Личный интерес (СИ)

Глаза Джона становятся совсем уж какими-то отчаянно синими, он выдыхает, будто до этого вовсе не дышал, замирает на мгновение, а затем, чуть качнувшись, приникает губами к губам Шерлока. Это движение легкое, почти целомудренное, лишь слияние их дыхания, но потом Джон приоткрывает сухие губы, надавливая на губы Шерлока, и поцелуй углубляется. Это уже не обмен дыханием, Джон прихватывает губами нижнюю полную губу Шерлока, затем целует верхнюю, словно пробует на вкус, и Шерлоку кажется, что сейчас он, возможно, умрет от счастья. Джон целует осторожно, словно священнодействует, не позволяя себе лишнего, без языка, но так головокружительно, что Шерлок стонет, не сдержавшись. Джон тут же испугано отстраняется:

- Я поспешил, да? – шепчет он покаянно. – Прости, с тобой трудно сдерживаться …

- Нет-нет, все в порядке, - спешит успокоить Шерлок, хватаясь за него, будто боится, что Джон сейчас сбежит, - мне понравилось, я хочу еще, еще больше… - тут он краснеет за свою несдержанность, но Джон этого не видит, и в каком-то смысле Шерлоку от этого становится легче.

Джон неуверенно улыбается:

- Я хотел бы увидеть тебя, - признается он. – Я не умею видеть ТАК, но… Можно я… - Джон тянет руки к лицу Шерлока и тут же убирает их, будто одергивает сам себя. – Прости… Я понимаю, это ужасно, когда кто-то хочет схватить тебя за лицо, - извиняется он.

- Сделай это, - просит Шерлок. – Пожалуйста, - он берет Джона за руки и утыкается лицом в его ладони, осторожно их целуя. – Я твой, - бормочет он в них, - твой.

Джон замирает, а потом, будто решившись, едва касаясь подушечками пальцев начинает скользить по лицу Шерлока, обводя лоб, надбровные дуги, скулы, губы. Лицо его становится напряженным и каким-то торжественным. Он морщит лоб, хмурится, и Шерлок вдруг пугается, что не понравится ему. Ведь он не красавец, более того, его внешность отталкивающая, неправильная, отвратительная. Что, если Джон придет к такому же выводу и не захочет иметь с ним дела. Сердце опять начинает биться, как сумасшедшее, а голова кружится, как при панических атаках.

- Шерлок, - мягко произносит Джон, замечая, похоже, его состояние, - ты невероятный. Ты красивый. Ты идеальный для меня.

- Идеальный? – Шерлок не верит – никто и никогда не говорил ему, что он идеальный.

Да, после всего гадостного, что было в его жизни, после унижений, насилия, наркомании, он сделал сам себя, воссоздал из пепла, и даже изобразил нечто приемлемое со своей внешностью, придав ей некий лоск и вызывающую асексуальность в рамке модных трендов и эксцентричности. Но под этой старательно созданной им оболочкой из наглости, самоуверенности и высокомерия прячется прежний потерянный, никому не нужный, жалкий нескладный мальчишка. И этому мальчишке до слез, до невозможной дрожи, до жара внизу живота хочется поверить Джону. Хочется действительно быть единственным идеальным для него, каким тот, похоже, уже стал для самого Шерлока. Шерлок мучительно сглатывает, стараясь удержаться от лишних слов, просто приникает к Джону, обнимая его каждой частичкой себя, и чувствует ответные объятия. Джон скользит руками по спине, по шее, забирается в волосы и шепчет куда-то в подбородок Шерлоку:

- Ты кудрявый, - теплый смешок щекочет кожу.

- Это плохо? – Шерлок все не может прогнать беспокойство и страх проснуться от столь чудесного волшебного сна.

- Я же говорю – идеально…

Они стоят, обнявшись, растворившись друг в друге. Шерлок едва заметно целует Джона в макушку, сжимая его плечи, а Джон губами касается межключичной ямки Шерлока, одной рукой согревая спину, а другой зарывшись в кудри Шерлока. Так их и застает вернувшаяся Донован, и после деликатного (деликатного, от Донован – Шерлоку это кажется невероятным) покашливания им приходится отпустить друг друга.

