Трансильвания: Воцарение Ночи (СИ)

— А я-то думала, что Дьявол более милосерден. Но мой ад и впрямь — место, в котором я буду находиться вечно рядом с убийцей моего любимого. — Холодно, сквозь зубы процедила я. Новый приступ тошноты накрыл меня с головой, и тело снова изогнулось в рвотном позыве. Это было уже невозможно. Я будто выблевывала желудок.

Я приподнялась на руке, и мигрень оглушающей силой ударила меня по виску. Мое платье было в крови Арины. Замечательно, теперь к этому дополнению добавились и рвотные массы.

— А ты надеялась в аду со своим милым отжигать? Не дождешься. — Злобно прошипела девушка, приподнимая мою голову и запрокидывая ее наверх, чтобы немного утихомирить рвотные позывы. — Если бы ты умерла, ты бы наверх ушла и никогда к нему не попала. И домой не вернулась никогда из райских пустот. Там ничего нет. Только свет и покой. Ты бы со скуки умерла там. Не надейся малодушно, что ад заслужила. У нас все не так категорично. Это его душу за все грехи черти вилами тычут сейчас. А ты не грешила так уж сильно, чтобы заслужить адские муки. И если у меня есть худо-бедный доступ в ад, наверх никто не может попасть. Все, кто ушел в рай, не вернутся больше никогда. Деран не вернется… Чистое везение, что ты оказалась последней идиоткой и взяла с моей полки не яд ‘V’, а яд ‘VW’. ‘W’ была приписана мелким почерком, и ты ее не заметила, подумав, что это тот самый пузырек, что я тебе однажды показывала. Яд ‘VW’ убивает полукровок. Полувампиров-полуоборотней. На представителей же что одной, что другой расы, он не действует в полной мере. Потому что организмы вампиров и оборотней полностью несовместимы. Гибриды наших видов, скорее, аномалия, чем естественное явление. Только твоя кровь, например, в состоянии вылечить травмы у оборотня, что мы однажды испробовали. Я еще не поняла ее свойств, но знаю, что ты другая. Отличаешься от вампиров, которые своей кровью могут лечить только людей. В организме оборотней же их кровь превращается в мертвую отраву. Может быть, ты иная, потому что твоя кровь — антидот к штаммам и бактериям, прекрасно уживающимся в организме вампира, но убивающим людей после контакта с ними… А что касается яда ‘VW’… Им можно отравиться, что с тобой и случилось, схватить порцию галлюцинаций, ну и все на этом. На будущее. Когда пытаешься покончить с собой, вынося из чужого дома чужие яды, читай этикетки внимательнее, горе-самоубийца.

Юная волчица, заправив прядь волос за ухо, протянула мне выпитый пузырек. Да, теперь я это видела. Красная ‘V’, несомненно, выделялась, на белой этикетке, но более мелким почерком рядом с ней стояла литера ‘W’. Видимо, в состоянии горя мое сознание помутилось, и я взяла не то, что было нужно.

— И вообще. — Снова подала голос Кира. — Я вожусь с ней уже сорок минут и пока ни слова благодарности за спасение жизни не получила. У тебя уникальный талант из ’плохо’ делать ‘еще хуже’.

— Благодарность бы ты от меня получила, если дала бы издохнуть. — Тяжело дыша и прикрыв глаза, я скинула ее руку с себя, касаясь ладонью разгоряченного лба. Приступы тошноты постепенно сходили на ’нет’, и сознание прояснялось. Я выжила, совершив роковую ошибку и выбрав не тот яд с полки в пещере. Вдобавок, подруга постаралась меня спасти. А он - нет. Он не выжил. Я закрыла лицо руками. Снова истязать себя? Снова пытаться жить дальше? Чего ради?

— Куда бы деться! С ума сойти! Умереть она хочет… Джульетта недоделанная! — Кира всплеснула руками. — За мной гонятся и все еще хотят убить, а я тут битый час эту неблагодарную, что пошла по наклонной, в чувство привожу, волосы ей держу, пока ее рвет, а она что? ОНА УМЕРЕТЬ ХОЧЕТ! Бедняжка. Было б ради кого яд глотать. Это даже не ’кто’, а ’что’. Эта скотина придушила Дерана, как щенка новорожденного, и шею ему сломала, а у моей лучшей подруги трагедия века. Отняли у нее любимого! Умереть она хочет! Идиотка подчиненная. Я уже не знаю, осталось ли у тебя место на теле, где еще не стоит штамп тупости? Мне бы тошно было даже стоять рядом с тем, кто меня изнасиловал в двенадцать. А она, болезная, с ним семью завела и романсы поет в его честь. Нормально вообще… Хорошо еще, что с физической смертью тела Андреа, связь между нами разорвалась, иначе бы я тут блевала с тобой напару. Или и того лучше — сдохла бы.

