Гадюшник

— Ладно, я займусь этим, — сказал он Кесслеру.

Глава 21

Ярко крашенная блондинка, совершенно обнаженная, лежала в постели, рассеянно поглаживая прижавшуюся к ней подругу и глядя какой-то видеофильм, когда раздался звонок. Она разом напряглась, высвободила из-под простыни длинные мускулистые ноги, накинула красный шелковый халат и спустилась в библиотеку. Телефон на столике рядом с кроватью молчал. Тот, что в библиотеке, — только для деловых звонков. Женщина села в кресло, обитое темно-красной кожей, и подняла трубку.

— Pronto!

Мужчина. Итальянец. Голос хриплый. По делу. К ней лично.

— А кто вы такой? Как вас зовут?

— Не важно. Друг Антонио Фиери. Хватит с вас этого?

— Для начала — пожалуй. — Фиери — один из тех немногих, у кого есть этот номер, и любой, кто им пользуется, наверняка ему близок. — Ладно, пусть будет так. Насколько я понимаю, вы хотите потолковать, да так, чтобы никто не беспокоил. Как насчет «Хесслера»?

«Хесслер» — это красивая старая гостиница, выходящая фасадом прямо на Испанскую лестницу.

— Отлично. Завтра в два — годится?

— Постараюсь все устроить. Попозже перезвоню и скажу, в каком вы номере. Так вам не придется обращаться в регистратуру.

Он ничего не ответил.

— Куда вам звонить?

Он продиктовал номер и повесил трубку. Через пять минут она ему позвонила.

— Номер сто пятьдесят один. До завтра. — Женщина повесила трубку, выключила свет и, оставшись в темноте, уставилась в открытое окно. Кто же это был? В голосе было что-то смутно знакомое. И что ему нужно? Она улыбнулась своему отражению в стекле.

Он пришел в четверть третьего и бросил беглый взгляд на уже ожидавшую его женщину. Светлые волосы. Рост средний, примерно пять футов четыре дюйма, но крепкого сложения. Он посмотрел на ее красивые мускулистые ноги. Она стояла у окна, откинув плечи и выставив вперед грудь — сама энергия и уверенность в себе. Видел он ее впервые, но знал о ней все.

У нее была репутация хищницы. Энтони Фиери отзывался о ней с большим уважением и не раз сетовал, что она отошла от дел. Впрочем, время от времени, уступая настояниям Фиери, она выполняла его поручения. Только об этом никто, кроме них двоих, не знал, в том числе и Катанья.

Она была известна под именем Кристин Вилье, американской актрисы, играющей в эротических фильмах. Но и имя, и профессия были вымышленными — просто удобное прикрытие. Как-то давно Катанья случайно узнал номер ее телефона и на всякий случай записал. Сейчас он похвалил себя за предусмотрительность.

И вот она стоит перед ним. Стоит и спокойно ожидает, что же последует. Он еще раз оценивающе взглянул на нее. Она с улыбкой посмотрела на Катанью — узнала его с первого взгляда.

— Чем могу быть полезна, господин президент?

— За деньгами дело не станет. Вдвое больше вашего обычного гонорара.

— Ясно.

— Мне надо избавиться от трех человек.

Кристин вернулась к себе домой — жила она на Пассегьята ди Рипетта, красивой, сплошь в зелени, улочке, — в половине четвертого. Плотно прикрыв дверь, она выключила телефон и начала обдумывать план действий.

А в это самое время в Лондоне Джейкоб сидел у Сары в гостиной в ожидании хозяйки.

Она пришла в десять минут восьмого.

— Ты где была?

— В спортивном зале, — удивленно посмотрела на него Сара. — Целый час занималась. Хоть немного пришла в себя — тяжелый день выдался. Знаешь, Эрнотт как-то странно смотрел на меня сегодня. Не высокомерно, не враждебно, как обычно, а со страхом. — Только тут Сара заметила, что Джейкоб чем-то встревожен. — Что-нибудь случилось?

Джейкоб подошел и положил руку ей на плечо.

— Боюсь, что да. Все полетело вверх тормашками.

— То есть?

— Я получил новую запись — вчера вечером Карл Хайнц Кесслер и Эрнотт встречались в кабинете Скарпирато. Скарнирато в стороне от этого дела, Кесслер — Третий, а Четвертый — Катанья. Кесслер с Эрноттом открыли ему специальный счет в швейцарском банке. Они перекачивают на него четвертую часть общей прибыли, из чего должно следовать, что он с ними — в одной команде. Так легче держать его на привязи.

