Личный интерес (СИ)

Джон шумно выдыхает:

- Господи, Шерлок, - шепчет он, ответно стискивая его руку, - неужели не понимаешь, что следующим можешь оказаться ты? Надо бежать отсюда, без оглядки. Меня она, как видишь, не трогает. Возможно, ей просто нужен вакуум вокруг. Может быть, она слишком собственник, чтобы делиться даже после смерти, - Джон отворачивается, вероятно, чтобы Шерлок не увидел его расстроенного лица, но это смешно, Шерлок видит Джона насквозь.

И Шерлок не собирается сдаваться. Его бесит такая постановка вопроса.

- Неужели ты до сих пор не понял? – возмущается он. – Ты обиделся на мою провокацию, но она по крайней мере дала одно знание, которое ты старательно пропустил мимо ушей. Мэри не любила тебя, Джон Ватсон. Кроме тебя, она встречалась с уймой других людей, как мужчин, так и женщин, и ребенок ваш, возможно, вовсе был не от тебя. Она была лживой манипуляторшей. Живую или мертвую, я ее не боюсь. Потому что просто не верю в призраков, - последнее Шерлок едва не орет.

Ему хочется подскочить и начать носиться по спальне, доказывая свою правоту, но Джон крепко держит его за руку, словно якорь корабль, и не дает возможности сорваться в плаванье. Джон выглядит насупленным, упрямство застряло в нем прочно.

- Я не дурак и все понял, - произносит он отчетливо вновь поворачиваясь к Шерлоку и ослепляя своим синим невидящим взглядом, - но это не умаляет того факта, что умерев, Мэри стала еще хуже, начав преследование. В конце концов, я просто боюсь за тебя, идиот, поэтому проваливай из моей жизни, пока цел! - Джон тоже переходит на крик.

- И не подумаю! - кричит в ответ Шерлок.

Он не понимает, почему делает то, что делает, злость захлестывает, лишая разум рациональности. Он обхватывает лицо Джона руками и целует жадно, боясь, что оттолкнут, и потому торопливо и неумело. И Джон, о чудо, отвечает, обвивая руками его за талию, приникая всем телом. Полы халата расходятся, пояс не в состоянии удержать напора и страсти обоих, и потому Шерлок к своему вящему ужасу даже не видит - ощущает наготу Джона, твердость его члена, упирающуюся в бедро, жар его кожи, его нетерпение и желание. И в этот момент мозги Шерлока окончательно отключаются.

Поцелуй из жадного и порывистого плавно перетекает в тягучий и вязкий, как патока. Джон продолжает обнимать Шерлока, ухватившись за пояс брюк. Шерлок тонет в ласках Джона, в том, как он восхитительно поглаживает большими пальцами поясницу над ремнем, как сладостно посасывает его нижнюю губу, с каким трепетом лижет верхнюю, как незаметно проникает в рот, встречаясь с жаждущим языком Шерлока. В короткой схватке за лидерство побеждает Джон. Он настойчивее и опытнее, и вот уже его язык владычествует во рту, погружаясь в Шерлока, воруя его дыхание, делясь слюной и чем-то особенным, Джоновым. Шерлок брезглив, но этот обмен жидкостями кажется волнующим до невозможности. Шерлок впитывает в себя малейшие оттенки вкуса Джона, улавливая и мятность зубной пасты, и терпкость эрл грея, и мягкость топленого молока, которое он утром добавлял в чай. У Джона ровные крепкие зубы, и Шерлоку хочется провести по ним языком, чтобы полнее ощутить фактуру и гладкость. Дыхание Джона напоминает морской бриз, а губы – шероховатые и тонкие. Шерлок мечтает влезть в Джона, увидеть, какой он изнутри, не только снаружи, ему нужно попробовать вкус его крови, его семени, его слез. Шерлок, наверное, маньяк, его мысли – дикие и неправильные, в них никому не стоит признаваться, но они истинны – Джона хочется всего и прямо сейчас. Руки сами скользят с гладко бритых щек вверх, задевая ресницы, нитку бровей, зарываясь в короткие светлые пряди, пробегая подушечками пальцев по коже головы. Джон стонет, прикусывая губу Шерлока и зализывая ее, словно извиняясь, а потом вновь врывается в рот. Языки переплетаются, будоража кровь не хуже шампанского. Они пьют дыхание друг друга – вдох-выдох, вдох-выдох, и Шерлок уже не может представить, что когда-то дышал самостоятельно, без Джона. Он буквально ощущает, как прорастает в Джона каждой клеточкой своей кожи, и одежда теперь воспринимается преградой на пути их окончательной близости. С трудом, подавляя собственное сопротивление и сопротивление самого Джона, Шерлок отстраняется, тяжело дыша.

