Рождественские глюки Плам (ЛП)

– Я тебе заплачу.

– А, другое дело, – сменил гнев на милость Рэнди.

Я вручила ему рекламное объявление.

– Тебе ничего не надо, кроме как ответить на это объявление. Наверно, тебе даже не придется говорить, что ты гном. Возможно, достаточно просто… назваться профессионалом. А потом, когда пойдешь на собеседование, пошарь глазами парня по имени Сэнди Клоус. Он НЯС.

– Погоди-ка. Санта-Клаус – НЯС. А как насчет Пасхального зайца? Заяц тоже НЯС?

Я показала Бриггсу фото Сэнди Клоуса и произнесла по буквам имя. Потом вручила карточку со своим телефоном и пейджером. И быстренько ушла, дабы не злоупотребить гостеприимством или же не дать ему время передумать.

В машине я взглянула на колено Дизеля.

– Ты в порядке?

– Угу. Он дерется как девчонка. Кто-то должен ему показать, как орудовать половником.

Глава 3

Конни Розолли управляет конторой кузена Винни. Она на пару лет старше меня. У нее пышные волосы, большие сиськи и короткий запал. И она могла бы дать мне пинком под зад так, что я катилась бы отсюда до центра Трентона. Мое счастье, что Конни не испытывает желание пинать меня, поскольку мы подруги.

Я позвонила Конни и попросила проверить счета за воду и электричество Клоусов. Между полулегальными поисками по компьютеру и тесно связанной сетью женщин Бурга, которые горазды поболтать, остается не так уж много информации, к которой у Конни и меня нет доступа.

Едва я закончила разговор с подругой, как зазвонил сотовый. Матушка.

– Помоги, – взмолилась она.

Я расслышала истерические нотки в голосе.

– Что случилось?

– Валери притащила домашний тест на беременность и теперь заперлась в туалете.

– Не переживай. Она выйдет, когда проголодается.

– Это наша общая ванная. У меня тут двое детей, которые на каникулах, и старушка со слабым мочевым пузырем, а еще твой отец. Ванная нужна всем.

– И?

– Сделай что-нибудь! Хотя бы расстреляй замок.

Была бы я хорошей сестрой и любимой дочерью, я бы посочувствовала Валери. Побеспокоилась бы о ее физическом и психическом здоровье. Как ни крути, а идеальным ребенком всегда была Валери. Я же из тех, кто обдирал коленки, избегал орфографии и жил в воображаемом мире. Все детство я витала в облаках. Даже став взрослой, Валери удачно вышла замуж и родила матушке двух внучек. Мой же брак был заключен в аду и закончился раньше, чем папаша оплатил расходы на свадьбу. Так что я люблю свою сестренку и желаю ей добра, но трудно удержаться теперь от улыбки при мысли, что ее жизнь спущена в унитаз.

– Ой-ей, – сказал Дизель. – Что-то мне не нравится эта улыбка.

– Да так, сорвалось. Вообще-то мне требуется твоя помощь. Домашние проблемы. Нужно открыть один замок.

– Как-нибудь стоит продемонстрировать тебе мои другие таланты.

О черт. Дурной знак, когда мужик начинает намекать на свои таланты. Не успеешь оглянуться, как уже в гараже наблюдаешь презентацию какого-нибудь приводного инструмента. А после того, как все приводные инструменты позапускали, вон там в коробке еще одна железка осталась, и ее непременно тоже нужно выволочь. Когда-нибудь следует провести исследование по влиянию на выработку тестостерона присутствия цепной пилы.

Приехав в родительский дом, я застала всю толпу собравшейся у ванной. Мэри Элис скакала кругами, а остальная семейка кто чем занимался: кто метался туда-сюда, кто вопил, кто колотил в дверь.

– Очаровательное зрелище, – поделился со мной Дизель. – Меня всегда поражало, как семья может находиться на грани расстройства и безумия и все еще работать как единое целое. Хочешь, чтобы я открыл дверь?

– Нет.

Я боялась, что все ринутся внутрь и в панике устроят давку. Я спустилась в кухню и вышла через черный ход. Над задним крыльцом нависал козырек, выдававшийся как раз под окном ванной, – через него я сбегала в детстве, чтобы тусоваться с друзьями.

– Подсади меня, – обратилась я к Дизелю. – Вытащу ее через окно. Потом можешь открыть дверь.

