греха таить, Иренди любить Бахму не будет, да и Цурбус не хотел бы сохнуть по заклятому своему врагу. Но разве сердцу прикажешь?

Сейчас были понятны предложения Сальмит сделанные Лорени и озвученные Цурбусу в каюте, когда Бахму пришёл за объяснениями. И понятны желания Лорени вернуться к отцу и в Шоршель. Значит, то, что было в кают-компании, можно было бы назвать просто гормонами и алкоголем. Ничего больше: ни чувств, ни стремлений. Лорени сделал свой выбор, и выбор пал на отца. Как бы Цурбус не старался, для Лорени он останется пиратским ублюдком. Чёрным пятном на его жизненном пути.

«Что я делаю? – вопросил Цурбус, опуская голову на руки, сложенные на поручнях, и при этом глядя на «Сирену Моря». – Чёрт, что за глупости?»

Порт Бекшальх встретил их шумной толпой, криками, смехом и всем тем, что ещё присутствует в портах и фортах. Правда, отличало этот порт от других разнообразием красок, построек своего архитектурного стиля и богатством. Да архитектурный ансамбль поражал. Высокие, круглые и квадратные колонны, сменялись треугольными. Витыми и изгибающимися. Они держали куполообразные крыши, на внешней части которых были выполнены фрески и выложена мозаика. Лучи солнца, играя со стекляшками, которые на самом деле являлись жемчужинами, разбрасывали по всему порту яркие и радужные краски. Ансэрит было не бедное царство, а ещё оно было чистое. Каждый дом обвивал морской плющ, в огромных бочках стояли цветущие деревья, кустарники, вдоль улочек вились горшочки с цветами. Порт был цветущим, вкусно пахнущим и искренним, добрым, отзывчивым, светлым. Таких портов было мало, а если они и были, то обязательно где-нибудь в глубинках.

Корабли пришвартовались рано утром, и Сальмит, тут же снарядив группу в порт, выбрала в проводники Горолу, трёх матросов и отправила с ним Цурбуса. У них было задание встретиться с покупателем жемчуга и впарить ему пять шкатулок по очень даже неприлично, дорогой цене. Одна из шкатулок содержала голубой жемчуг, что был редким, а значит самым дорогим.

Сама же Сальмит встретилась с адмиралом на пирсе, когда тот уверенной походкой шёл к «Фортуне».

- И чего вы за нами дальше плывёте? Ваш сын с вами, чего ещё надо?

- Письменные отказные, – сообщил адмирал, потрясая в руке несколькими листами бумаги. – Без них я не имею права вернуться в Шоршель.

- Слушайте, – проговорила недоверчиво капитан. – Мне уже изрядно всё это надоело. Я ни хрена не понимаю в происходящем и это меня угнетает.

- Что именно вы не понимаете? – серьёзно спросил Хэнги и сам нахмурился. Он тоже много чего в последнее время перестал понимать, особенно свои отношения с Данки, которые он якобы сам разорвал больше месяца назад. – Может, вместе постараемся понять?