Мое побережье (СИ)

Протестующие любят говорить: дружба между мужчиной и женщиной невозможна, один в этом союзе так или иначе любит. Я и сама попала в этот лагерь неудачников, но все же считаю позицию крайне бредовой, оперируя в качестве аргумента общением с тем же Хэппи, Роуди, Брюсом — актуально на сегодняшний день. Друг-парень — это своеобразный названный брат, а к брату вы вряд ли питаете теплые романтические настроения; только если не практикуете инцест. Девушки могут искать «дружбы» с понравившимся мальчиком, как и наоборот, но дружбой в ее реальном понимании это называть категорически неприемлемо — обыкновенная попытка пойти на сближение с объектом симпатии. Отсюда и рождаются глупые предрассудки.

Да, с Тони дела обстояли иначе, но это уже из разряда «особые случаи». Наверное, его я изначально воспринимала в некотором романтическом амплуа, и на этом, собственно, зиждилось взаимодействие. Хотя, какая к дьяволу разница. Со Старком поведешься — смело забудь обо всех былых жизненных установках и приоритетах, ибо он их нещадно разрушит и взорвет мозг самим фактом своего существования.

Тони — как детонатор. Никогда не знаешь, в какой момент подорвет. С Брюсом все было куда спокойней.

Будь у меня возможность, как в «Симсах», создать себе кузена, я бы выбрала на эту роль Беннера.

Мы с ним даже ходили пару раз гулять. К пруду в парке, где я в детстве с родителями кормила уток; правда, пруд давно замерз, а утками не пахло и в радиусе ста метров, но зато рядом стояли классные качели. Я не заметила, как с ним пролетело время: мы говорили о семье, моем коте, его аллергии на шерсть, Наташе (правда, о том, кто занимает мое сердце, я в ответ рассказать так и не смогла — достаточно было того, что знает Джеймс).

Брюсу не пришлось мучиться с ее поисками после той встречи в клубе — она сама его нашла. Зато теперь он изводится с тем, что не сможет быть для нее тем парнем, которого она заслуживает. Откуда такие проблемы с самооценкой, мне из него так и не удалось вытянуть, но на своем он уперся знатно. Это немножко раздражало. В конце концов, может, Наташе уж виднее, кто ей подходит, а кто — нет? Тем не менее, Беннер умудрялся и тянуться к ней, и с тем же успехом отталкивать. Чем, держу пари, причинял боль далеко не только себе.

Своеобразной пародией на довод он приводил провальные отношения со своей бывшей девушкой, Элизабет. Я в ответ демонстративно вскидывала бровь и с шумом отпивала колу из стакана. Не оправдание, даже частично. Если все будут после первого неудачного опыта ставить на себе крест, Америку постигнет демографический кризис. И все же Брюс оказался упрямей нерадивого Старка, к всеобщему удивлению.

Ну да посмотрим; этим вопросом я еще займусь. Вовсе не потому, что хочу «убрать» со своего пути потенциальную соперницу, сведя ее с другом. Как говорится: свою личную жизнь похоронила под обломками безысходности, так в чужую лезть начну. Видит бог, Беннер, не раз ты пожалеешь, что связался однажды с Тони.

— Что там со школьными танцами? — Майк появился в гостиной так резко, что я едва не выронила пульт, затерявшаяся в ворохе отвлеченных мыслей. — Осталось всего пару недель, верно?

Я подавила желание застонать и укрыться пледом с головой, проворчав: «Я в домике».

— Да. Вроде того. Почему ты спрашиваешь? — интересно, если натолкать полный рот мармеладок, он отвяжется?

— Ну, тебе не нужно там… платье? И прочая девчоночья «жизненно необходимая» мишура?

— Лесли тебя надоумила?

Папа перекинул полотенце через плечо и поднял ладони в жесте пораженного.

— Она постоянно спрашивает, готова ли ты к этому, несомненно, важному и ответственному событию, — последние слова он произнес с наигранно-растянутыми интонациями, возможно, пародируя доктора Харрис. Я честно попыталась выдавить улыбку.

— Нет, пожалуй, — надеюсь, мой голос прозвучал не слишком обреченно. Я уперлась взором в мармелад, чтобы Майк не видел моей унылой мины. — У меня нет ни платья, ни туфлей, и я понятия не имею, какую прическу буду делать. Если бы не Стив, вообще бы никуда не пошла.

