Личный интерес (СИ)

Его никто и никогда не хотел трахать лицом к лицу. Себастьян предпочитал входить сзади, а клиенты наркоманских времен ставили в коленно-локтевую позу и имели по-быстрому. Шерлок не был страстным любовником. Себастьян называл его «рыбой мороженой», а клиенты не получали удовольствия, ограничиваясь первым и последним разом. Даже поставщик смеялся, что сзади Шерлок бездарен, а спереди – гениален.

- Они – идиоты, - шепчет Джон, будто прочитав мысли Шерлока, - не вспоминай. И запомни – мы не трахаемся, мы занимаемся любовью.

Шерлок кивает, забыв, что Джон этого не видит, и быстро переворачивается на спину. Из-за слепоты Джона им приходится повозиться, пока Джон входит в него, осторожно, то и дело останавливаясь, бормоча нежности, умоляя потерпеть и уверяя, что скоро боль пройдет и все будет хорошо. Шерлок, уже не стесняется своих слез (кто их здесь увидит?), смотрит на Джона с благодарностью и восхищением, стараясь на всю жизнь запомнить этого сильного и нежного мужчину. Когда член окончательно погружается в Шерлока, они оба замирают, плененные ощущением полноты и завершенности. Джон дотрагивается до лица Шерлока, страдальчески сдвигает брови и наклонившись, принимается сцеловывать слезы, прося прощение.

- Это не из-за тебя, - бормочет Шерлок, обнимая Джона, - вернее из-за тебя, но не из-за боли. Ты же помнишь, что я не девственник? Просто это слишком… - он пытается подобрать правильное слово, но не может – мозги все еще в полужидком состоянии, и на помощь приходит Джон.

- Слишком хорошо? – предлагает он.

- Да, - Шерлок сглатывает, - это слишком идеально, чтобы быть правдой. Теперь я больше всего на свете боюсь, что ты исчезнешь. Ты исчезнешь, и я останусь один.

- Я не исчезну, - обещает Джон, - не хочу. Только ты тоже пообещай не исчезать, пожалуйста, - в его голосе слышны умоляющие нотки.

- Обещаю, - серьезно произносит Шерлок и легонько пинает его пятками в поясницу. – Двигайся, Джон, сделай мне идеально… Я готов.

И Джон поводит бедрами, начиная медленно, словно на волнах, раскачиваться, входя и выходя из Шерлока. Восхитительное чувство разгорающегося внизу живота жара, напряженный член, колыхающийся и задевающий дорожку светлых волос Джона вниз от пупка, вязкая нитка предэякулята и раскрасневшееся лицо Джона с бессмысленными синими глазами и короткими иголками волос, торчащими в разные стороны – это то, что видит и ощущает Шерлок, пока Джон увеличивает темп поступательных движений. Он заворожен этой картиной и собственными чувствами, той близостью и интимностью, что сейчас происходят между ними. Шерлок впервые ощущает радость и удовольствие от процесса соития, и впервые он хочет, чтобы то, что между ними происходит, не заканчивалось никогда. Личный интерес Шерлока давно уже приобрел форму глубокой влюбленности и маниакальной зацикленности, пора это признать. Джон начинает вколачиваться в Шерлока со всей силы. Его крепкие руки твердо держат Шерлока за бедра, рывками насаживая на себя (наверняка после останутся синяки, и будут они благословенны, это те отметины, которые Шерлок хочет сохранить, чтобы в любой момент напомнить себе – они с Джоном были вместе на самом деле), да и сам Шерлок подается навстречу движениям Джона, стараясь, чтобы проникновение было как можно более глубоким. Джона хочется внутрь себя всего целиком и навсегда. Мимолетно мелькает мысль, что подобное желание ненормально, и оно может напугать Джона, если его озвучить, но Шерлок ничего не может с собой поделать, он слишком собственник и эгоист, чтобы отпустить. Теперь, когда между ними происходит то, что происходит, Шерлок знает, что Джон ЕГО. Джон принадлежит Шерлоку отныне и до смерти, как и Шерлок принадлежит Джону. И это так, даже если Джон этого пока еще не знает.

