Море опалённое свободой (СИ)

- Цус… – выдохнул Лорени, требуя продолжения «банкета».

Короткое имя, слетевшее вздохом с уст Лорени, привело Цурбуса в смятение. Бахму не надо было озвучивать желания Лорени. Он опустил его ноги вниз, потянулся вперёд, забирая бутылку. Сделал глоток, задержал алкоголь у себя во рту и нагнулся вперёд. Лорени открыл шире рот, Цурбус сплёлся с его губами своими и внутрь Иренди потёк сладкий ром. Коснувшись члена Лорени, он слегка провёл пальцами по стволу, поиграл подушечкой большого на головке, проникая второй снова в анус. Лорени кончил в руку Цурбусу, тот мигом воспользовавшись родной смазкой, смазал дырочку, потом остатками свой член и, приподняв бёдра Иренди, стал входить.

Лорени застонал от боли в губы Бахму, зажмурился, но Цурбус не мог остановиться. Он и не хотел. Проникая всё глубже, он, оторвавшись от губ, на доли минуты замер, дал Лорени вдохнуть воздуха, скользнул рукой к его предположительно опавшей, но на удивление стоявшей плоти, обвил её ладонью, скользнул несколько раз по стволу. Другой рукой схватил бутылку, снова глотнул и опять припал к губам Иренди. Лорени с похотливой отзывчивостью принял из уст Бахму алкогольный напиток, сладкий и вкусный, а Цурбус стал продвигаться дальше.

Когда его член вошёл чуть больше, чем на половину, Бахму потянулся назад, вынимая его из попки Лорени. Потом снова вперёд. Потом назад и вперёд. С каждым толчком Цурбус наращивал темп. Оторвавшись от губ Лорени, он хватал своим ртом его вздохи, ахи и стоны, снова накрывал его своим, сминая губы и заставляя язычок Иренди плясать под дудку его требовательного языка. Горячая ладонь ласкала член Лорени, то сжимая его, то отпуская, чтобы Лорени раньше времени не кончил.

Через минуту темп Цурбуса был таким, что огромный стол, прибитый к полу кают-компании, начал слегка пошатываться. А может, это им так только казалось, но срывающиеся вскрики с уст Лорени, рычание Цурбуса говорили сами за себя. Они уже не заботились о том, что моряки могли услышать их похотливые стоны. Обвив руками шею Бахму, а ногами его бёдра, Лорени подмахивал бёдрами, впивался сам в губы Цурбуса, отрывался тут же от них, чтобы сделать спасительный глоток воздуха и издать сладостный стон, сводящий с ума рассудок Цурбуса.

Разрядка наступила через несколько минут. Цурбус не утерпел и излился первым, но, будучи в теле Лорени, довёл партнера до оргазма и только потом повалился разгорячённый на него. С минуту он лежал, не двигаясь, тяжело дышал и успокаивал бешено бьющееся сердце. А когда Лорени зашевелился, простонав что-то нечленораздельное, член Бахму снова начал наливаться вожделением.

Он привстал на руках, посмотрел на всё ещё тяжело дышавшего Лорени и, слегка улыбнувшись, вышел из него. Резко перевернул Иренди на живот, потом поставил его, как куклу, на колени, раздвинул ноги. А дальше Лорени сам уже выпячивал попку, слегка прогибался в спине, наклоняясь вперёд. И откуда такие познания? Особенно у того, кто ненавидел пидоров?

Цурбус вошёл в разгорячённую и влажную дырочку и снова задвигался, проникая внутрь Лорени на всю длину. Иренди застонал протяжно, двинулся навстречу члену Бахму и забылся вместе с ним в жарком урагане страсти.

====== 20 глава Выбор ======

Только пробуждаясь, Лорени чувствовал, что утро не было добрым, но было каким-то особенным. А когда навалилась реальность, понял, что оно не просто не похожее на все остальные утра, оно индивидуальное. Вроде, всё было, как обычно, он лежал на твёрдой кровати, правда, без простыней. В объятиях Цурбуса, радости от этого почему-то было полные штанишки, которых на нём не было. Лежал Лорени лицом к Бахму, это он понял и с закрытыми глазами. И ощущения от этих объятий были другими, какими-то трепетными и…

А когда окончательно навалилась реальность, когда утро тяжёлой кувалдой стукнуло по голове, пробуждая окончательно рассудок, Иренди вздрогнул, открыл глаза, посмотрел на спящего Цурбуса и, чего-то испугавшись, попытался вырваться из кольца его рук. У него это получилось, и он сразу же полетел вниз и с глухим стуком упал на пол. Глазам предстал большой, длинный и широкий стол.