Отец обогнул кресло и потряс уголок подушки, сгоняя Снежка с места.

— Стив — типа твой парень?

Я прыснула; то, как Майк начинал откровенно теряться, едва разговор заходил в русло моего «взросления», стоило отдельного повествования. «Типа». Что еще за «типа»? Он так пытается выйти со мной на один уровень общения?

— Стив — типа, — нарочно выделила слово голосом; не все подростки выражаются откровенными жаргонизмами, пап, — мой партнер по танцам. Мы ведущая пара на вальсе, потому что большинство девочек топчется по паркету, как стадо, а про мальчиков не стоит вести и речи.

— Круто, — эй, мне показалось, или это были нотки облегчения в тоне? — Что с платьем?

— Ничего. Его просто нет.

— Я могу дать денег, пройдись по магазинам. Впереди два выходных, ты сутками дома сидишь, — он потянулся и выкрал из пакета несколько червяков. — Поезжай с подружками в Сиэтл, займитесь шопингом, оторвитесь.

— Подружками, — я не сдержалась и фыркнула.

— Что-то не так?

— Для того чтобы оторваться с подружками, нужно для начала, чтобы они у тебя были.

— А…

— Да, забавно мир устроен.

— У тебя есть друзья, — нашелся с возражением отец. — Блондинка, эта, как ее…

— Кто? — в голове яркими картинками замелькал десяток белокурых девиц, но все они носили в воспоминаниях ярлык «бывшая Старка».

— Она живет на Нью-Хэмпшир-авеню, вы с ней не расставались раньше.

— Кристи Клейтон? — череда портретов остановилась на девчонке с двумя хвостиками, перевязанными красными резинками в белую полоску, с бантиками.

— Да, Кристи Клейтон, — папа сделал такое серьезное лицо, что я не осознала до конца, чего хочу больше: заплакать или засмеяться.

— Это было в третьем классе. Последний раз я ее видела в песочнице.

Майк принялся отбивать рассеянную дробь пальцами по подлокотнику. Я успела вновь отвернуться к телевизору и прослушать некоторую долю информации о пингвинах. Глупо, но иногда даже не хотелось переключать «National Geographic».

— Может, проедитесь с Ли, когда она вернется? — Я покосилась на него недоверчиво. Не исключено, что мысль он вынашивал давно, да озвучить не решался. — По-моему, не такая уж плохая идея.

Я разорвала жевательного червяка.

— Может.

Майк кивнул. Несколько раз. Дернул за рыжий хвост Снежка и ретировался к кухне под предлогом, что ужин сам себя не приготовит. Я отвлеченно мычала в ответ.

Ни подружек, ни парня. Ни-че-го.

Снежок рысью побежал за отцом, едва характерно зашуршали пакеты с его вонючим кормом. Даже кот меня покинул.

Подхватив телефон и мармелад, я пинками откинула плед в конец дивана. Пара костей хрустнуло, а в глазах на секунду потемнело, стоило слишком резко подняться на ноги. Ай, все равно не упаду. Я ведь настолько неудачница, что манящее забытье наотрез откажется вырывать меня из депрессивного кокона жизни.

Нормальные восемнадцатилетние девчонки в пятницу вечером собираются со своей компанией и затевают стабильные кутежи, о которых на утро появляется фото-отчет в социальных сетях. Цветы от мальчиков, снимки в зеркалах элитных заведений, короткие платья и высокие каблуки, стройные фигуры, уложенные в салоне волосы и аксессуары по последнему писку моды. Как с обложек сходят. По одному лекалу.

Я неловкой щучкой нырнула в кровать, на ходу скидывая тапки. Куда мне до таких дам.

Гирлянда и китайский фонарик — прикроватный светильник — создавали атмосферу приятного рыжевато-золотистого уюта. Под подушкой нашелся спутанный комок из наушников. Кажется, в свой блог я захожу чаще, чем выглядываю в окно. За прошедший час обновления в ленте не достигли и одного десятка постов.

Заткнув уши, я нажала на одну из первых, подвернувшихся под руку, композиций. Песня оказалась из числа редко прослушиваемых, но на слух легла. Достало.

Как же достало быть такой серой заурядностью. Как же раздражает отношение нынешнего поколения сверстников к жизни. К девушкам.