Герой не твоего романа (СИ)

— Если бы я знал, что он прикасался к вам, господин, то убил бы его более жестоко, — мрачно заметил Ханген.

Хичоль пошел прочь из гостиной. Пламя, поглощавшее всех находившихся в доме, расступалось перед ним и его слугой.

— Если бы я знал, сколько времени и как именно он меня лапал, то сам бы его кастрировал, — ответил Хичоль и вдруг едва не споткнулся. Ханген немедленно подбежал к нему и позволил опереться на свое плечо. — О, как в старые добрые времена, Ханни… Я жгу города, а ты помогаешь мне держаться на ногах, когда силы начинают покидать меня… Весьма романтично. Нравится тискать мое хрупкое с виду тело?

— Это честь для меня — быть вашей опорой, — сказал Ханген, не смея смотреть на временно ослабевшего господина.

— Врешь, китайский ты мой болванчик. — Хичоль щелкнул пальцами, украшенными изящными перстнями поверх черной материи перчатки. Бежавший навстречу вампирам мужчина с оружием — вероятно, еще один телохранитель — оказался объят огнем, который набросился на свою жертву, словно дикий зверь на добычу. — После того, с каким удовольствием ты взялся за «предсмертный секс», больше таким словам не поверю.

— Простите, господин, я не достоин касаться вас таким образом, — смиренно извинился Ханген.

— Да ладно, чего уж там, мы оба тогда психанули, — благосклонно улыбнулся Хичоль.

Настя вылезла из машины и дрожала, глядя на то, как из окон горящего дома вырываются клубы дыма и языки пламени. Когда Хичоль, которого Ханген уже не поддерживал, приблизился к ней, она отпрянула и стала пятиться, пока не наткнулась на камень и не упала пятой точкой прямо на землю.

— Милая, ну чего ты так боишься? — Хичоль присел рядом с ней на одно колени и погладил левой рукой по щеке. Он улыбался, как демон, но не соблазна, а разрушения. Сейчас у него не осталось совершенно ничего общего с тем певцом, который подарил ему свою внешность и имя. Это было чудовище, получавшее удовольствие от чужих смертей и страданий. — Я должен был убить этих людей. Они знали, кто я такой.

— Я… Я тоже знаю, — прошептала Настя, чуть не плача от страха.

— Но ты — другое дело! — Хичоль поцеловал девушку в лоб. Его губы обожгли кожу, словно он весь был соткан из подчинявшегося ему пламени. — Я умею быть благодарным. Ты привела меня сюда, подарила мне шанс. Ты — а вовсе не те люди, которые сейчас сгорают дотла. Я не причиню тебе зла, лисичка.

Хичоль снова чмокнул ее — в нос — и сел на пассажирское сидение Настиной машины, в то время как Ханген занял место водителя. Донхэ толкнул Хёкдже, и тот вылез из салона, чтобы затащить обомлевшую девушку на заднее сидение, устроив между собой и младшим братом.

— А…, а почему «лисичка»? — спросила Настя, все еще сомневаясь в отсутствии угрозы для собственной жизни.

— Рыженькая, — ответил Хичоль, повернувшись к ней и довольно игриво подмигнув.

Ханген завел мотор и стал медленно отъезжать от устроенного при его содействии пожара.

— В Мексику! — в предвкушении сжал кулаки Хёкдже.

— Пиздить Мина! — задорно продолжил Донхэ, потянувшись к брату через застывшую Настю.

— И пить текилу!

— И лапать мексиканок!

— Дети, — вздохнул Хичоль, с теплотой во взгляде посмотрев на сыновей через зеркало заднего вида.

Настя немного расслабилась. Если этот безжалостный убийца мог быть любящим и даже необъективным отцом, вероятно, и с девушкой он перевоплотился бы во внимательного кавалера

====== Глава 23 ======

МОСКВА

Вероника уже устала плакать. Все, что составляло ее хрупкое счастье, рухнуло за несколько дней. Сначала сестра. Анжелика, которую она обожала с ранних лет, посмеялась над ее любовью. «Так ты чего, серьезно пускаешь слюни на этих корейцев? — смеялась девушка, роясь в плакатах, фотобуках и упаковках с дисками. — Замуж, что ли, за них собралась? Мужика тебе надо, вот что. А то уже шибанулась от недотраха. И это… Ну, глядите-ка… — Анжелика помахала браслетиком с вышитыми на нем заветными словами. — „Кассиопея и TVXQ — навеки вместе“… Что за идиотизм? Кассиопея — так группа называется? А буквы — что такое? А-а-а, наоборот, Кассиопея — типа сборище таких же несчастных одиночек, как ты? Никусь, не дело это! У меня в группе есть один ботаник, пристает ко мне, но я его отшиваю, терпеть не могу неудачников. Может, встретишься с ним? Вдруг у вас что-то получится? Иначе до конца жизни будешь онанировать, целуясь с фотками этих корейцев! Кстати, ты от какого из них балдеешь? От того, который на моего бывшего похож, или второго, совсем страшного?» Для Вероники было дикостью услышать, что Чон Юно — «совсем страшный», и она хотела возразить, но слова так и застряли в горле. Она была жалкой и ненавидела себя за это. Касси, которая стесняется своей любви к TVXQ, боится заступиться за них перед посторонними, чтобы не выглядеть чокнутой… «Мне их музыка просто нравится, Ликусь, — слабым голосом выдавила Вероника, ощущая себя полным ничтожеством. — У них песни очень веселые и позитивные.» Анжелику это не убедило. «Ну и слушала бы наших рэперов, у них тексты классные бывают, смешные и со смыслом, — ответила девушка. — Нет, дорогая, ты этих мужиков хочешь. А у них, да будет тебе известно, обычно члены маленькие. Вставит — и не заметишь.» И опять эта тема о членах. Как будто в мужчине больше ничего хорошего нет, кроме гениталий. Но как могла Вероника спорить с сестрой? Та лишь высмеяла бы ее. Мол, ты же не понимаешь, о чем говоришь, размер члена — это очень важно, у меня подруга от своего парня ушла, потому что он ее со своими десятью сантиметрами удовлетворить не мог, и нашла себе с большим, теперь ходит все время в нирване… Вероника это уже проходила и с тех пор об интиме не заговаривала. У нее не было «стажа» в этом деле, и права голоса, с точки зрения опытной младшей сестры, она не имела.

А потом — еще и Настя. Любимая ученица, единственная подруга, которую она, сама того не желая, привела в ряды Кассиопеи… Ей вдруг стали не нужны уроки английского, а затем — и простые встречи в непринужденной обстановке. Он даже не отвечала на звонки. И сейчас, когда Вероника звонила в третий раз подряд, «рыжее солнышко», как она называла Настю, только сбросила вызов. Вероника достала из ящика стола карточку с фото Шим Чанмина и прижала к груди, после чего разразилась безутешными рыданиями. У нее были только фотографии. Этот человек не знал о ее существовании. Бессмысленном, глупом, убогом существовании слишком взрослой для таких чувств фанатки…

— Пишут же: пристегните ремни, — заметил Хичоль, выполняя для Насти указанную процедуру. Вроде, все было в рамках приличия, но случайные прикосновения заставляли трепетать. Соблазнять он умел получше своего безродного слуги. — Самолет скоро взлетает, лисичка. Отключи телефон. Кто тебе так названивает? Уж не твой ли парень?

— Ты пил мою кровь и знаешь, что парня нет, — ответила Настя, указывая на прокушенный сгиб локтя. — Это — Вероника. Та самая.

— Ах, Вероника… — Хичоль улыбнулся. В его глазах вспыхнул недобрый огонь. — Мы к ней наведаемся. Позже.

— Ты же не убьешь ее? — испугалась Настя. — Она ничего плохого не сделала!

— Это как сказать… — Хичоль задумчиво посмотрел на свою правую руку, которая сейчас покоилась на подлокотнике кресла. — Я все же хочу поговорить с этой девушкой. Кажется, будет интересно.

— А какие у тебя дальнейшие планы?

Хичоль усмехнулся и достал из внутреннего кармана пиджака распечатанное на обычной бумаге фото. Super Junior.

— В Корею, — пояснил он, одним жестом сминая фотографию в комок. — Я хочу увидеть этих людей. И особенно, как ты понимаешь, Ким Хичоля. У меня к нему извращенное нарциссическое влечение. Не волнуйся, не в ущерб тебе. — И он нежно коснулся губами Настиного виска. — Ты — мой особенный человечек… Мы вместе поднимемся на вершину этого мира.

Ханген, сидевший за спинами пары, невозмутимо читал журнал, предоставляемый авиакомпанией, и не обращал внимания на томные взгляды своей соседки — одинокой русской туристки. А Хёкдже и Донхэ перешептывались за его спиной, обсуждая самого китайца, его соседку, самолет, молоденькую стюардессу и наличие всего одного iPodʼа на двоих (Хёкдже забыл подзарядить свой).