Разорвать порочный круг (СИ)

На лице Болтона мелькнуло недовольство, и тот отвернул голову вбок, стараясь скрыть свой гнев и умерить пыл. Наблюдавшей же за такой реакцией Хранительнице Севера становилось предельно ясным, что на этом им стоило закончить и разойтись по своим углам, не нагнетая и без этого напряженную обстановку еще больше. Она уже и так начинала беспокоиться за свою безопасность и все чаще ощущала волнение за свою жизнь. И поэтому девушка, не оставляя Болтону возможности ей ответить, быстро откланялась и покинула Чертог.

○○○○○○○○○○

Утоптанный снег поскрипывал под ногами, а с неба сыпались крупные белые хлопья, что подолгу кружились в воздухе и затем ложились мягким белым ковром на уже слежавшийся за несколько дней снег. Мороз в этот день спал, и покрывшая голову капюшоном Санса вместе с угрюмыми, одетыми не так тепло, как она, гвардейцами уже на протяжении длительного времени гуляла по окрестностям Дредфорта, переходя с одной протоптанной дорожки на другую и прокладывая себе новые. Иногда она случайно заходила в глубокий снег, и приходилось возвращаться назад и начинать искать новый путь, однако Волчица упорно продолжала бродить по прилегающему к крепости лесу, не желая идти обратно в замок и проводить остаток дня в полутьме покоев.

Если бы у нее был хотя бы небольшой шанс уйти от стражников, то Санса бы без лишних раздумий кинулась прочь отсюда, прочь от Болтонского бастарда, добралась бы до ближайшего селения или крестьянского дома да попросила там помощи или укрытия. Но это были неосуществимые мечты: от гвардейцев ей в одиночку не уйти, в какой стороне находится ближайший городок — неизвестно, и нет уверенности в том, что местные жители сами ее не выдадут обратно лорду, так что не стоило тешить себя ложными надеждами. В этот раз она попала в руки к бастарду надолго и вряд ли кто-нибудь решится придти ей на помощь.

Добавляли волнений и размышления о том, что Санса была теперь в ответе не только за саму себя, но и за пока не родившееся дитя, о котором никому, кроме нее самой, дела не было. Может быть, оно будет к лучшему, если ребенок окажется таким же больным, как и отец: тогда у Волчицы не будет необходимости почем зря переживать по пустякам и возиться с ним. Для этого как-никак существовала обслуга, а если Болтон в своем безумии убьет отпрыска, то горя она не ощутит. Один зверь пожрет другого зверя, и ничего более, среди монстров такое не было редкостью. Но что же если родится здоровый ребенок? Равнодушно смотреть со стороны на изуверства бастарда она не сможет, а изуверства точно последуют, в этом можно было не сомневаться. Мурашки бегали по коже только от одной мысли о том, что Рамси сотворил со служанками. Однако Сансу приводило в ужас не то, какую смерть встретили женщины, а то, что он мог поступить ровно так же с ней, со своим отпрыском и людьми, которые должны будут помогать леди Болтон в уходе за ребенком. Леденящий душу холод сковывал изнутри Хранительницу Севера, что не могла выкинуть из головы навязчивую мысль о том, что в один из дней Болтонский бастард может посчитать и ее эдакой проблемой и избавиться от нее таким же образом, как от других «проблем». Как бы ни пыталась она представить свое будущее, каждый раз наталкивалась на скорую смерть: свою, ребенка или их обоих. И каждый раз виной тому был Рамси Болтон.

Снова и снова девушка пробовала представить, что же может произойти далее, и поеживалась от ожидающей ее участи. Она уже окончательно осознала, что если родится мальчик, то жена Болтону станет не нужна и от нее можно будет избавиться. Если вдруг родится девочка… у Волчицы сжималось все внутри от страха и начинало крутить живот от рисуемых ее воображением картин. Этого бастарда волновала только фамилия и сохранность рода, а родившаяся девочка не смогла бы спасти дом Болтонов от вымирания. Для него дочь бы стала не более, чем кричащим, до безумия раздражающим свертком, от которого нет никакого прока, что приносит одни заботы и головную боль. Санса уже представляла, как бастард примет решение лишить жизни своего ребенка, лишь узнав, что это не сын. А затем всё повторится вновь: бесчисленные ночи, проведенные под Болтоном, последующая за ними беременность с изменами мужа и полным отсутствием помощи понесшей жене, а потом — роды, наполненные страхом перед тем, кто же родится и кто погибнет на этот раз: дитя или она?

