Гадюшник

Джейкоб услышал, что к дому подъехало такси, и выглянул в окно: на заднем сиденье, съежившись, сидела Сара. Он вышел, расплатился с таксистом, провел Сару в дом, усадил на диван, налил виски и сказал мягко, но решительно:

— Выкладывай, что случилось.

Сара заговорила механически, время от времени надолго погружаясь в молчание:

— Я летала в Женеву, мы провели с Петером Джеггли субботу и воскресенье. Он заинтересовался моими тремя миллионами долларов. Сказал, что начальство велело ему приглядывать за счетами, на которые поступают крупные суммы после интервенции центральных банков или изменения валютных курсов. Инициатива исходила от немцев и англичан. Один из счетов, который Джеггли просили проверить, принадлежит некоему Антонио Фиери, это… — Сара остановилась.

Джейкоб посмотрел на нее и проговорил:

— Фиери — это мафия.

— Знаю. — Стараясь взять себя в руки, Сара продолжала: — Данте мертв. Я только что оттуда. Там полно пожарных машин. Дом весь в огне, и это его дом, Джейкоб. — По щекам у Сары покатились слезы, она вся дрожала.

— Откуда ты знаешь? Может, с ним все в порядке.

Она покачала головой.

Джейкоб мрачно уставился куда-то вдаль, потом, с трудом поднявшись, налил два бокала виски.

— Знаешь, Сара, пора со всем этим кончать. Довольно, слишком далеко зашло дело. Каким-то образом, не знаю уж каким именно, ты оказалась в гадючнике, и, по-моему, тебя тут оставили одну. Вокруг происходит много такого, о чем бы тебе надо знать, а ты не знаешь либо узнаешь случайно, да и то, как бы сказать, непреднамеренно. Происходит что-то очень скверное, я говорю не только о Кесслере, Катанье и мафии, хотя достало бы и этого. А тут еще Скарпирато, хотя, повторяю, может, ничего с ним такого и не произошло. Но не в том суть, тут надо копать поближе к дому. Ты не думаешь, что тебе пора откровенно поговорить с Баррингтоном?

Голос Джейкоба по-прежнему звучал мягко, но настойчиво. В глазах затаился сдерживаемый гнев, хотя непонятно, против кого он был направлен.

Сара медленно отхлебнула виски.

— Наверное, ты прав. Похоже, я играю в самом центре, но только не понимаю, что происходит на поле. Раньше мне было просто не по себе, теперь стало страшно. — Сара снова замолчала и задумчиво повертела в пальцах бокал. — Ну что ж, вот прямо сейчас и позвоню ему. Он вроде в Нью-Йорк улетел, может, еще не вернулся. — Голос у Сары осекся. Джейкоб передал ей телефон, и она набрала домашний номер Баррингтона. Молчание. Она беспомощно всплеснула руками.

Джейкоб подошел к Саре и обнял ее.

— Знаешь, дорогая, ты бы лучше прилегла. Твоя комната ждет тебя, я даже пижаму на всякий случай приготовил. — Джейкоб поцеловал ее на ночь, сочувственно глядя, как Сара медленно поднимается и, едва волоча ноги, бредет в спальню.

Оставшись одна, Сара допила виски и провалилась в беспокойный сон.

Джейкоб надолго засиделся в гостиной, рассеянно поглаживая Руби. В голову ему приходили всякие невеселые мысли.

В восьми милях от дома Джейкоба продолжалась другая одиночная вахта. Кристин Вилье ожидала сообщения. Приходила Николь, они провели несколько славных часов, потом, сразу после полуночи, девушка ушла, оставив Сару наслаждаться покоем опустевшего дома. Ночь давно уже вступила в свои права, на улицах становилось все тише, пока наконец не возникло ощущение, что проехала последняя машина и все погрузилось в сон. Кристин отхлебнула черного кофе и посмотрела на настенные часы. Одиночество окутывало ее, словно вуаль.

Дэниэл позвонил уже под самое утро.

— Все в порядке, — только и сказал он.

Стало быть, Мацумото мертва. Скарпирато тоже. Осталась одна Йенсен.

Внутри у Кристин шевельнулось что-то похожее на жалость. Йенсен необычная женщина. И красивая. Она видела ее на фотографии, которую дал Катанья, а тому переслал факсом Кесслер. Черно-белая фотография была вырезана из журнала со статьей Сары. Один экземпляр снимка Кристин отдала Карудо, другой оставила себе. Она отперла ящик и посмотрела на изображение. Да, жалко. Совсем бы неплохо познакомиться с Сарой Йенсен. Но если платят миллион фунтов, то пусть себе умирает.

