Ри (СИ)

====== Пролог ======

Ри тихо-тохо лежал, умастив голову на вытянутые передние лапки, скрытый густыми зарослями ивняка, и сквозь просветы между листьями наблюдал за четырьмя кувыркающимися у ствола поваленного дерева братьями оми. Порванное утром ушко горело, но в животе было полно и уютно — сегодняшняя охота стаи удалась на славу, и детеныш недавно досыта наелся теплого, парящего мяса, после запив его жирным молоком па.

Вылезать из кустов и присоединяться к возне малыш не собирался — опять помнут, покусают — и вздыхал, скучал.

«Плохо быть аля, — размышлял он, морща по ветру влажный носик, — плохо быть самым маленьким в помете — каждый горазд обидеть. Хорошо, па бдителен и не позволяет отбирать у меня пищу, защищает. И везет некоторым, — щенок покосил ясным, темно-карим глазом налево — там в траве прыгали наперегонки еще щенки, другого па, — вон у Пи целых три брата-аля, ему есть с кем играть»…

Рожденный едва ли два месяца назад, детеныш пока не понимал — сколько бы ни было вокруг щенков-оми, к власти все равно придет лишь один. Вырастут омеги, передерутся, кое-кто из них погибнет в схватках за первенство, иные просто отступятся, испугавшись, и подчинятся самому злому и упорному. Победитель же заберет себе альф, сразу нескольких, самых нежных и привлекательных, и станет их оберегать и подкармливать. Ну, и командовать ими, соответственно, и гонять по собственному усмотрению жестко. У па семь альф. Па — главный в стае, вожак. Мощь.

Ри и не заметил, как задремал. Хорошо, хоть и скучно. Солнышко пригревает, во рту сладковато-солоноватый привкус молочной крови… И па где-то рядом, ветер доносил его запах — нападут вдруг, примчится на крик, вздыбив на загривке шерсть.

Щенок не услышал шороха за спиной, и впившиеся в ляжку зубы стали для него неприятным сюрпризом. Взвизгнув, гиеныш подскочил, крутанулся на месте и сквозь колыхающееся, медленно рассеивающееся марево сна увидел Пи — тоже мелкий и хрупкий, тот тянулся лизнуть приятелю мордочку.

— Фууу, напугал, — выдохнул Ри с облегчением. — Зачем подкрадываешься? — укорил. — Так и обернуться можно. Что тогда па скажет?

Да ничего па не скажет. Рыкнет грозно, мол, зачем без разрешения обернулся, и накажет, больно тяпнув клыками за загривок. А любимый тять Зу далеко — послан па в соседскую стаю, за большой холм, с каким-то загадочным сообщением. Вернется завтра. Ууу, и жаловаться некому. К остальным тятям Ри не побежит жаловаться — просто из вредности. Тять Зу ласковее прочих и пахнет приятнее — сосновой хвоей. Па тятя Зу выделяет, тять Зу мягонький, славный...

Пи лукаво щурил веки, зубки детеныша блестели в веселом оскале.

— Пошли к нам? — предложил он, примирительно виляя попенкой из стороны в сторону. — Мы по тебе соскучились!

Мы — это Пи и его братишки-аля. Единственный брат-оми гиеныша сейчас игрался с братьями-оми Ри — омегам омегово, альфам альфово. Временно — очень скоро пути-дорожки вчерашних «не разлей вода» омег пересекутся кровью. Альфы же останутся робкой, зашуганной кучкой — до тех пор, пока их омеги не растащат по семьям, течковать и нянчить выводки, но былую дружбу сохранят…

— А пошли! — Ри радостно наставил ушки-треугольнички. Сунув носик в ворох прошлогодней листвы, малыш извлек на свет обмусоленную кроличью лапку, взял ее в пасть, и щенки потрусили играть.

До вступления во взрослость им было еще расти и расти. Зачем грустить о неизбежном, но смутном будущем заранее, если кормлены, в пасти кроличья лапка, а рядом — веселый, не агрессивный напарник-ровня «на поноситься», чудесно благоухают цветы, жужжат полосатые шмели и пчелы, и бабочки яркие порхают?

Верно, незачем. Успеется еще, позже.

====== Глава 1 ======

/Очень, очень много лет спустя. Мир похож на наш — электричество, микроволновки, компьютеры и мобилки, антибиотики, прививки, подавители течек, контрацептивы и самолеты. Большой город, столица некоего государства, в котором говорят по-русски/

Два щенка-подростка беззаботно резвились у озера с мячом посреди зеленого парка, под приглядом взрослого — пребывающего тоже в человеческом облике немолодого родителя. Омега сидел, откинувшись мощной, слегка ссутуленной спиной на толстый ствол клена, поглаживал тяжелый, беременный живот и и улыбался прыжкам сыновей. Те его забавляли.