Шерлок, не отрываясь, смотрит на Джона, подаваясь навстречу его движениям. Джон мокрый, как мышь, его грудь тяжело вздымается, а мускулы под кожей перекатываются от напряжения, словно живые. Джон удивительно гармоничный – сильный и ладно скроенный. Шерлока восхищает его простое открытое лицо, чуть растерянная счастливая улыбка на тонких губах, светлые карамельные волосы и невообразимо синие глаза. Как же глобально несправедливо, что Джон не видит. Шерлок хотел бы заглянуть в эту синеву, когда Джон смог бы разделить этот взгляд и вернуть ответный. Сейчас, когда Шерлок балансирует на грани взрыва восторга, ощущая, как от каждого толчка Джона внутри под кожей, словно электрический разряд, рождаются и идут гулять по телу волны наслаждение, он как никогда ясно осознает, что сделает все, чтобы вернуть Джону зрение. Психосоматика – с ней можно бороться, просто большинство психотерапевтов, и сам Джон в том числе, идиоты. Последний толчок Джона приходится на волшебную точку, и Шерлок не выдержав, срывается за грань, выплескиваясь на подтянутый живот партнера вязкой жидкостью. В нем как будто взрывается сверхновая, ослепляя и оглушая силой своего рождения. Шерлок выгибается дугой, пронзенный острым наслаждением. Он не может дышать, он не может говорить, все что он может, это принимать тот дар, который преподносит ему Джон, срываясь в оргазм следом. Джон откидывает назад голову, выстреливая в Шерлока горячим семенем, которое ощущается неким исключительно ценным призом, а еще четким химическим маркером принадлежности. Это удивительно и прекрасно – принадлежать тому, кто принадлежит тебе, Шерлок наконец-то обретает чувство законченности, наслаждаясь взаимностью, и потому то, что кричит Джон, сотрясаемый наслаждением, кажется прекрасной музыкой.

- Шерлок-Шерлок-Шерлок-Шерлооооок… Мой! – твердит Джон, оседая на Шерлока, и тот принимает его в свои объятия, оплетая длинными руками и так и не позволив выскользнуть опадающему члену из себя.

- Твой, - устало и счастливо соглашается Шерлок куда-то в космос, и Джон удовлетворенно хмыкает.

Они лежат на кровати, переплетясь конечностями, сцепленные после акта любви, утомленные и потные. Шерлок лижет на пробу кожу Джона за ухом – она соленая и гладкая, Джон сонно фырчит, сильнее вцепляясь в Шерлока.

- Не уходи, - просит он едва слышно.

- Не уйду, - соглашается Шерлок, не очень понимая, к чему именно относится просьба Джона – к ситуации здесь и сейчас или собственной жизни в целом, но точно зная, что не уйдет в обоих случаях. – Не смогу уже.

- Это хорошо, - довольно шепчет Джон, - тогда я чуть-чуть посплю, ладно?

- Спи, - соглашается Шерлок, крепче прижимая к себе Джона и нащупывая одной рукой сбитую в комок простыню, чтобы укрыть их.

Этот миг кажется Шерлоку идеальным. Он еще никогда и ни с кем не засыпал в одной постели, он никогда и ни с кем не занимался ЛЮБОВЬЮ, он никогда не хотел делить с кем-то свое личное пространство и он никогда еще так остро не желал чувствовать другого человека рядом ВСЕГДА. Все когда-то случается впервые. Шерлок накрывает их белоснежной простыней и закрывает глаза – с Джоном хочется разделить даже такое скучное и прозаическое явление как сон.

Шерлок просыпается от ворчливого бухтения Джона под боком:

- Тебе, кажется, звонят, - бормочет он, сонно причмокивая, и сердце Шерлока от осознания того, что проснулся в объятиях Джона, пускается вскачь.

Телефон Шерлока действительно тренькает настойчиво где-то там, где осталась лежать на полу одежда. Очень не хочется покидать теплую и уютную ауру Джона, но телефон продолжает звонить и звонить. Это ужасно раздражает, и Шерлок все же выбирается из кровати. Он обнажен, но эта нагота ни в малейшей степени не смущает. Шерлок достает из кармана брошенных на пол брюк телефон и принимает вызов от Лестрейда, выходя из спальни, чтобы не разбудить вновь заснувшего Джона.

- Чего тебе? – сердито вопрошает он в трубку, направляясь в самую отдаленную от спальни комнату – психотерапевтическую, где резко и отталкивающе пахнет дезинфекцией и в одиночестве плавает в стеклянном плену Игорь.

- Господи, ты жив, - облегченно выдыхает Лестрейд. – Успокой меня, скажи, что ты не со своим доктором, - просит он встревоженно.