Колечко с бирюзой

– Давай мириться! – Он пригладил ее взлохмаченные волосы, подправил прядки за ушами. – Тебе совсем не идет сердиться!

– А что мне, по-твоему, идет? – воскликнула Наташа и тут же поняла по его заблестевшим глазам, каков будет ответ.

Егор прижал ее спиной к перилам и прошептал:

– У нас есть немного времени до Зорькиных проводов в стадо. Пошли в постель, не возражаешь?

– Возражаю, – как можно строже ответила Наташа. – У меня на сегодня дел невпроворот, за тобой, между прочим, доделываю.

– Плевать я хотел и на твои, и на свои дела тоже! – засмеялся Егор. – Сейчас мы отправляемся в гости к моему лучшему другу Аркаше Старовойтову. Ты с ним не знакома, он с тобой – тем более! Вот удивится старик, когда мы к нему на кордон нагрянем! С теткой я уже договорился. На пару дней, пока нас не будет, сил у нее на хозяйство хватит! – Егор взял Наташу за руку и повел в дом. – Пошли, посмотрим, что можно в дорогу взять.

– Прости, Егор, но я так ничего и не поняла! Толком все объясни, пожалуйста. Какой кордон? Какой Аркаша?

– С Аркашкой мы были неразлейвода с первого класса. Сейчас он егерь в заповеднике. В прошлый отпуск я встретился с ним в больнице. Его браконьеры тяжело ранили, но поговорить нам почти не удалось: после операции он очень слабый был. Вчера я подумал-подумал и решил, что от Степанка ты благодарности вовек не дождешься, поэтому сию благородную миссию должен выполнить я: от лица моих товарищей выразить тебе горячую благодарность за помощь в проведении операции. А наградой будет поездка в горы на пару дней. Ты ведь не была раньше на Кавказе?

– Ни разу в жизни!

– Тем более! Красота там неописуемая! Уговорим Аркадия, чтобы взял нас с собой в обход. Форели половим, в источнике нарзановом искупаемся, в баньке попаримся. Согласна?

– Согласна! – Наташа притворно тяжело вздохнула, стараясь не выдать охватившую ее радость. Еще целых два дня они будут вместе. И пусть эта поездка для нее что-то вроде похвальной грамоты, но она постарается, чтобы Егор навсегда запомнил эти дни.

Выехали сразу же после завтрака. Не мудрствуя лукаво, Наташа натянула джинсы, кроссовки, светлую футболку. Егор настоял еще на спортивном костюме, свитере и теплой куртке – вечера в горах прохладные. Сам тоже хорошо экипировался в дорогу, но в машину сел лишь в шортах и трикотажной майке без рукавов.

Горные вершины, напоминавшие белые папахи, издалека казались нарисованными и наклеенными на ярко-голубое небо. Но чем выше поднимались вверх, горы подступали все ближе, становились выше и мрачнее. Остались позади росшие по краям дороги пирамидальные тополя. За каждым новым поворотом открывались картины одна прекраснее другой.

Наташа вертела головой то влево, то вправо, следуя указаниям своего добровольного гида.

– Смотри, виноградники! – Она едва успевала рассмотреть длинные ряды деревянных опор, опутанных лозой, между которыми копошились сборщики винограда. – Чайные плантации! – И они проскакивали на полном ходу мимо зеленых террас на склоне горы, усыпанных маленькими фигурками женщин с высокими корзинами за спиной.

Мелькали горные селения с яркими и шумными базарчиками у дороги. На одном из подъемов догнали мальчишку верхом на осле. Егор просигналил и весело помахал рукой юному всаднику, и тот радостно заулыбался им в ответ щербатым ртом.

Через открытые окна доносились ароматы фруктов, горных цветов, пряно пахнущей зелени. В одном из селений дорогу им преградила арба, груженная арбузами и дынями. Пока возница с односельчанами прилаживали отвалившееся колесо, Егор успел добежать до базарчика и принес арбуз и две небольшие дыни. И еще полный пакет крупного розового винограда. Из пакета сочилась вода. Егор, оказывается, сполоснул виноград под колонкой. Пришлось Наташе перекладывать виноград в сухой пакет, а Егор тем временем старался оторвать от кисти самые аппетитные ягоды и затолкать ей в рот.

