Герой не твоего романа (СИ)

— Песня как песня, — надул губы вампир, пихая оборотня локтем в живот. Юно посмеялся, предупредил именинника, что будет ждать его у бассейна, и ушел.

— Это он просто клип не видел, — сказал Кюхён. — Ты там очень красивый.

— Ты тоже, — не подумав, ответил Хичоль. Монах грустно улыбнулся, и вампир быстро исправился: — Не ты. Ты там не снимался, чего это я. Тот парень, конечно. А я вот… пойду. Аристократия ждет. Сейчас в бассейне меня топить будет. Ну, как топить… Во двор не выходи, мало ли, какой там сейчас разврат твориться будет…

И Хичоль, злой на самого себя за мучительное чувство неловкости, засеменил к бассейну, не забыв по пути захватить стакан с виски. Правда, никакого разврата в бассейне организовать не удалось: рядом, на шезлонге, уже сидел демонстративно брошенный майор. Юно, хоть стыда и не знал, обнимать и целовать своего любовника на глазах у человека в самом плохом расположении духа считал верхом неприличия.

====== Глава 22 ======

МЕХИКО

Рамон взял на себя ответственность узнать информацию о людях, способных путешествовать по параллельным мирам. Сначала, разумеется, переводчик терпел неудачу за неудачей: даже если ему удавалось найти человека, оказывавшего такие странные услуги, то на поверку это оказывался хозяин наркопритона, посетители которого получали билеты в другие миры внутривенно. Однако Джунсу не отчаивался и умолял продолжать поиски. Он искренне верил, что у него есть возможность вернуться к любимому, живому или мертвому. Чтобы Рамон, его единственная опора в этом мире, не вздумал отказаться, Джунсу был с ним нежен и обходителен, даже написал его портрет. И эти усилия были вознаграждены: однажды вечером мексиканец сообщил, что нашел женщину, которая умеет входить в другие миры. Она пользовалась большой популярностью в узких кругах, и любители экзотических развлечений часто наведывались в ее салон. Многие полагали, что эта дама использует наркотики, да и сама она поддерживала такой имидж, но знающие люди утверждали обратное: никакого надувательства, чистое волшебство.

Джунсу записался на прием к Аделите, гиду по параллельным мирам. Ее салон находился в подвале двухэтажного жилого дома, который занимала она одна. Это была чернокожая женщина лет сорока, с пышными формами и еще очень привлекательная. Встретив гостей и проверив их имена в своем списке, она указала им путь в «комнату снов». Помещение оказалось уютным, благоухающим восточными ароматами и полутемным, а из мебели здесь были только широкие мягкие диваны и большой чайный столик; обстановка напомнила Джунсу изысканный бордель. Устроившись поудобнее, художник стал с нетерпением ждать дальнейшего развития событий. Он чувствовал, что на этот раз попал по нужному адресу.

Аделита принесла гостям чай и, заняв диван напротив них, спросила, какой сон они желают увидеть. Рамон перевел ее слова, и Джунсу ответил:

— Я не хочу видеть сон. Мне говорили, что вы можете путешествовать по другим мирам. Это именно то, что интересует меня. Я должен попасть в другой мир.

Аделита, дождавшись перевода, улыбнулась и сказала:

— Вы неправильно поняли. Из моего салона нельзя попасть в другой мир. Можно лишь увидеть сон, во время которого ваши тела будут отдыхать на этих диванах. Выбирайте то, что вам по душе! Прекрасные женщины, готовые доставить вам самые безумные удовольствия? Захватывающие приключения, жестокие битвы? Мирные долины, усеянные прелестными цветами и населенные волшебными животными?

— Да что она городит? — разозлился Джунсу. — Я ей ясно говорю: мне нужно в другой мир, а не обкуриться до галлюцинаций. Ну, Рамон, переводи. Конкретный мир!

— Конкретный… — Аделита провела длинным ярко-красным ногтем по нижней губе. — Понимаю. Вам известно чуть больше, чем мне хотелось бы. — Она чуть слышно засмеялась. — Но я не оказываю таких услуг по обычной цене. Это — дороже.

— Заплачу сколько угодно, — согласился Джунсу. — Главное — отведите меня обратно в мой мир.

— Обратно? — повторила Аделита, нахмурившись.