- Мне нужно… снять… - произносит он рвано и непонятно, но Джон кивает, облизывая распухшие губы.

Он поводит плечом, и халат окончательно соскальзывает к ногам, обвивая ступни Джона, словно змея. Шерлок замирает, захваченный открывшимся зрелищем – нагота Джона как открытие, как восьмое чудо света. Джон смуглый, крепкий, а волосы на теле светлые, и это невероятным образом наполняет Шерлока нежностью. Руки сами тянутся к паху, приласкать, огладить, зарыться в курчавящуюся поросль, вдохнуть тот самый запах. Крупный толстый член с зависшей каплей предэякулята заставляет сердце Шерлока затрепетать от восторга. Рот наполняется слюной. Шерлок гулко сглатывает, облизываясь. Джон смотрит куда-то вперед, за спину Шерлока потемневшим слепым взглядом, и Шерлок быстро целует его в глаза, отчего Джон начинает неуверенно улыбаться. Шерлок опять отстраняется и принимается быстро расстегивать пуговицы.

- Ты раздеваешься? – напряженным голосом интересуется Джон.

- Избавляюсь от лишнего, - торопливо соглашается Шерлок, скидывая с узких плеч рубашку.

Его пальцы срываются, когда он поспешно расстегивает ремень, стягивает брюки вместе с нижним бельем, переступая через них, чтобы оказаться в объятиях Джона. Ноги в черных носках кажутся смешными, при общей белоснежной наготе, но Шерлоку так хочется быть с Джоном как можно скорее, что эта мелочь остается без внимания.

Теперь они обнимаются без преграды в виде одежды, и это действует на Шерлока окрыляюще. Он вжимается в Джона с силой, сцепив у него за спиной руки в замок и уткнувшись носом ему в волосы. Он ощущает Джона кожей рук и ног, животом и грудью, собственным членом и спиной, которую беспокойно оглаживают руки Джона. Шерлок настолько охвачен этим новым чувством, этой близостью, что эйфория буквально льется из него, ему хочется кричать, смеяться и плакать одновременно. Шерлок слышит заполошное биение сердца Джона, его губы на своей шее, его член на своем бедре, а вот слова, которые тот горячечно бормочет, долгое время не доходят до сознания, а когда доходят, Шерлок удивленно замирает, потому что ему еще никто и никогда за всю жизнь не говорил такого:

- … удивительный, невозможный, вздорный, прекрасный… И что в тебе такого, что я пропал, как дурак… С ума от тебя схожу… Вечно этот рот целовать, эту кожу, эти руки… Твой запах голову кружит… Не могу перестать думать о тебе, представлять, какой ты… Это как наваждение – везде ты, даже в сон забрался… Моя ненормальность, мое помешательство… Касаться тебя постоянно, рядом ощущать – как дышать, та же потребность… Страх, что оттолкнешь, что не нужен, калека слепой… Мечта ожившая, ну почему я не вижу… Я так хочу тебя увидеть!..

И в этот момент на Шерлока накатывают воспоминания прошлого, то, как Виктор и его компания насмехались над ним, а он стоял перед ними на коленях, жалкий и ничтожный, жаждущий любви юноша. Он вспоминает все те унижения, которые сопровождали недоотношения с Себастьяном, его грубость, жестокость, злобу. Он вспоминает похотливо-безумный, мстительный взгляд Патрика. А еще то, как продавался за дозу своему поставщику. Тот любил девочек, но ему нравилось, как Шерлок отсасывал. Иногда он подкладывал Шерлока под своих клиентов, все за ту же дозу, и Шерлок покорно ложился, открывал рот или раздвигал ноги, подставляя задницу. В те времена ему было все равно, как используют его тело, лишь бы иметь возможность унестись в другой мир, который именовал Чертогами. Болезненные ненужные воспоминания.

- Членосос… Подстилка… Шлюха… Твой рот создан для моего члена, сучка… Раздвинь ноги… Отсоси за дозу, утырок… - эти слова звучат в голове Шерлока, заставляя напрячься.

Он слышит их слишком явственно, вновь поднимается прежний страх, отвращение к себе, тошнотворный запах мочи, ощущение наполненности рта чужой вонючей плотью. Шерлока трясет, кружится голова, в глазах стоит туман, а сердце стучит так, словно вот-вот выскочит из груди. И в эту какофонию звуков прошлого сладкой песней потихоньку, но все сильнее вплетается голос Джона, уверенный, чистый, сильный: