Окутанная тьмой (СИ)

Пальцы заметно дрогнули, когда всё тело Люси пронзила внезапная слабость, ноги подкосились, но кое-как она смогла удержаться, глубоко вздыхая, мысленно проклиная Лию. Она-то думала, что они будут сражаться по-честному, без этих демонических штучек, внушения, огня и прочего, но нет, Лия решила принять кардинальные меры. Вот только Люси заметила это слишком поздно, игра с самого начала идёт не по правилам, и применять свои силы, в том числе и огонь, не было никакой возможности и сил. Лия же, похоже, торжествовала, понимая, что теперь Люси не сможет выстоять даже один лёгкий, в её понимании, удар, и легко улыбаясь, подняла косу вверх для решающего удара. И Люси всё бы отдала, чтобы выстоять его, чтобы не упасть, чтобы не позволить Лии умереть, чтобы стать сильнее, чтобы доказать свою правоту. Она была готова отдать всё, что у неё есть лишь бы только не сломаться сейчас.

«Позволишь мне вмешаться, я тебе не враг, я помогу?..» — тихо, почти неслышно разнёсся в сознании Люси приятный, мужской голос из-за чего прошла такая же дрожь, разгоняя по телу страх и ужас.

Вот только противиться тому, что кто-то овладевает её телом, не было сил, и когда это волна прошла, исчезнув, покинув душу Хартфилии, выбора и не оставалось. Поддавшись напору, этому лёгкому, будто знакомому голосу в голове, Люси одними губами прошептала:

— Позволяю…

Лия уже была совершенно уверена, что это конец, была уверена, что через минуту она будет прощаться с жизнью, но вопреки всему этому продолжала улыбаться, теперь более искренне, правдоподобно, почти по-настоящему. Она была уверена, что всё правильно, что Люси без неё, но с новой обретённой силой и титулом Смерти будет намного лучше, проще. Лия была уверена, что поступает правильно, отдаваясь на растерзание тьме и страху, она больше не хочет дрожать и переживать, когда Люси вновь исчезает из виду, попадает в какие-то драки, разборки, она не хотела её потерять. И именно этот страх подпитывал уверенность Лии, добавляя масла в огонь, убеждая её, что всё хорошо, её решение правильно, в нём не стоит сомневаться. Та сила, с которой она принялась наносить удар, должна была сокрушить Люси, Лия в этом не сомневалась, но то, что она почувствовала сквозь вновь поднятый в воздух песок, заставило её замереть, пока тщетно пытаясь рассмотреть, что там произошло.

— Ты? — Лия в неверии дёрнулась, рассмотрев сначала Люси — живую, здоровую, без ран и даже без новых царапин, — но больше всего её напугал тот, кто стоял позади Хартфилии. Он — Отто — её первый и единственный друг, тот, кого она собственноручно убила, даже не задумываясь, оправдываясь, что всё было ради сестры, всё ради Люси. Он, словно призрак, возвышался над Люси, глядя куда-то вперёд, почти на Лию, пустыми, белыми глазами — у него всегда были проблемы со зрением и, видимо, смерть забрала своё, сделав его совершенно слепым.

