Мой ангел-хранитель (СИ)

Сигюн приближается к Тору, осторожно отдает ему на руки маленького Нари. Громовержец поднимает его выше головы, пронзительно смотрит голубыми добрыми глазами. Он видит, как сверкают зеленые очи мальчика, как горит и пляшет в них тысяча огней, он видит, как хмурит малыш толстенькие щечки, а потом губки его так смешно украшает детская, еле различимая полуулыбка с привкусом отцовской хитрости. Черные волосики его спадают челкой на лоб, и Сигюн заботливо убирает их, чтобы они не лезли в глаза.

-У меня такое чувство, что я держу на руках маленького Локи. Я ведь помню его таким же бутузом, совсем мальцом, как я нянчился с ним. Он в детстве был очень спокойным, только вот я никогда бы не подумал, что в душе у него бушует целый ураган. Нари вылитый Локи, - снова печалью светятся глаза Бога грома, он возвращает малыша Сигюн.

-Да, и я очень надеюсь, что он не повторит судьбу своего отца, - отзывается девушка.-Когда-нибудь и у тебя будет такое чудо, Тор, - с улыбкой добавляет Сигюн, замечая, как он смотрит на малыша, и в глазах его просыпаются чувства, которые до этого момента спали. Чувства родителя.

-И ты приблизишься к исполнению этого чуда на шаг, когда вернешь себе свою деву, - говорит Сигюн, укладывая Нари в колыбельку, укрывая пуховым одеяльцем. -А ещё я хотела поблагодарить тебя за то, что ты позволил моей матери уйти вместе с тобой в Асгард. Ты даже не представляешь, сколько ты для меня сделал. Я безумно по ней скучала, и… знаешь, мне кажется, будто у меня целых две матери, Фригга все это долгое время никогда не покидала меня. И моя любовь к ней будет вечной, благодарной.

-Твои слова звучат как прощальные. Ты возвращаешься в Ванахейм? - Тор сузил глаза, недоуменно сдвинул брови. -Я говорил с твоими родителями, твой отец намерен тебя вернуть, да и княжна была настроена на это.

-Я знаю. Нет. Ни за что. Как бы этого не желали матушка и отец, как бы об этом не просил Локи, я не уйду, я не оставлю его здесь, пусть даже он сидит в тюрьме и мне никогда не разрешат с ним увидеться.

-Я восхищаюсь твоею стойкостью, Сигюн. Мне порой кажется, что даже я не так силен. Но я не могу не согласиться с тобой по поводу надежды на лучшее. Мы должны быть рядом с теми, кого любим, с теми, кто любит нас. Мне неизвестно, оправдается ли когда-нибудь твоя надежда на то, что Локи окажется на свободе, прости. Но я уверен в том, что в силах забрать Джейн, - на лице Бога грома блеснула ещё большая уверенность, смешавшаяся с легкой печалью.

Сигюн, однако, была рада, что смогла вернуть Тору веру. Она никогда не относилась к нему плохо, никогда, несмотря на то, что Локи, мягко говоря, всегда недолюбливал брата, а потом это отрешенное чувство переросло в жгучую ненависть. Сигюн надеялась так же на то, что однажды братья найдут дорогу, где пути их встретятся, где норны обозначат им новый шанс, где они вновь станут братьями, забыв о прошлом… Она свято в это верила и ничего не могла поделать с собой.

Тор пожелал Сигюн добрых снов, а затем покинул её комнату.

Небо над Асгардом вновь было усеяно огромным количеством звезд, что переливались, сверкали, как бы подмигивая друг другу. На Бифросте было тихо, слышалось лишь шуршание ветра, и ночная песня морских волн разливалась внизу, успокаивая и унося в своих объятиях тревогу с чужих сердец. В дали, за воротами столицы, слышались звонкие песни, что прославляли время победы, слышался заливистый смех, но все это гулким эхом пролетало, уносилось ветром к черным небесам.

Тор медленным шагом шел по радужному мосту, глаза его не излучали радости, а на губах не сверкала веселая улыбка. Несмотря на свои победы, он совсем не ощущал гордости, не ощущал наслаждения своими успехами в войнах, как это бывало раньше. В юности он мог пировать целыми неделями, сейчас же Тор не в состоянии долго просидеть в шумных компаниях своих воинов, не способен выпить больше одной кружки хмельного эля. Да и мысли были далеки от всего происходящего в Асгарде, от своих друзей, от побежденных войн, мыслями могучий громовержец жил в Мидгарде…

-Опаздываешь, - раздался густой бас Хаймдалля, который стоял к пришедшему принцу спиной.