— Все верно, — кивнул Рамон, беря руку художника в свою и с нежностью глядя на него. — Этот человек пришел сюда из другого мира и лишь недавно узнал об этом. Он…

Аделита, перестав слушать его, встала с дивана, обогнула столик и села рядом с Джунсу. Ее ладони легли на щеки художника, который возмущенно дернулся от такой фамильярности.

— Точно, — произнесла она в удивлении. — Кто-то умер, чтобы ты жил… Но я не видела проводников, способных на такое… Уже много лет не было подобного…

— Пусть пояснит свою ахинею, — потребовал Джунсу, отпрянув от загадочно ухмыляющейся Аделиты. — Кто умер? Ючон из моего мира?

Рамон перевел вопрос, и негритянка покачала головой.

— Глупышка, — произнесла она сочувственным тоном, снова принимаясь гладить Джунсу по щеке. — Давно ты здесь? Твоего мира наверняка уже нет… Они все исчезают. Тебе повезло.

Джунсу было не по себе от сожаления в голосе Аделиты и нескрываемого интереса в ее глазах.

— Что это значит — «мира больше нет»? — спросил он у Рамона, отползая от негритянки с риском пересесть на колени переводчика. — Может, ей просто лень? Или она не умеет?

— Я не смогла бы привести тебя сюда, но заглянуть в твой мир мне нетрудно, — ответила Аделита, задетая за живое сомнениями в своих способностях. — Если он, конечно, еще существует. Опиши его. Подробно. Расскажи о своей жизни. Когда я буду знать достаточно, то смогу искать.

Джунсу глубоко вздохнул и тихо выругался, но все же начал монолог, ощущая себя не то на приеме у психолога, не то на исповеди. Аделита, снова занимавшая диван напротив, внимательно слушала перевод Рамона и делала какие-то пометки в своей записной книжке. Минут через двадцать она, сказав, что услышала достаточно, полностью уничтожила мистичность ситуации — вынула из-за декоративной подушки, к которой прислонялась спиной, до боли земной iPad.

— Повтори свое имя, — попросила Аделита. Услышав ответ, она что-то проверила на просторах интернета и в очередной раз хитро усмехнулась. Затем, отложив планшет в сторону, женщина попросила: — Теперь — подождите. Я войду в транс и попробую найти твой мир. Если не получится — значит, его больше не существует.

Аделита закрыла глаза и откинулась на спинку дивана. Несколько минут она оставалась в таком положении, но выглядела не как шаман в трансе, а как крепко спящий человек.

— Идиотизм, блин горелый, она просто чокнутая, — процедил Джунсу, опуская голову.

— Что ты сказал? — удивился Рамон. — Почему это было по-русски?

— Ах, да, — в раздражении ответил Джунсу. — После того, как нас привели в ваш мир, мы почему-то все заговорили на этом языке. Ума не приложу, как это произошло. Что самое странное, мы, если не следим за собой, машинально переходим на русский. Даже… Вот недавно Джеджун инициировал всеобщую переписку на холодильнике. Какой язык он использовал? Русский. А ведь кореец! Да и я тоже…

— Твоего мира больше нет, — вдруг объявила Аделита, открывая глаза. — Остался лишь след, который уже почти стерся.

— Бред, — сказал Джунсу, вставая с дивана. Он достал из кармана джинсов несколько купюр и бросил их на стол. — Вот вам за комедию. Рамон, мы уходим.

— Стой. — Переводчик схватил его за руку. — Твоего мира нет, но это не значит, что другие также исчезли! Мы можем проверить! Расскажем, например, о мире Джеджуна и попробуем попасть туда!

— Вперед, — безразлично бросил Джунсу, устало падая обратно на диван.

Аделита боялась, что полученных сведений окажется недостаточно, ведь Джунсу знал биографию Джеджуна лишь в общих чертах. Однако, закрыв глаза, она вскоре расплылась в удовлетворенной улыбке и посоветовала гостям расслабиться перед началом «сна». Не успел Джунсу мысленно послать ее к черту, как его веки налились свинцом и опустились; художник сначала оказался в темной пустоте, а затем — в холле дорогой квартиры. Слева от него стоял изумленный Рамон, справа — спокойная Аделита, а напротив — встревоженный Юно, разъяренный Джунсу и расстроенный Ючон.