Путь Ассы. Ян (СИ)

- Его убили, да? – все в том же тоне, резко, спросила магичка, присаживаясь на стул подле кровати, Йван же так и остался у двери, словно страж, чтобы ни одно слово, сказанное рыжеволосым мальчишкой, не покинуло пределы этих стен. – Те, от кого ты убегаешь. Это они убили твоего папу?

Варька хоть и была ещё молодой ведьмой, но знания о великих чародеях, которые повелевали всеми сущими силами, подчиняя их с помощью синего пламени, рожденного из глубин их чистой души, передавались в их семье от матери к дочери, как передавалось и предание о том, что ведьме из их рода суждено узреть великие деяния утраченного потомка. Магичка верила в свое наследие, все-таки она ведьма в шестом поколении, и все её предшественницы владели сильным даром, но о мольфарах ничего не слышали уже несколько сотен лет, и Варька даже подумать не могла, что эта участь падет на неё. К тому же, Йван… Она не видела нитей судеб, но и её дар был не совсем обычным, сильным, из-за чего Варька, порой, убивалась, считая, что тем самым она забрала жизнь у той, которую безгранично любила, уникальным настолько, что сперва даже её матушка не поверила в то, что младшая дочь может говорить с нечестью, но Варька могла и говорила, и именно навьи рассказали ей о том, что чувствуют неумолимое приближение великой силы. В тот же день она ощутила изменения в самом Йване: его анима, до этого, казалось, застывшая мертвым сном, вновь ожила, воспрянула, потянулась к миру, а темнота вокруг неё начала постепенно отступать. Что-то кардинальное, важное, необратимое должно было произойти и в жизни Хромого, и теперь, смотря на этого юного мага, анима которого пульсировала жизнетворящей силой, Варька больше не сомневалась в том, что именно ей уготована судьба, как говорят на даарийском, «держащего за руку» или на языке ветвей - провожатого.

- Нет, - сипло ответил Ян, едва сдерживая слезы. – Папа сделал что-то, за что синее пламя забрало его жизнь, что-то, что защитило или должно меня защитить, - сердце трепыхнулось в груди, словно в него резко вогнали занозу, и участило свой бег, покалывая. А ведь он думал, что боль уже притупилась, что остроты остались в прошлом, и воспоминания о самом дорогом человеке не будут сопровождаться слезами, но, похоже, он обманывал сам себя, просто до этого момента ему не было с кем поделиться болью своей утраты, не было того, кто смог бы понять, насколько самоотверженным был поступок Завира.

- Кто тебя преследует? – хмуро спросил Йван, сжимая ладони в скрипящие кулаки, а Варька только покосилась на мужчину, предостерегая от опрометчивых действий, уже и так поняв, насколько за столь короткий срок этот омега стал ему дорог.

- Мой бывший альфа, - нужно было пересилить себя и таки отпустить то, что он так ревностно копил и сдерживал внутри, ведь, не отпустив прошлое, он так и не сможет сделать шаг в будущее, цепляясь за образ того, к которому, даже не смотря на его предательство, у Яна все ещё были чувства. – Дэон Вилар – аль-ди Ассеи, - омега, посмотрев на мужчину, пожал плечами, - если вам это о чем-нибудь говорит, - даже то, что Йван был дружинником, ещё не означало, что он сведущ в подобных вопросах. В Венейе существование ассасинов и сотрудничество с ними держалось под запретом, дабы не смущать народные умы, ведь если есть защитники, значит, существует и агрессор, значит, Рассены – не просто персонажи сказок, которыми страшат маленьких детей. Кто его знает, как на Руси, но нынешний мир был таким, что каждый радел лишь о своем, оставаясь безучастным к мировым проблемам. Русь была полузакрытой державой, так что Риверс не был бы удивлен, если бы сейчас Хромой лишь недоуменно пожал плечами, молчаливо выражая свою неосведомлённость.

- Знавали таких, - задумчиво, почесав колючий подбородок, ответил Йван. – Не я, правда, а деда мой говорил, что есть такие воины, маги великие, как венейцы, на омег и альф делящиеся, но, - мужчина с досадой махнул рукой, - повыгонял-то наш князь-батюшка лет триста назад сынов этих, ибо в опале был на них за то, что в поддержке отказали, когда на нас темные поперли, мол, другое у них призвание. А темные эти… ну, - святорус выразительно провел ладонями вдоль ушей, словно дорисовывая их, - ушастые, сестру княжью в плен взяли, да так она и сгинула в неизвестных землях. После этого, говорят, наведывались к нам ассасины, но княже с ними не в делах, ибо, - бета приподнял указательный палец, явно говоря что-то услышанное и заученное, - когда угас огонь Ассеи, Рипейские горы накрыл полог тьмы, - и бета снова пожал печами. – Запись я такую видел, но, что она означает, не имею понятия.

И Ян расхохотался, сквозь слезы и содрогаясь всем телом, ведь он столько раз отвергал правду, принимая её за попытки алчного императора воспитать из него послушное орудие, а на самом деле Рхетт пытался открыть ему глаза на истину, которую он упорно не хотел замечать. Цепи… Цепи опутывали и следовали за ним, тянулись к его запястьям, щиколоткам, шее, удерживая, ограничивая, предопределяя, удушая, а он все это время наивно полагал, что смог избавиться от пут судьбы, более того, оказывается, все было предопределено ещё задолго до его рождения.

Морнэмир ІІ Дома Темного Императора – дроу, взявший в наложницы княжью сестру, которая родила ему Алеанвира – нынешнего императора Северной Троары и отца Миринаэль. Темная эльфийка, ставшая первым камнем преткновения в их с Дэоном отношениях. Реордэн Вилар, взошедший на престол после резни в Ингарде. Рхетт, который, несмотря на свою очерненную сущность, оказался более человечным, нежели рожденный быть мечом и щитом ассасин. И угасшее пламя Ассеи, пламя Торвальдов, после чего Рипейские горы накрыл ментальный полог тьмы владыки Аламута. И он, Ян, оказавшийся в плену цепей этих связей и последовательностей. Интересно, каким же должно быть последнее звено в столь хитросплетенной цепи судеб?

- Эй, ты в порядке?! – засуетилась Варька, бросаясь к нему, но маг остановил девушку, приподняв руку и качая головой, мол, он не сходит с ума и нет у него никакой истерики, просто Ян Риверс только что ещё раз убедился в том, что его собственная воля ничегошеньки не решает, а то, что он считал попытками уйти от предначертанного, только ещё плотнее подводило его к неумолимому.

- Да, я в порядке, - выдохнув, Ян-таки смог успокоиться, решив, что размышления о прихотях и планах арлегов нужно отложить до того времени, пока он не разберется в собственных смятениях и сомнениях, тем более что именно в этот момент, даже не смотря на магичку, Риверс знал, к чему прикован её взгляд. – И, да, - омега ещё плотнее прижал ладони к округлившемуся животу, - под сердцем я ношу ребёнка аль-ди Ассеи, о котором он не знает.

- Но может узнать, – Хромой не спрашивал, он утверждал, и Ян был с этим практически согласен, хотя и сильно сомневался в том, что альфа-таки поймет природу собственных ощущений, как и был уверен в том, что никто из ассасинов не почувствовал в нем никаких изменения кроме тех, которые он сам позволил.

- Он может прийти именно за мной, - настоял на своем Ян, сев, скрестив ноги, и, словно следующие слова ничего не значил, пожал плечами, - или сам аль-шей, если я все ещё нужен ему как сосуд для сильного магически потомства, соединившего в себе две крови, - Риверс больше не сомневался – он хотел остаться рядом с этими людьми, причем не только надеясь на их понимание и защиту, но и решив, что приложит все усилия для того, чтобы защитить их. – А ещё меня может искать Рхетт, хотя… – омега призадумался, пытаясь четко вспомнить выражение лица аловолосого дельты перед тем, как он позволил ему уйти. – Хотя, вполне возможно, он и не будет меня искать, веря в то, что, рано или поздно, я сам вернусь в Тул. Хм, - Ян фыркнул, наконец, понимая, почему же император не стал вмешиваться – похоже, он был слишком уверен в своей правоте, и Яну этому мнению нечего было противопоставить, тем более что там, в Тул, он увидел и познал нечто, что до сих пор, изредка, навещало его в снах, причем в страшных кошмарах, в которых он терял своего ребёнка…