-Ноша веселья в сто крат тяжелее, чем сама битва, - улыбнулся Бог грома, обходя возвышение.

-В том и другом ты не силен, - с серьезным лицом шутит хранитель моста.

-Возможно, - усмехается Тор. -Как наши звезды поживают?

-Неустанно сияют. Отсюда мне видны и девять миров, и десять триллионов душ, - стражник смотрит на принца золотыми глазами, а потом ударяет своим тяжелым мечом об основание моста, что заставляет его начать медленно вращаться вокруг своей оси. -Ты помнишь, что я говорил о схождении?

-Да, парад миров, - припоминает Тор. -Он ведь не за горами?

-На моем веку такого чуда пока что не случалось. Его трудно почувствовать, а увидеть ещё труднее.

Хаймдалль и Тор подходят к огромному круглому окну, что открывает вид на черный небосклон, заросший сиянием звезд.

-Явление это опасное, но красота его непостижима, - завороженно ведает Хаймдалль, устремляя свой необыкновенный взор в пучину ночных облаков.

-Я ничего не вижу, - досадно говорит Бог грома.

-Быть может, ты ищешь другой красоты? - с намекающей улыбкой спрашивает хранитель моста, и Тор улыбается ему в ответ, прекрасно зная, кого имеет в виду ас.

-Как она там?

-Твоя смертная умнее многих. Сама того не подозревая, она тоже изучает схождение миров. Даже… - Хаймдалль запнулся, вглядываясь в звезды. Глаза его сделались серьезней прежнего, пристально наблюдали за ничего не значащим для Тора блеском огненных звезд, которые показали нечто опасное…

-Что? Что-то не так? - обеспокоенно осведомился громовержец.

-Я её не вижу, - отвечает стражник, понимая, что смертная девушка попросту исчезла из своего мира, из его взора, и где она сейчас, неизвестно никому…

***

Совсем маленькая, слабенькая девушка, чья жизнь ограничена, чьё будущее предопределено, попала в водоворот неведомых и опасных сил. Её хрупким тельцем завладело одно из самых страшных орудий во Вселенной. Она, одурманенная поисками возлюбленного Бога грома, отыскала давно забытое и потерянное временем хранилище, находящееся в расщелине между мирами. Дрожащая рука осторожно коснулась красной жидкости, которая переливалась и перетекала под огромной глыбой изрисованного узорами и рунами камня. Она коснулась её, и жидкость та словно ожила, она, подобно кусающей змее, впилась в кожу смертной девушки, проникла в её тело, будто так давно искала пристанища, будто увидела в землянке свое спасение. До капли, до самой последней капли текучее вещество излилось в её тело, слилось с её кровью и охватило смертную, забрало в свои объятия, лишая ту сил. Бездыханно девушка упала на твердый пол, закрыла глаза, ей чудилось, будто она витает среди красных облаков, а вокруг неё вспыхивает иная сила, наполняет её необыкновенными способностями, но в то же время делает её слабой, постепенно, медленно убивая…

На далеких галактиках, где не один миллион лет находились огромные корабли, вспыхнули умершие звезды, разлился небесный свет космоса. Большой космический корабль сплошь укрылся огнями, на борту загорелись красные лампочки, он начал движение, а гул мотора прокатился в поднебесье и растворился в звездном небосклоне. Там, на том корабле, проснулись те, кого нельзя было будить никогда, они проснулись, повинуясь зову своего сильнейшего, найденного источника - Эфира. Черная маска открыла лицо бледного создания. Его волосы были белее зимнего снега, они полностью были зачесаны назад, открывали широкий лоб, а сзади сплетались в замысловатую косу, глаза его светились, как голубые звезды на небе, они были блестящими и пронзительными, над ними красовались белесого цвета густые брови, уши того создания были огромными, заостренными, скулы на щеках были впалыми, худощавыми, а губы не смели вообразить даже улыбку радости оттого, что глаза после столь длительного времени сна наконец увидели свет.

Темный эльф поднялся со своего кресла, поправил черный плащ, что укрывал его спину. Медленным шагом он прошел в огромный зал, где от сна пробуждались его солдаты, чьи устрашающие лица укрывали белые, молчаливые маски с темными глазами.