Сара вцепилась в спортивную сумку, которую не успела сбросить с плеча.

— О Господи, Джейкоб, это уж слишком. Я знала, что Эрнотт близок с Кесслером, но всегда полагала, что он для него — нечто вроде мальчика для битья. Даже не представляю, как Кесслер оказался втянут в такую историю, ведь это один из высших руководителей крупнейшего коммерческого банка. Вообще-то пару раз какие-то смутные подозрения у меня возникали, но я всячески отгоняла их. — Сара погрузилась в молчание.

— Подожди, самое худшее еще впереди. Эрнотт все выложил Кесслеру про тебя и Масами. Мол, вы обе в курсе того, что происходит, да и Скарпирато скорее всего тоже. И еще — они обнаружили «жучок» в его кабинете. Так что игра окончена. Скрывать больше нечего и не от кого. Кесслер сказал, что свяжется с Катаньей и они «что-нибудь придумают».

Сара уронила спортивную сумку на пол и села на диван. Порывшись в сумочке, она вытащила пачку сигарет и дрожащими пальцами щелкнула зажигалкой.

— Кажется, с меня довольно.

Сара позвонила президенту в кабинет, потом домой. Ни там, ни там не ответили.

В тот же вечер колеса самолета компании Алиталия, следовавшего рейсом АС-286 по маршруту Рим — Лондон, коснулись бетона посадочной полосы аэропорта Хитроу. В тот день это был последний рейс по этому маршруту и на борту не оставалось ни единого свободного места. Двое пассажиров, заказавших билеты в полдень того же числа, сумели попасть только в бизнес-класс. Сойдя с самолета, они прошли паспортный контроль. Оба путешествовали по поддельным документам. Если они и нервничали, то виду не подавали, да и неудивительно: подделки у них были высшего класса.

Поймав взгляд пограничницы, листавшей их паспорта, оба заулыбались. Та кивнула — мол, все в порядке, можете проходить. Они пошли за багажом. Если бы кому-нибудь пришло в голову понаблюдать за ними, то наверняка показалось бы, что эти люди не имеют между собой ничего общего. Так оно, собственно, и было, правда, за одним исключением: оба умели убивать.

Они прошли через таможенный контроль и, оказавшись снаружи, взяли, по отдельности, такси. Мужчина, звали его Джанни Карудо, поехал в «Дорчестер», гостиницу в центральной части Лондона, на Парк-лейн. Женщина, Кристин Вилье, отправилась к себе домой — на Сент-Леонард-террейс в Челси.

Третий член команды, Дэниэл Корда, был уже в Лондоне. Собственно, он прожил здесь все тридцать лет своей жизни. Это был местный агент Кристин. Хотя в Лондоне у нее имелся собственный дом, жила она по преимуществу в Риме, и ей нужен был человек, свободно ориентирующийся в английской столице. Она позвонила Корде и попросила быть у нее в полночь: тут он получит подробные инструкции.

А пока каждый думал о полученном задании. Кристин Вилье предстояло убить Данте Скарпирато. Женщин она никогда не убивала, для этого всегда можно нанять мужчин. Джанни Карудо займется Сарой Йенсен, а Дэниэл возьмет на себя Мацумото. Эти двое нужны были Кристине еще и потому, что дело требовалось сделать в максимально сжатые сроки.

Катанья сказал ясно: разделаться с этими людьми следует немедленно. Она рассчитывала, что справится за три дня. Два первых уйдут на наблюдение, и выработку плана. Вообще-то идеально было бы иметь для этого по меньшей мере неделю, но указания были даны недвусмысленные, и к тому же они умели действовать быстро. Не впервой.

Через несколько часов, промозглой лондонской ночью, трое убийц выскользнули на улицу подышать воздухом и бросить первый взгляд на дома своих будущих жертв.

После ухода Джейкоба Сара надолго, почти до рассвета, засиделась с книгой в руках в гостиной. Нередко она откладывала чтение в сторону и беспокойно меряла комнату шагами. Шторы оставались незадернутыми, и, когда Сара подходила к окну, на нее падал яркий свет люстры. Она и понятия не имела, что за ней неотступно наблюдает пара темных глаз.