От этих звуков проснулся и Бахму. Что-то странное зашевелилось в пробудившемся на секунду сознании. Оно неустанно будоражило его покой, теребило душу, заставляло сердце биться сильнее. А потом, распахнуло миндалевидные глаза и гадко посмеялось где-то в глубине сознания. Цурбус вспомнил, как и Лорени, что произошло минувшей ночью.

Иренди вскочил на ноги и тут же, ахнув, согнулся пополам. Попытался сесть на стоявший в стороне стул, но, сделав один шаг, задохнулся ещё сильнее. Попа болела адски, отваливалась поясница и спина, где-то внизу живота скручивались непонятные узлы. А может, это было сзади или ещё где, Лорени не мог понять. Ходить было тяжело, сидеть и подавно. Он попытался это сделать и, не утерпев, встал, скривившись от боли. Более того, из заднего прохода что-то потекло горячее и противное. Думать о том, что это было, не хотелось. Но всё же!..

Цурбус в одно мгновение подскочил на ноги. Вот дурак, ну не идиот ли!? Устраивать такой марафон, да ещё на затяжные дистанции с девственником. И пусть Иренди был уже не таковым, всё равно опасно так распаляться и совсем не думать о партнёре.

Но думать в тот момент, когда Лорени просит его поцеловать, когда стонет под тобой, отвечает с диким пылом на ласки и нежность, когда подмахивает бёдрами и требует продолжения, тут не в силах остановиться даже самому волевому человеку. А Цурбус был немного мягкотелым по отношению к партнёрам, он, если млел от любовника, то сходил с ума окончательно и бесповоротно.

Вскочив со стола, Цурбус кинулся за одеждой, попутно глянул на дверь. Вот если кто войдёт? А может, уже входили? А как быть теперь, тут явные следы секса... Схватив одежду, он быстро подлетел к еле-еле стоявшему Лорени, и в этот момент они встретились глазами. Иренди покраснел, глазки блеснули зеленоватым светом, губы слегка приоткрылись, дрогнули. Одежда выпала из рук Цурбуса, и он, нагнувшись, поцеловал Лорени. И чтобы Иренди не упал, поддержал его руками.

- С добрым утром, – не найдя ничего лучше, сказал Бахму прямо в губы Иренди, потом подхватил его за талию и, осторожно приподняв, усадил на стол. Лорени скривился, мучительно застонал. – Ох, прости. Потерпи чуть-чуть… – бормотал Цурбус, и Лорени терпеливо сидел на одной ягодице, чего-то ждал, отведя свой взгляд. Было стыдно и неудобно. Чем они всю ночь занимались? Даже вспоминать не хотелось…

Бахму схватился за носки и немедленно надел их на ноги Лорени. Потом встряхнул штаны и принялся надевать их на Иренди. Аккуратно, заботливо, сосредоточенно. Увидев, как по промежности течёт сперма, Цурбус покраснел, сглотнул и почувствовал, как его член наливается странной истомой. Что за животные позывы?! Что за реакция на свою же сперму?! Но она так сексуально и соблазнительно течёт. Или это Лорени сексуальный? Резко оборвав свои пошлые мысли, Цурбус метнулся к своим штанам, достал оттуда носовой платок и заботливо вытер ноги Лорени. Потом надел на него штаны, затем сапоги.

- Прости, – сказал он, не глядя на Иренди, когда сам одевался. Лорени сполз со стола, отвернувшись от Бахму, наконец осмотрелся. В кают-компании стояла чистота, они не раз мыли её по распределению Горола или Сальмит. Единственный грязный участок, это большой стол, на котором были следы от… Стыдобень!

Молча, ничего не говоря и не глядя друг на друга, они вышли из кают-компании. По привычке старались идти ближе друг к другу, даже руки протягивали – отработанные приёмы за месяц сцепки. Но потом спохватились.

Лорени ступал медленно, и шаг его был похож на утиный. Попка болела. Спина болела. Поясница болела. Всё тело болело, и вообще хотелось спать. Спать с Цурбусом, как бы стыдно и противно это не было. Шедший впереди, Бахму возбуждал не только тело, но и мысли. После такой жаркой ночи, после утреннего поцелуя, хотелось схватиться за него и никогда не отпускать. Но было стыдно. И вставал ряд вопросов: они теперь расцеплены, что будет дальше? В прошлый раз Бахму, унизив его, отомстил за унижения, что Лорени проделывал с ним на протяжении всех лет обучения. Неужели и сейчас было что-то в том же роде? Хотя, Лорени сам попросил Бахму поцеловать его, а потом сам: стонал, вилял бёдрами, выпячивал свою задницу, целовал, снова стонал, а потом кричал и просил большего. Стыд!