Она метнула взгляд на часы и недовольно нахмурилась. Непонятно, почему Карудо молчит. Йенсен давно должна быть дома. Может, что-нибудь не сладилось? Кристин забеспокоилась.

Карудо позвонил только в семь утра. Голос у него был напряженный. «Гостья» не вернулась домой. Он прождал всю ночь. Что делать?

— Отставить, — распорядилась Кристин. — Иди в гостиницу и возвращайся сюда к вечеру. «Гостья» явно переночевала у любовника.

Сара проснулась, как обычно, в шесть. Лежа на узкой кровати в комнате для гостей, она задумчиво смотрела в потолок. Снова накатили разом страх и отчаяние. С трудом выбравшись из кровати, Сара включила радио и пошла в душ.

Когда она вернулась, передавали новости. Завернувшись в полотенце, Сара снова легла в постель. Слова диктора в одно ухо входили, из другого выходили. Сара была в полузабытьи. Но вдруг ее словно обожгло — разрозненные слова слились в сообщение. Подозрительный пожар в Челси… Тридцативосьмилетний итальянец Данте Скарпирато… Полиция начала расследование по делу об убийстве…

Сара выбежала из комнаты и почти столкнулась с Джейкобом, который как раз поднимался по лестнице. Она отступила в сторону и, застонав, принялась слегка покачиваться взад-вперед. Ногти вонзились в ладонь с такой силой, что побежали, стекая на пол, струйки крови. Но Сара словно и не ощущала боли. Лицо ее жалобно сморщилось.

Джейкоб привлек Сару к себе, чувствуя, как ее сотрясает крупная дрожь. На рубахе у него расплывались красные пятна. Медленно, задыхаясь, путаясь в словах, Сара пересказала только что услышанное по радио. Данте мертв. Джейкоб грустно кивнул. Он уже слышал сообщение.

Сара разрыдалась в голос и плакала, пока грудь не сдавило. Джейкоб не выпускал ее — пусть пройдет шок, пусть хоть немного успокоится.

Через час Сара, уже одевшись, сидела на кухне. Перед ней стоял дымящийся кофейник. На столе лежала газета. Джейкоб ткнул пальцем в короткое, в шесть строк, сообщение. В нем говорилось: «Вчера вечером в аристократическом районе Мэйфер обнаружено тело женщины. По всем признакам — убийство. Полиция не называет имени жертвы, пока не будут извещены родственники».

Сара изо всех сил, до боли, сжала в руках кружку и посмотрела на Джейкоба. Все ясно. Оба не сомневались, что речь идет о Масами.

Сара огляделась. Вокруг мир и покой: в посудном шкафу фарфоровые чашки и тарелки, в буфете из полированного дуба бокалы из тончайшего хрусталя, в углу свернулась Руби — она только что пробралась в дом с улицы через сад, где цвели розы, не обращая ни малейшего внимания на людские переживания.

Сколько времени понадобится тем, кто убил Данте и Масами, чтобы добраться до них с Джейкобом?

Сара медленно, с усилием поднялась из-за стола.

— Придется им взять нас под охрану. Баррингтону или кто там еще занимается этим делом. Нас — под охрану, а тех взять. Пойду позвоню ему…

Джейкоб слегка кивнул, проводил ее взглядом, а сам поднялся в спальню, где стоял еще один телефон, со своим номером. Набрав тринадцатизначный номер, он кратко проговорил что-то, повесил трубку и набрал еще один номер, на сей раз местный. Через пять минут все было готово — можно действовать.

Сара позвонила президенту домой. На четвертом гудке откликнулся женский голос.

Сара стиснула трубку. Говорила она медленно и раздельно:

— Мне необходимо переговорить с господином президентом.

Повисло короткое молчание.

— Боюсь, у него совещание.

— Это срочно. — Сара пыталась говорить ровно.

Снова молчание.

— Хорошо, попробую разыскать его. Подождите, пожалуйста. — Миссис Баррингтон смилостивилась и решила оторвать мужа от завтрака. Через несколько секунд в трубке зазвучал его громкий, решительный голос. Сара говорила автоматически, не позволяя эмоциям прорваться наружу: