Ри (СИ)

Вся надежда на вожака. Не позволит обидеть, если любит!

Мысль придала альфочке уверенности. Сползя на пол босыми ногами, подросток стянул с постели одеяло, целомудренно завернулся в него от подмышек до икр и, придерживаясь за стенку для устойчивости, поковылял в мир. Просто — к мэссу Кару, заглянуть снизу в его перечерченное шрамом лицо, втянуть ноздрями запах сливочной карамели, прижаться и шепнуть: «люблю».

Вывалиться в коридор, когда там находился течный омега, было более чем глупой идеей — успокоившийся немного щен мгновенно затрепетал и сделал на потенциального партнера стойку. Кар едва успел припечатать одержимого обратно к обоям.

— А ну брысь! — рявкнул воин на младшего супруга. — Тебя еще не хватало!

Ри охнул и шарахнулся, теряя одеяло, но не в спальню, а дальше по коридору вправо. В результате он вперся на кухню, где сидели с кружками чая, жуя бутерброды, Ихэ и Зур, в чем папА родил.

— Ооо! — приветствовал явление Ихэ, подскакивая и расплескивая чай на скатерть. — Здрасти! Где одежду потерял, звереныш?

У альфы висела на перевязи правая, покусанная Ри в предплечье рука. Второй альфа берег левую, тоже обмотанную бинтом, но выше локтя.

— И не стыдно ему голым шастать, — не медля и вдоха, поддержал гаремщика Зур. — Наверняка бешеный! Чур меня! Изыди! — и замахал здоровой рукой.

Пунцовый от смущения Ри стоял идиотом, моргал и молчал — растерялся. Сзади зашуршало, и на его покрывающиеся пупырышками плечики легли шершавые, широкие, горячие ладони, успокаивая.

— Чего разгавкались? — весьма высокомерно осведомился Кар, вступая через порог. — Ели и ешьте. Вас не спрашивали, кого мне замуж брать. Не вы хозяева. — одеяло он подобрать не догадался, спешил спасать обожаемую фиялочку от расправы согаремников.

Альфы скромниками уставились в свои чашки.

— Господин, — елейным тоном протянул Зур, преднамеренно, для пущего эффекта, не глядя на гневающегося мужа и изображая покорность. — Ты на нас за что-то обиделся? Мы плохо поработали в твою течку? Обед на плите, стынет — суп с фрикадельками, котлеты…

Кар фыркнул и расслабился, передумал ругаться. Вообще-то, вожак знал про обед — щенки и готовили, пока родитель отсыпался, и доложились, но помешал Киш, сын, с течкой. Еда…

Довольно мурлыкнув, сменивший гнев на милость омега чмокнул прильнувшего к его плоскому, твердому прессу худенькой узкой спиной Ри в макушку и крепко обнял.

— Кто-нибудь, принесите моему цветочку одеться, он замерз, — велел притихшим гаремщикам. — Быстро. И сядем обедать. Остальное обсудим, когда пожру. Я голодный — стадо быков готов слопать.

За столом, в основном, молчали — были слишком голодны, чтобы болтать. Гаремщики задумчиво поглядывали на лопающего за троих Кара, фиялково трепеща ресницами, что-то в нем выискивали, возможно — ранние признаки беременности. Оказалось — нет, уже прослышали от обедающих отдельно щенков про истинную метку и умирали от любопытства посмотреть.

Общее альфячье желание высказал Ака, единственный в столовой плод любви истинных, когда доели суп и перешли к котлетам и макаронам. Еще добавил, очаровательно розовея скулами: « А ты, господин, Ри тоже пометил, или только он тебя?»

Кар с некоторым сожалением отложил вилку — пока не наелся, а котлеты очень вкусно пахли — развернулся на стуле спиной к столу, приподнял горстью связанные в хвост волосы и продемонстрировал свежую метку.

— Ри, — велел заранее засмущавшемуся младшему супругу. — Заголи плечико, пожалуйста, а то не поверят на слово.

Гаремщики, округлив ротики пухлыми, пунцовыми буковками «о», завздыхали, робко, кончиками пальцев ощупывая предъявленное двойное доказательство истинности, удивлялись и растерянно качали головами. Старшинство старшинством, но истинность в кланах ценилась — встречалась крайне редко, и найти свою пару считалось почти немыслимым счастьем. Что ж, рейтинг Ри в гареме повысился скачком. Такого за волосы не оттаскаешь в отсутствие хозяина и ногтями ему мордаху не располосуешь. Придется уважать, зато теперь ясно, почему во время течки мэсса Кара подросток озверел и рвал соперников зубами. Истинному прощается.

Да и мстить и изводить можно по-разному, не обязательно колотушками… Слабительное в пищу, натереть трусы жгучим перцем, изрезать ножницами любимую кофточку, сыпануть в чашку с чаем соли вместо сахара, подкинуть в кроссовок дохлую крысу и, разумеется, натравить на альфочку взрослеющих щенков, особенно оми, пусть вступятся за обиженных тять. Щенкам Кар спустит многое — слишком любит, максимум — наорет и оставит без карманных денег на неделю-две…

Правда, один тятя старшего помета на данный момент был в городе, а второй уже лет пять покоился на кладбище, но гаремщики знали уфи Мими и не сомневались — поддержит в войне против новенького. Да и сами влияние на щенков имели, не чужие, растили вместе.

Догадывающийся о снедающих гаремщиков подленьких мыслишках вожак спокойно доел котлеты с макаронами, закусывая помидорным, заправленным свежей зеленью и сметаной салатом, запил вкуснятину яблочным компотом и отвалился, довольный, на спинку стула, вежливо-сыто порыгивая в ладонь. Подобрел, повеселел, настроился на нежности.

Пользуясь благоприятным моментом, Зур умастился к нему на колени, Ихэ и Ака обняли с двух сторон, обтираясь лапочками, пока Тум и Нана, пятый альфа, раскладывали по тарелочкам десерт — посыпанную сахаром клубнику.

Оставленный не у дел Ри опять растерялся — опоздал, непривычный, предложить свои обнимашки первым, а расталкивать соперников локтями испугался, сидел, крутя между ладошек ложку. Клубника подростку в горло не лезла — он вдруг почувствовал себя ужасно лишним и ненужным никому в этой давно спаявшейся семье. Лучше бы с щенками ушел, те ровесники, проще и общительней, и ревность к общему мужу их не гложет.

В следующий раз так и сделает. Ох, о чем думал папА, отдавая сына в гарем восьмым? Видимо, о размере предложенного омегой-воином откупного. Глупый юнец, он совсем не знал ни покойного папА, ни Кара…

Покончив с клубникой — влезла, влезла, не сомневайтесь — мэсс Кар снял с колен Зура, в виде утешения чмокнув того в нос, потрепал по подбородкам Ихэ и Ака, отстранил их и встал.

— Милые мои цветочки, — сказал, поднимая за руки готового расплакаться Ри и привлекая его щечкой на свою широкую грудь. — У меня для вас печалька, — гаремщики напряглись и несколько побледнели, — я должен отъехать дней на десять по работе. Ри, — омега ехидно искривил четко очерченные, жесткие губы, — забираю с собой. В город вернетесь сами, билеты и автобус заказаны на завтра. Все, расходитесь паковать вещи и не вздумайте реветь. Не разрешаю.

Бросаемые вожаком на время альфы дружно обиженно надулись и засверкали оскальчиками. Господин хочет увидеть их слезы? Не проблема — заплачут! Пусть знает, как любим и дорог, ууу…

Жалобно всхлипывать у гаремщиков получалось хорошо, но вот беда, глаза увлажняться по приказу отказывались. Альфы шмыгали носами и терли веки, весьма артистично изображая приступ горя.

А многоопытный Кар взял — и не оценил их трудов.

— Эх, вы, обманщики, — укорил, ловя подбородок младшего, Руха в ладонь и вглядываясь в красивое лицо блондина. — Развылись, будто я на войну собрался и закрыл вам доступ к счету в банке, а глазки-то — сухие. Я же не слепой и не дурак. Неужели не стыдно?

Лично Рух стыда не ощущал. Потеревшись щекой о ласкающую ладонь вожака, альфа лукаво сощурился и сладко мурлыкнул:

— Нет, господин… Ни капельки… А счет ты нам не перекроешь, туда и наши зарплаты заходят… Это будет несправедливо…

Понимал — развод ему, тяте двух прелестнейших белокурых щенков оми и аля, из последнего помета, не грозит и, хитрюга, не боялся немножко понаглеть. Кар лишь хмыкнул и наказывать супруга не стал. А смысл подтягивать подпруги, когда уже разбаловал выше крыши? Раньше надо было дрессировать. Родные давно.

====== Глава 5 ======

Нашедший в тапке утром окоченевший трупик крысы Ри печально вздохнул — ибо ожидал чего-то подобного — двумя пальчиками, брезгливо скривившись, аккуратно взял дохлого грызуна за хвост и, не утруждаясь обуванием, отнес находку в столовую. Здесь обманчиво фиялковый подросток, с раннего детства абсолютно не боявшийся ни крыс, ни мышей, водрузил падаль ровнехонько посредине стола, прикрыл салфеточкой и пошел умываться и расчесывать растрепавшуюся за ночь косу. Кару, вставшему чуть раньше и плескавшемуся с громкими, воющими песнями под личным, заповедным без приглашения для альф душем, он жаловаться не побежит, еще чего, сам справится, не маленький.