— Давно мы не виделись с тобою, Лия. А ты, я вижу, совсем рехнулась, бросаешься на родную сестру с кулаками, хотя обещала её защищать, ради неё ты помниться убила и меня, так что происходит? Ты так сильно жаждешь умереть, хотя и не прожила весь срок, отведённый тебе, но знай, даже здесь, из-за тебя и твоих выходок, мне нет покоя. Не могу спокойно лежать в гробу, видя, что ты творишь на земле, так и хочется отвесить тебе парочку отрезвляющих пощёчин, чтобы очнулась и увидела, что делаешь только хуже, но жаль, не могу, я всего лишь призрак. Ты учишь Люси правильному, но сама не видишь, что поступаешь так же глупо, эгоистично, даже хуже чем она, так может для начала разберешься с собой? Очень жаль, что я не вижу и не могу посмотреть в твои глаза как раньше, хотя. Люси, ты позволишь мне? — Лия не знала на что он просит разрешения, но смотрела большими, по-прежнему удивлёнными глазами, до сих пор не верила в произошедшее, что он сейчас перед ней. Люси только легко кивнула, после чего Отто, так и стоя позади неё, прикрыв её глаза своей ладонью, легко улыбаясь, закрывая свои — только теперь Лия осознала, что он собирается делать, глупо, стыдливо опустив голову. Она знала, что не сможет противиться его взгляду, и через секунду перед ней, как и тогда, в последнюю минуту Отто, лишь серые, насмешливые глаза, почти живые. — Так намного лучше, спасибо, мелкий. Я, пожалуй, продолжу нашу милую беседу, но для начала, почему ты дрожишь, Лия? Боишься меня, боишься того, что я встал из гроба по твоей милости, думаешь это так тяжело? Ха, если есть к кому идти и вправлять мозги, то я готов ещё тысячу раз подняться, хотя и не знаю, как обстоят дела у других умерших. Порой меня посещает чувство, будто я и не умер, будто я просто сплю, потому что могу подняться, могу говорить, и вы меня слышите, я могу видеть этот мир, следить за вами и в первую очередь за тобой, Лия. И мне противно видеть во что ты превращаешься, даже и не замечая этого. Где та милая заботливая Лия, которая убила меня ради сестры, ради того, чтобы воскресить её? Где Лия, которая была моим настоящим другом, которая поддерживала меня, которая всегда была рядом и улыбалась, пускай и украдкой, но искренне, от всей души? Где Лия, которую я так сильно любил? — осознание того, что она натворила, что делала, пришло к Лие быстро, пускай и с заметным запозданием. Только этот знакомый, до боли тихий голос с хрипотцой смог заставить её посмотреть на эту ситуацию иначе, он заставил её смотреть под другим углом, не спрашивая разрешения. Противиться ему, противостоять, пытаться уйти, избежать этих воспоминаний Лия не могла никак, было ощущение, что Отто достанет её везде и не даст возможности спрятаться. — Ты слишком многое на себя берёшь, Лия, забудь об этом. Что скажешь, Люси, приведём твою сестрёнку в чувства? — Люси, как и прежде, только легко кивнула, ощущая, как на её руку, держащую косу, ложиться ледяная ладонь Отто, крепко сжимая. Та сила, которую Люси стала так хорошо ощущать, шла медленно от него, наполняя её тело, давая возможность победить, пока Лия слишком поражена, удивлена и растерянна. — Я покажу тебе один сильный приём, Люси, может, ты когда-нибудь сможешь воспользоваться им сама, без моей помощи, — Люси едва сдерживала блаженную улыбку, когда внутри буквально начала кипеть сила, переполняя всё тело. Эта мощь, ощущение власти вызывали сумасшествие и, видимо, поэтому обычным демонам вроде Хартфилии она не дана, от неё можно легко сойти с ума, но иногда это просто необходимо. — Называется Оковы Смерти, больно, сильно и действенно, — Люси ничего не видела, но это её не смущало, она полностью отдавалась власти Отто, он был Смертью, он был силён, но это могущество так и не покинуло его тело после смерти. Земля на короткое мгновение будто ушла из-под ног, даруя неподдельное чувство лёгкости, свободы, Люси каждой клеточкой собственного тела ощущала эту мощь, готовясь к решающему удару. И как поняла сама Люси, Отто сильнее Лии, но она его не боялась, он сам этого не хотел. К Люси он относился так же тепло, мягко и заботливо, как к младшей сестре. Благодаря этим чувствам Хартфилия и не боялась Отто, не боялась ничего не видеть, отдавая контроль над своим телом ему, в Отто она была уверена.

— Не смей использовать это против меня, слышишь?! — только и успела Лия, после почувствовав только, как цепи, появившиеся из-под земли, пронзили её насквозь. Она не верила, что Отто в действительности посмел использовать это, хотя в глубине души была и благодарна ему, за то, что пришёл и образумил её, Лия была безумно рада увидеть его снова, спустя столько времени, в течение которого она мучилась, чувствуя за собой непосильный груз — вину. Но теперь не было ничего, только сожаление, что она такая дура, Лия всегда хотела как лучше, чтобы Люси была счастлива, но выходило совсем не так. Лия была во многом виновата и признавала это, но продолжала оправдываться, не давая временной, мнимой боли погружать себя во тьму, она по-настоящему пыталась.

— Прости меня за это, Лия, — Лия удивлённо подняла глаза, замечая в глазах Отто, так быстро теряющих свой настоящий цвет, живость, искренние слёзы — он убрал ладонь с глаз Люси, видимо, понимая, что на большее здесь не способен, силы угасли. Но сказать ему что-то ещё, Лия просто не успела, взрыв не дал, сотрясая всю землю под ногами и всё её существо, но боли не было, только запоздалое осознание, что она не права…