Дизель сплел пальцы в замок, я поставила на них ногу, и он подтолкнул меня на уровень крыши. Я забралась наверх и посмотрела на него. Ох и силен же парень.

– Ты мог бы остановить товарный вагон? – поинтересовалась я.

– Товарный вряд ли. Для этого надо быть Суперменом.

Я заглянула в окно. Валери сидела на крышке унитаза, уставившись на полоску теста. Она подняла глаза, когда я постучала.

– Открой, – попросила я. – Здесь холодно.

Она прижала нос к стеклу.

– Ты одна?

– С Дизелем.

Она посмотрела вниз, и Дизель ей помахал. Слегка, пальцем.

Валери открыла окно, и я залезла внутрь.

– Что случилось? – начала я.

– Посмотри на тест!

– Может, ошибка.

– Это уже пятый. Они все положительные. Я беременна. Черт возьми, беременна. Альберт Клаун сделал мне ребенка.

– Ты не предохранялась?

– Нет, не предохранялась. Да вспомни его! Он же вылитый ломоть дрожжевого хлеба перед выпечкой. Такой мягкий и белый, воздушный просто. Кто бы признал в нем мужика? Ты знаешь, на что будет похож малыш? – рыдала Валери. – На булочку.

– Возможно, все не так уж плохо. Я считала, ты озабочена тем, чтобы выйти замуж.

– Я хотела выйти замуж, а не забеременеть. И я не хочу замуж за Клауна. Он живет с матерью, бога ради. И у него нет денег.

– Он адвокат.

– Он гоняется за каретами «скорой помощи». С таким же успехом он мог быть немецкой овчаркой.

Что правда, то правда. Клаун прилагал усилия, чтобы сделать свою практику успешной, и прибегал к прослушиванию полицейских частот.

– В наше время у женщины есть выбор, – напомнила я.

– Только не в нашей семье! – забегала, маша руками, Валери. – Мы же католики, ради бога.

– Да, но ты не ходишь в церковь. И не похожа на религиозную фанатичку.

– Ты знаешь, что остается, когда уходит вера? Вина! Вина никуда не девается. Я буду жить с этой чертовой виной всю оставшуюся жизнь. А что насчет мамочки? Стоит только упомянуть об аборте, так она будет креститься до тех пор, пока руки не отвалятся.

– Так не говори ей. Скажи, что тест отрицательный.

Валери остановилась и уставилась на меня.

– Ты бы пошла на аборт?

Стоп. Кто? Я? Я подумала секунду.

– Не знаю. Трудно понять. Ближе всего я подбиралась к родам, когда покупала хомяка.

– Отлично. Представь, что Рекс никогда не родился. Предположим, его мамочка сделала аборт, и Рекса выбросили, как грязную подстилку в хомячьей клетке.

Сердце пронзила боль.

– Когда ты все так описываешь…

– Это все его вина, – заявила Валери. – Я его найду. Притащу и вытрясу из него душу.

– Клауна?

– Нет. Этого собачьего говнюка, бывшего мужа. Если бы он не сбежал с няней, ничего бы не случилось. Мы были так счастливы. Не пойму, что пошло не так. Только что мы были семьей, а в следующее мгновение я узнаю, что он тискает в гардеробе няню.

– Открой! – завопила Бабуля по ту сторону двери. – Мне нужно войти. Закрывайся в каком-нибудь другом месте.

– Ты не обязана выходить за Клауна только потому, что залетела, – изрекла я.

Хотя на самом деле мог быть и худший вариант, чем Альберт. Мне нравился Клаун. Он не большой красивый суперкрутой парень, но так старается во всем. Он хорошо относился к Валери и девочкам, и между ними, казалось, было подлинное чувство близости. Однако я не уверена больше, что нужно для удачного брака. Любовь, конечно, но есть разные виды любви. И, очевидно, одна любовь долговечней другой. Мы с Валери думали, что нашли любовь, и посмотрите, куда нас это привело.

– Туфли, – сказала я Валери. – Когда я в сомнениях, мне всегда помогает, если я прикупаю пару туфель. Тебе стоит погулять по магазинам.

Валери воззрилась на дверь.

– Я могла бы купить новые туфли, да вот выходить не хочу.

– Вылезь в окно.

Валери последовала моему совету, подошла к краю крыши и замешкалась.

– Что-то мне страшно.