Пусть скачут последние деньки свободы — оба уже выгодно проданы, в конце недели их заберут в новые стаи. Красивые мальчики, особенно Ри, стройненькие, грациозные. И совсем не схожи между собой — рыжик Ри вылитый покойник Кап, русый Лэ — копия другого, вполне живого мужа, Исэ.

Даже жалко где-то в душе, что продал. Но куда еще прикажете девать девять штук альфят из трех пометов, а на подходе четвертые роды, подгузники, зубки и соски? Вот именно.

Сколько деньжищ вгрохано в воспитание и кружки, сколько сил, мужей и своих. Зато мальчики – скромные фиялочки, школу на отлично закончили, девственники, обучены рисованию, музыке, танцам и хорошим манерам, за столом не чавкают, не писают мимо унитаза, взрослым не тыкают и в разговор без разрешения не встревают.

Гордость рода.

Подумав так, омега фыркнул.

«Гордость рода – это омеги, — буркнул он себе под нос. — Литые мышцы, бокс, самбо, прицельная стрельба из винтовок по мишеням, охота в горах на коз и марафон, не запыхавшись. Тьфу».

У него на данный момент имелось, кроме альфят, всего три сына-оми, возрастом восемнадцать, шестнадцать и шесть лет — еще четверо умерли младенчиками. Почему альфята не передохли, а? Голова бы меньше болела.

И кто возглавит стаю, случись что с ее вожаком? Ведь стареет неотвратимо, проблемы с сердцем, бедренный сустав воспален и остеохондроз замучил. Эх…

— ПапА! — переливом серебряного колокольчика подкатил под бок Ри и прижался к плечу родителя раскрасневшейся свежей щечкой. — Дай на две мороженки? Пожалуйста!

Вожак аккуратно убрал с лица сына налипший, выбившийся из косы медно-красный локон колечком и вздохнул. Он был уверен только в одном — подобрал мальчикам достойных старших супругов. Опытные омеги, из небедных стай, не обидят щенков понапрасну. Щенкам при них будет хорошо, сытно. Может, и учиться в университете разрешат куколкам? Ри точно нет — альфенок наивно мечтает о физ-мате. Какой уважающий себя вожак отпустит младшего мужа на абсолютно омежий факультет? С Лэ проще, тот хочет в педагогический…

— ПапА! — Ри заглядывал снизу в глаза, настойчиво дергал за рукав. — Ну, дай на мороженку! На два рожка!

Не в силах противостоять лучезарному очарованию лапочки-детки, омега потрепал Ри по подбородочку, гладенькому, с ямочкой, и полез в карман за кошельком. Мальчики получат по мороженке. Иди знай, как с ними мужья будут обращаться-то…

Что бы он ни говорил вслух об альфятах — любил обоих искренней омежьей любовью. Родная ж кровь, носил под сердцем, рожал в муках, титькой кормил, качал…

— Спасибо, папА, ты лучший! — прозвенел Ри, принимая в ладошку монетки и невесомо взлетел на ноги.

Убежал, Лэ следом. А омега остался сидеть — с пузом за подростками не угонишься. С озера потянуло прохладным вечерним ветерочком, оборотень привычно затрепетал ноздрями, ловя принесенные им запахи, миг, и его сонливость испарилась — резко пахнУло мятой и апельсинами.

— Клан Бра! — взвыл вожак. — О нет!

А охрану не взяли…

Опасность! Опасность щенкам! Переловят, скрутят и увезут в неизвестном направлении, ищи потом свищи, и женихам деньги возвращать придется, а взять неоткуда, потрачены уже!

Омега встал, с некоторым трудом, и тут же со стоном оперся о ствол клена — поясницу и низ живота скрутило опоясывающей болью. Продолжая скулить, родитель снова полез в карман и выудил оттуда мобильный телефон, недорогой, кнопочный. Быстро по памяти набрал номер брата-однопометника, дождался соединения и тявкнул в динамик:

— Май, бери Юли, и в парк к нам! Немедленно! Здесь клан Бра! У кого-то из ихних течка! Мужьям молчок — придушу!

О том, что он рожает, супругам пока знать не нужно — впадут в панику, нервные цветочки. И зачем господь наделил альф столь тонкой душевной организацией, непонятно? Мая и Юли, единоутробников-омег, спортсменов-самбистов, подлинной гордости рода, должно хватить отбить щенков.