Через час они свернули с главного шоссе на покрытую щебенкой дорогу, проложенную по дну ущелья. Сразу стало прохладнее. Егор перестал шутить и сосредоточился на дороге. Лишь иногда, когда Наташа подносила к его губам виноград, брал ягоду губами и ласково ей улыбался. А один раз даже исхитрился поцеловать влажную ладошку и, когда Наташа быстро убрала ее, весело подмигнул ей и запел:

– «Серые глаза – рассвет...»

Вскоре машина съехала с насыпи и, прокатившись метров сто по заросшей куриной слепотой поляне, остановилась на берегу неглубокой, но ворчливой и шумной речушки.

– Пойдем, я что-то тебе покажу! – Егор взял Наташу за руку и повел через густые заросли по едва заметной тропинке вдоль берега.

Метрах в трехстах от их стоянки река, разбившись на несколько потоков, падала с крутого скального выступа. Тысячи сверкающих на солнце струй на мгновение терялись в кипящем котле у основания водопада и вновь сливались в сплошной серебряный поток, клокочущий и исчезающий под старым подвесным мостом.

– Этим мостом пользовались, пока не построили автомобильную дорогу, теперь о нем почти никто не помнит, – прокричал Егор ей прямо в ухо и посмотрел по сторонам, – а жаль, с ним связана красивая легенда.

– Расскажешь? – прокричала она в ответ.

– Непременно, когда вернемся к машине.

Недалеко от своей стоянки они нашли чудесную поляну, укрытую зарослями незнакомого Наташе кустарника. В густой траве вовсю ковали чье-то счастье кузнечики. И стоило расстелить скатерть, как с десяток наиболее прытких представителей этого скачущего племени тут же почтили их своим присутствием.

– Иди умойся, а я пока приготовлю поесть. – Егор разгладил руками скатерть и принялся выкладывать на нее провизию, которой они запаслись на дорогу.

– Егор, – Наташа проследила за тем, как он ловко нарезает арбуз, – ты не даешь мне проявить себя как женщине. Иногда мне кажется, что ты просто не доверяешь мне. Все пытаешься сделать сам.

– К этому меня приучила долгая и многотрудная холостяцкая жизнь. Но проявить себя как женщине я позволю тебе, и уже сегодня ночью, например. А если пожелаешь, можем и сейчас на часок задержаться.

Наташа вспыхнула:

– В последнее время у тебя все мысли работают в одном направлении!

– А кто виноват? – Егор с деланой угрозой посмотрел на нее. – Учти: если сейчас же не умоешься, я тобой займусь вплотную. И тогда, уверяю, не сделаешь этого до вечера!

* * *

Ополоснувшись ледяной водой, Наташа почувствовала, что усталость куда-то испарилась, кровь побежала по жилам быстрее, щеки загорелись, как после жарких поцелуев Егора.

После обеда путешественники устроились на траве, позволив себе полчаса безмятежного ничегонеделанья.

Егор положил голову Наташе на колени и, прикусив зубами травинку, закрыл глаза, намереваясь подремать. Наташа потеребила его за ухо:

– Эй, лентяй! Кто-то мне легенду обещался рассказать!

– Легенду? – Егор повернулся на бок, взглянул ей в глаза. – Хорошо, слушай! – Он сел и, обняв Наташу за талию, прижал к себе. – И думай, чем вознаградишь меня за рассказ. – Он поцеловал ее в щеку. – Слушай! Давным-давно в этих местах обитало гордое и смелое племя, которым правил отважный вождь по имени Дахор. Во время одного из набегов на соседние селения его воины захватили много пленников, и среди них дочь вождя – врага Дахора, красавицу необыкновенную. Увидел ее Дахор и полюбил больше жизни. Но старейшины его рода воспротивились их браку. И когда Дахор отправился в очередной поход, старики сбросили Анаит, так звали возлюбленную молодого вождя, в водопад. Красавица погибла, но ее душа переселилась в красивую птичку, пение которой было похоже на звонкий голосок Анаит. Удача тогда отвернулась от Дахора. Его войско было разбито, а самого вождя враги взяли в плен и ослепили. Потом связали ему руки и подвели к подвесному мосту. Иди, дескать, мы тебя отпускаем! И захохотали, потому что знали: слепому да еще со связанными руками Дахору мост не перейти. Но тут запела птичка, и он узнал голос любимой. Птица пела, и он спокойно шел по мосту, но стоило ей замолчать, и он понимал, что впереди опасность. Например, сломанная доска. Тогда слепой вождь осторожно нащупывал ногами дорогу и преодолевал препятствие. Так он перешел мост, и пораженные враги вынуждены были отпустить его.