— Ты и сама развлеклась неплохо. Переломы, шрамы. Удовлетворила свое эго, сука, отыгрываясь на том, кто слабее? — Я выходила из-под контроля, почти рыча и выпустив клыки. Ярость захлестнула меня с головой, едва стоило закончиться рвотным позывам. Теперь мне нужен был кто-то, на кого можно сорваться. Меня лишили единственного, чего я хотела. Смерти. Теперь кто-то должен за это ответить.

— Господи. Ну конечно. Бедный твой сладкий мальчик, несчастное черное солнышко, слабенький, беззащитный. Сворачивать шею вдвойне беззащитному волку что-то рука не дрожала. А отвечать за свои поступки, так сразу я виновата. Вот так бы и дала тебе сейчас затрещину, да лежачих не бьют. Давай-ка я лучше покажу, ради чего ты бьешься до кровавой рвоты.

Кира изо всех сил схватила меня за голову, касаясь ладонями висков, и я погрузилась в видения…

Первым была ванная девятого этажа. Вжавшись в стену с изображением алых парусов спиной, я массировала тело мочалкой, когда дверь открылась. Приоткрыв шторку, я увидела, чтобы это был Владислав.

— Лора… — Он подошел ко мне и коснулся ладонями моего лица, а затем вдруг резко отпрянул, отдернув руки. — Анна, прости… Я думал…

— Все в порядке, папа. Можешь не извиняться. — «Я» рванула шторку в сторону и медленным движением убрала волосы с конусовидных маленьких грудей, перенеся вес тела на одну ногу и кокетливо согнув ее в колене. Я видела борьбу в его глазах. Вожделение боролось с чувством долга по отношению к семье. Но «я» не дала последнему победить. — Иди ко мне, папочка. Твоя дочка замерзла.

«Я» сначала коснулась ладонями его лица, затем обняла за спину, легонько потираясь грудью о черный камзол.

— Какого Дьявола, Анна? — Он яростно оттолкнул «меня», схватив за запястья. — Держи дистанцию. Я — твой отец. Неужели мало парней в нашем мире?.. Ты — принцесса. Только ткни пальцем и получишь кого пожелаешь. Я — муж твоей матери.

— Я уже желаю. И тот, кого я желаю, особенный. Это ты, папочка. На мать мне плевать. Пусть Лора Уилсон горит в аду. Я не выношу эту смиренную овцу. Она не нашего мира. Не здесь родилась. У нее нет прав на тебя.

«Я» снова потянулась к Владиславу, расстегивая пуговицы его рубашки и втаскивая в ванную. Сначала он отбивался. Но когда «я» обвила его ногой за талию, прижимаясь к нему взведенным до предела телом, уже просто устроил «меня» поудобнее. Искры сыпались между «мной» и им. В борьбе здравого смысла и инстинкта, в моем муже все же победил зверь.

— Папа… Папа…

«Я» тяжело дышала, постанывая, пока он разворачивал «меня» к себе спиной, заставив опереться руками на кафель, раздеваясь. Проведя тонкие линии тока руками по «моей» шее и спине, он развел «мои» ягодицы и взял «меня» сзади. Соитие было жестоким. Жестче, чем в любой из подобных разов со мной. С настоящей мной. А Анну он бил по шее и груди, между ног, помогая выпустить зверя, терзавшего и его самого, терзавшего их обоих. Каждое проявление боли для нее было точно шагом к спокойствию и удовлетворению. Потом кратко пробежали перед глазами картины того, как он бил ее в подвале серебряным хлыстом…

Я с шумом выдохнула и вынырнула из визуализации наружу. Кира временно убрала руки с моей головы.

— Я вытащила эти видения из головы твоего суженого и твоей милой дочки, пока одного пытала, а другой зад надирала. Несправедливо как-то погибать за мужа, пряча голову в песок и игнорируя все, что он сделал. Ну что, уже ненавидишь меня? Куда как проще простить любимого за все, когда не видишь, какая он — тварь на самом деле. Этот момент ты ведь не хотела видеть, признайся. Ты намеренно предпочла забыть подобное… Ну что? Все еще не тошно после увиденного? Все еще хочешь, чтобы он вернулся? Я сниму с тебя розовые очки, идиотка, обещаю. Выбью эту порочную дурь из твоей головы… Вижу осоловелый взгляд. Ты ничего так и не вывела из видений. Не вывела того, что это был отец со своей дочерью. С ТВОЕЙ ДОЧЕРЬЮ! Нимфоманка ненормальная. Любую бы уже стошнило. А она уже взмокла от мыслей о муже в ванной. Это все, что ты увидела. Прискорбно. Что ж. Сейчас я успокою бурю в твоем растекшемся на желе теле. Покажу, что я с ним сделала перед тем, как он сдох. — Кира снова вцепилась в мои виски, и комната шестнадцатого этажа замка медленно, но верно расплылась перед глазами…