Какой же наивной она была, полагая, что Рамси не станет ее трогать и окажет хоть некоторую поддержку, помощь, проявит интерес к положению жены. О каком сопереживании могла идти речь, когда рядом с ней находился не кто иной, как Рамси Болтон? Волчицу до сих пор пробирала дрожь от воспоминания о том взгляде бастарда, брошенного им в ярости на ее живот. В тот раз он остановился и в буквальном смысле отступил назад только по причине ее беременности, не более, и неизвестно, чем бы вчера все обернулось, не будь она беременной.

Почему она не учится? Почему совершает все новые и новые ошибки, загоняя себя в еще более худшую ситуацию? Почему не может разорвать этот круг? Раз она знала, что бастард находится не в себе, неуравновешен да при том и жесток, почему тогда решилась пойти на обмен и полностью проигнорировать его неоднозначную, вызывающую беспокойство реакцию на ее беременность?

Хранительница Севера закипала внутри от злости на саму себя и свою недогадливость, поневоле взявшись за самобичевание из-за невозможности выместить свой гнев на Болтоне. Ступая по узкой тропинке, она обратила внимание, что теперь к поскрипыванию снега прибавилось громкое карканье ворон, что собрались где-то неподалеку целой стаей и устроили галдеж на всю округу. Оторвав взгляд от дороги перед собой, девушка из любопытства огляделась по сторонам, отыскивая глазами воронью стаю. Поначалу ничего не заметив, она продолжила идти по проложенному до нее кем-то пути, а еще через некоторое время рассмотрела вдалеке, в стороне от тропинки, мелькавших между кронами и стволами сосен птиц, что черным роем окружили одно из деревьев и хрипло перекрикивались между собой, о чем-то разговаривая на своем вороньем языке.

Окинув их взором, Санса пошла дальше, аккуратно ступая по тропинке и время от времени посматривая в направлении птиц. Наверное, где-то там погибло животное и привлекло к себе внимание падальщиков, слетевшихся на легкую добычу. И если это так, то лучше было держаться от того места подальше: вдруг на поднятый воронами шум прибежит хищный зверь, и тогда придется убираться из этого леса.

До замка здесь было совсем недалеко — иногда сквозь кроны деревьев даже просматривались башни Дредфорта — и можно было вернуться к крепости, обойти ее по внешней стороне и, прогулявшись напоследок вдоль реки, направиться к себе в покои. Хранительница Севера провела на дворе довольно много времени и сама уже чувствовала, что пора выдвигаться домой и не дожидаться того часа, когда бастард пришлет за ней поисковый отряд, не обнаружив нигде в замке свою жену. Тем более начинало вечереть, еще полчаса — и солнце совсем скроется за горизонтом. Да и с каждой прошедшей минутой явно увеличивался мороз, и на выпавшем за день снеге уже начала образовываться ледяная, похрустывающая под ногами корка.

Решив отправиться назад к замку, леди Санса развернулась и, пропущенная отошедшими с дороги в снег гвардейцами, пошла по тропинке назад. По правую руку от нее все еще слышалось карканье, и Хранительница Севера по привычке глянула в ту сторону и замедлила свои шаги, начав присматриваться к месту, куда слетелись вороны. Девушка было хотела оторваться от созерцания метущихся птиц, как вдруг кое-что привлекло ее внимание и разожгло в ней любопытство.

Выглядело необычным, что черные вороны, прикрытые вместе со своей добычей стволом одной из сосен, копошились не на земле возле туши животного, а намного выше, словно зависли в воздухе. И, заинтригованная увиденным, Санса сошла с тропинки и направилась к месту скопления птиц, сама не до конца понимая, зачем туда идет.

Когда же Волчица подошла поближе и спугнутые ее появлением вороны спорхнули на верхние ветви сосен, то из-за ствола дерева начало выглядывать что-то красно-коричневое, тихо покачивающееся на слабом ветру. Старк приостановилась, уже не уверенная в том, стоит ли подходить ближе, а потом все-таки медленно и с опаской двинулась вперед, стараясь издали заглянуть за темный, с объеденной снизу зайцами корой, ствол сосны. И чем ближе она подходила, тем явственнее могла рассмотреть, что висит там не что иное, как человек, с которого содрали кожу.