Мы больше не проснемся (СИ)

Облюбованное на чердаке место являлось стареньким потертым от времени диваном, куда мальчик постелил чистый плед. Гарри тут же набросил его на плечи, укутавшись в мягкую ткань по самую макушку. Несмотря на летнюю жару, дом был словно погружен в вечную зиму. Серые стены казались обледенелыми, покрытыми тонким слоем льда. Гарри не раз подходил к ним, касаясь шероховатой поверхности, будто во сне, но натыкался лишь на сухой и даже теплый камень. Это напоминало сумасшествие, безумный ритуал, каждый день проверять чертовы стены, касаться этого призрачного холода. Гарри чувствовал, как сам постепенно превращается в лед. Ни камин, ни теплые вещи, ни несколько одеял не могли спасти от этого холода, который все больше сводил мальчика с ума. Он не мог сконцентрироваться, подолгу сидел на одном месте, погруженный в мысли, терялся во времени. Мальчик не помнил, о чем в тот момент размышлял, не помнил, зачем сел напротив старых стен, разглядывая пожелтевшие от времени обои. Гарри смотрел на свои руки и видел хрупкий лед. Обезображенная ожогом кожа пальцев правой руки напоминала причудливые узоры инея, а изо рта, - мальчик мог поклясться в этом, - исходили едва заметные клубы пара. Это было безумием, подступающим сумасшествием, с которым Гарри даже не боролся - он попросту не замечал своего состояния.

Поттер медленно перевел взгляд на старый шкаф, пытаясь вспомнить, а был ли он тут два дня назад.

“Он кажется знакомым. Почему я никогда не обращал на него внимания? Что в нем?”

Гарри нехотя свесил ноги на пол, скривившись от неприятных ощущений: от холода он не чувствовал онемевших пальцев. Подойдя к шкафу, мальчик нерешительно дернул за ручку, со скрипом распахнув дверцу. Внутри оказался старый портрет незнакомой женщины, задремавшей в мягком кресле. У нее были черные волнистые волосы и высокий лоб, что несомненно говорило о принадлежности к семейству Блэк. Гарри осторожно вытащил картину наружу, сдув с нее большую часть пыли и поставив у стены. Сам же он сел возле нее на пол, поджав под себя ноги и стянув с дивана плед.

-Эмм… Здравствуйте? - Гарри не знал, как отреагирует незнакомка (мальчик все еще помнил сумасшедшие крики матери Сириуса), но интерес был сильнее страхов. - Простите, вы меня слышите?

Женщина медленно раскрыла глаза и свела к переносице густые темные брови.

-И кто же это решил меня навестить?

Гарри угрюмо ковырялся вилкой в салате, периодически бросая рассерженные взгляды в сторону крестного. Тот стойко переносил настроение мальчика, деланно не замечая его потуги начать разговор. Наконец, не выдержав подобной стойкости со стороны мужчины, Гарри заговорил первым:

-Я видел газету.

Сириус вздрогнул и поморщился: он совершенно забыл о Хэдвиг, доставляющей мальчику Ежедневный Пророк. Блэк отложил в сторону столовые приборы и откинулся назад, приготовившись слушать нотации Поттера.

-Ты же обещал не высовываться. Обещал, Сириус.

-Ой, да брось. Невинная шутка, меня им в жизни не поймать!

Гарри стукнул ладонью по столу, окончательно рассердившись.

Этим утром он увидел в Пророке статью, полностью посвященную вчерашним событиям в маггловском Лондоне, где десятки очевидцев видели разыскиваемого преступника, который превратил присутствующего рядом репортера в огромного кабана. Конечно, магглам подчистили память, но шумиха поднялась знатная. Гарри не поверил своим глазам: Блэк говорил, что уходил в магазин, а на деле опять искал неприятности.

-Сириус, так нельзя. Ты не можешь просто взять и творить колдовство на глазах у магглов.

-Нельзя? - немного высокомерно переспросил Блэк, рисуясь. - Я опасный преступник, мне все можно. Не думаю, что это хоть как-то ухудшит мое положение.

-Конечно, поэтому обязательно нужно подвергать себя опасности! Мерлин, что тебе сделал тот несчастный?!

-Докопался. - Буркнул Блэк. - Он узнал меня и решил заснять на камеру. Я просто помешал ему, чего так кричать-то?

-На глазах у всей площади?!

-Ну а что мне оставалось делать?! Меня уже узнали, так почему бы немного не развлечься?! Я думал, ты развеселишься, когда узнаешь!

-Я не Джеймс, и никогда им не буду! - Гарри вскочил со своего места, опрокинув бокал с соком.

-И очень жаль! Джеймс бы поддержал меня, а не орал как ненормальный! - Сириус тоже поднялся, едва сдерживая злость. - Лучше бы тут сидел он, а не ты!

Гарри осекся, услышав его слова. Отшвырнув ногой стул, он стремительно покинул столовую, чувствуя сильную обиду и злость. Глаза слезились от переполнявших его чувств, а губы дрожали. Слова Сириуса задели за живое, но показывать свои слезы он не хотел. Гарри поклялся себе, что будет сильным, что ни за что не покажет собственную слабость.

Блэк опомнился спустя несколько минут, пораженно замерев от осознания сказанного. Подорвавшись на месте, он кинулся в свою бывшую комнату, где рассчитывал найти крестника. Блэк чувствовал острую ненависть к себе, проклинал свои слова, свой порыв. Что прежде говорил на горячую голову, чем думал.

“Урод, мерзавец, кретин. Я не достоин его прощения, не достоин вообще быть крестным Гарри. Я действительно сказал подобное мальчику, я сказал это вслух. Я монстр.”

Он ворвался в комнату, застав Гарри спокойно сидящим на кровати. Подскочив к мальчику, Блэк упал возле него на колени, притянув в стальные объятия, пряча лицо на груди. Сириус не находил слов извинения, лишь сжимал удивленного крестника все сильнее, боясь даже взглянуть в его лицо. Гарри устало вздохнул, положив ладонь на мягкие кудри вздрагивающего волшебника, медленно погладив его по голове.

-Ну и чего ты плачешь? Все в порядке, Сириус, я понимаю, что тебе тяжело сидеть в четырех стенах, а мой папа был бы куда веселее. Я не обижаюсь, правда. Мне иногда даже стыдно, что постоянно на тебя ворчу. Сириус, ну же.

Гарри мягко приподнял лицо Блэка, заставив того посмотреть себе в глаза. Мужчина и правда плакал, беззвучно, горько, тяжело. В тот момент Сириус был таким открытым, казался таким беспомощным, что Гарри не нужно было быть легилиментом, чтобы узнать, о чем думал его крестный. Блэк безумно скучал по Джеймсу. Невыносимо, до боли и страшных страданий ему не хватало лучшего друга. И он каждый день видел перед собой его копию, терзаясь все больше и больше. А теперь ненавидел себя за это. Ничего не мог поделать со своими чувствами, с безумной болью желал вновь увидеть Джеймса, но с точно такой же силой любил и Гарри, настоящего Гарри, которого он научился отделять от воспоминаний прошлого.

Мальчик вновь вздохнул, чувствуя, как тугой узел обиды растворяется в этих родных, полных сожаления глаз. Гарри знал, что сейчас Блэк ненавидит себя лютой ненавистью, себя и свои слова. Что мужчина действительно любит его, больше жизни любит. И таить обиду на такие сильные чувства было попросту невозможно.

-Все в порядке. - Гарри тепло улыбнулся и обнял Блэка, сползая к нему на пол и прикрывая глаза. От мужчины шло невероятное тепло, что прогоняло прочь ненавистный холод и странное помешательство, сводившее мальчика с ума. - Все хорошо.

-Прости меня. Все это время я только и делал, что искал неприятности. А теперь ранил тебя, хотя обещал беречь. Пытался стать хорошим родителем, а на деле оказался недостойным своих клятв. Дважды предателем.

Гарри всерьез обеспокоился состоянием крестного: тот говорил глухо, без привычной ему горячности. Он спрятал глаза от мальчика, уткнувшись тому лицом в макушку. Мальчик знал, как в моменты откровений бывает трудно говорить вот так, показывая свои истинные чувства, открывать собственную слабость, поэтому не препятствовал Блэку, хотя очень хотел заглянуть в глаза, заставить посмотреть на себя, показать, что мужчина целиком и полностью прощен, любим и очень важен.

-Глупости говоришь. Ты такой непутевый. - Гарри почувствовал, как сознание растворяется в призрачном звоне губительного холода. Перед глазами все расплывалось, а на стенах вновь чудился лед. Он с трудом подбирал слова, собирая последние крупицы смысла, пытаясь сохранить чистый разум и свое присутствие в разговоре. - Смотри, я вообще вожусь с убийцей моей семьи, а ты все равно остался рядом со мной. Как я могу тебя презирать? Я счастлив, что ты мой крестный. Правда, превращать того репортера в свинью было просто ужасно. Бедный маггл!