Донован старается не смотреть на них, когда задает вопросы, возвращаясь к своим прямым обязанностям. Они сидят за кухонным столом, рядышком, соприкасаясь плечами и локтями. Джон рассеян, мягкая полуулыбка играет на губах, руки лежат на столе, расслабленные. Сам Шерлок с трудом заставляет себя не улыбаться. До невозможности хочется накрыть руки Джона своими руками, а еще больше – прижаться губами к его губам. Какая-то навязчивая идея касаться Джона всегда.

- Расскажите, как вы нашли труп? – просит Донован, и Джон вздрагивает.

Безмятежность на лице сменяется растерянностью и болью – кажется, он вспомнил об убийстве, и это Шерлоку не нравится. Ему хочется, чтобы Джон думал только о нем.

- Я пришел навестить друга. Разбудил его своим звонком. Мы пошли на кухню выпить кофе, но Джон вспомнил о необходимости покормить рыбку. Так мы и обнаружили труп, - быстро и нескладно врет Шерлок. – Джон проверил пульс, но и так было понятно, что она мертва. Джон вызвал полицию, вот и все.

- Почему вы не позвонили инспектору Лестрейду, как в прошлый раз? – интересуется Донован.

Джон открывает и закрывает рот, вместо него отвечает Шерлок:

- Номер инспектора не отвечал.

- Ночью вы ничего не слышали? – вопрос задается напрямую Джону.

- Нет, спал крепко, - тихо отвечает Джон. – Как в ту ночь, когда убили Сару.

Донован продолжает задавать свои раздражающе бесполезные вопросы, и Шерлок старательно обходит острые углы и расставленные ловушки, чтобы по возможности выгородить Джона. Джон преимущественно молчит, иногда кивает и отвечает неохотно, когда отвертеться от вопроса не удается. Донован непривычно сдержана. Шерлок нервничает. Когда на кухне появляется Лестрейд, градус напряжения зашкаливает.

- Криминалисты закончили. Тело увезли, - сообщает он. – Вы тут как?

- Осталась еще парочка вопросов, - докладывает Донован.

- Поскорее, Салли, есть кое-какие подвижки по делу Охотника за скальпами, - Лестрейд сияет. – Наши ребята прижали Леграна, и он раскололся. Подтвердил всю информацию про брата. Теперь ищем его. Кажется, дело сдвинулось с мертвой точки.

Донован хмурится и изумленно смотрит на Шерлока, который отвечает ей вызывающим взглядом.

- Ладно, в сущности, все важное я уже выяснила, - сдается первой Донован. – Вот здесь распишитесь, - она толкает Шерлоку протокол допроса, который с росчерком оставляет на нем свою подпись.

Джон ухмыляется, заставляя Донован прочитать протокол допроса вслух и оставляет внизу подпись с корявой записью о том, что на слух в присутствии двух свидетелей записано верно.

- Там, кстати, какие-то люди в костюмах и с чемоданами ждут, - сообщает Лестрейд.

- Это уборка номера, - устало объясняет Шерлок.

Лестрейд с подозрением разглядывает их и, прощаясь, советует:

- Вам бы тоже не мешало привести себя в порядок. Не знаю, чем вы тут занимались, - при этих словах, краснеют Донован и Джон, Шерлок сохраняет невозмутимость, - но оба в крови. Умойтесь что ли – жутко смотрится со стороны, как два мясника.

Джон кивает, оставаясь сидеть за столом, а Шерлок идет закрыть дверь за Лестрейдом и его командой, а также запустить в квартиру людей брата, который как всегда предупредительно внезапен и всеведущ.

Люди Майкрофта молчаливы и бесшумны. Без лишних вопросов проходят в комнату и начинают очень профессионально ликвидировать следы преступления. Шерлок некоторое время наблюдает за их работой, а потом возвращается к Джону на кухню. Джон занимается чаем. Его движения плавные и выверенные до миллиметра, однако он едва не падает, наткнувшись на выдвинутый Донован стул. Шерлок успевает его подхватить, а потом задерживает в объятиях несколько дольше положенного. Джон молчит, не поднимая разговора о случившемся между ними. Аккуратно разливает по кружкам ароматный чай, достает из холодильника чизкейк, ветчину, сыр, молоко. Они пьют чай и молчат. Шерлок откровенно с жадностью разглядывает Джона, поражаясь той нежности, которая переполняет душу, и даже окровавленная футболка на Джоне и подсохшая кровь на лбу и в волосах не в силах уменьшить это столь нехарактерное для него чувство. Первым нарушает молчание Джон.