Трансильвания: Воцарение Ночи (СИ)

Теперь я наблюдала со стороны. Руки моего мужа были прикованы к стене магическими наручниками. Кажется, Кира натренировалась в магии, пока проводила время в изгнании. Я узнала одну из небольших комнат седьмого этажа. Для меня всегда оставалось загадкой, как волчица проходила мимо поста охраны и оказывалась у меня дома. Она была не так проста, как казалась на первый взгляд. У нее были свои секреты и тайные фишечки. Опустив серебряный кинжал в широкую колбу, заполненную святой водой, и смахнув набежавшие слезы, высокая кареглазая шатенка подошла к своей жертве, одним рывком содрав с него камзол и рубашку.

— Хорошо, что Лоры здесь нет, и мы один на один, Ваше Величество. — Холодно, сквозь зубы процедила она. — Я люблю свою подругу, но эту ее часть, суку под твоей пятой, на нее даже смотреть невозможно. Я ненавижу твою жену в своей подруге, ненавижу в ней твою любовницу. Мне хочется связать и бить ее до тех пор, пока яд, которым ты протравил ее насквозь, не выйдет из ее больной башки. Сейчас бы она здесь верещала, стоя на коленях, пополам исходя на пену изо рта от желания. Как. Скажи мне? Как ты ее получил в свое безоговорочное владение? — Лезвие кинжала коснулось щеки моего мужа. Кожа зашипела, начиная растворяться, разлагаться и превращаться в кровавое месиво. Он приглушенно зарычал, тогда она саданула лезвием его по груди, нанося несколько ударов подряд. Из свежих вскрытых шрамов-полос на теле сочилась кровь. Каждая рана становилась язвой прямо на моих глазах.

Он склонил голову вниз, тяжело дыша, и темные пряди волос упали на его лицо. Владислав не кричал, но искаженные муками боли черты его лица говорили сами за себя. — Пытай меня, сколько вздумается. Я не изменю своего мнения. Одним волком больше, одним меньше. Плевать. Он ударил ее. Он причинил ей боль. И он страдал в ответ за это. Я люблю ее. Можешь сколько угодно доказывать ей, что я — худший выбор в ее жизни. Да, я — ужасный человек, кошмарный муж, от таких, как я, бежать надо без оглядки. Я причинил любимой много боли. Я убил твою корову, подружку Лизбет, и если бы вновь встал выбор: убить или пощадить, иначе я бы не поступил, но, что бы ты ни говорила ей, верит она мне и только мне. Она всегда будет защищать меня. А я ее. Лора получает странное удовольствие от боли, мной причиняемой, так что не могу на все сто заверять, что избиение — это домашнее насилие. Она на все согласна со мной рядом. Так что аномалии с нами происходят по ее доброй воле. Пытай меня и посмотрим, как быстро твоя подруга восстанет против тебя и вырвет тебе сердце. Если со мной что-то случится, она сотрет тебя с лица земли, не вспоминая, кем ты была до этого.

— Такой уверенный в себе, да? — Кира изо всех сил ударила его головой о стену и нанесла еще несколько глубоких порезов. На этот раз на его обнаженных спине и шее. С виска моего мужа заструилась кровь. — Не смей своим поганым языком произносить имена Дерана и Бет, тварь. Сегодня ты сдохнешь. Можешь не пугать меня Лорой. Что-то я ее здесь не наблюдаю, а ведь ты отбываешь последние минуты своего гнилого существования. Чувствуешь, как серебро, святая вода и яд оборотня зудят в ранах, приближая тебя к концу? Даже любовь всей твоей жизни бросила тебя, потому что увидела, что ты — неисправимое чудовище. Как знать? Может, она и влюблена в того крестьянина и забыла о тебе, как об уродливом страшном сне?.. Вырваться из этого гадюшника было ее самым верным за всю ее жизнь решением. Потому что у тебя, гнили, нет совести. Говоришь о любви к ней? Да ты же спишь с ее дочерью. Со своей дочерью! Как только язык поворачивается продвигать бесценную идею о вечной любви, переспав с тремя поколениями ее рода? О, да, милый, я знаю гораздо больше того, что ты ей рассказал. Неловко, наверное, признаваться в том, что, ожидая любовь всей своей жизни, имел отношения с ее матерью, хотя она уже родилась и оставалось ждать совсем недолго?.. Но верностью ты никогда не болел, ведь так? Это она умрет лишь бы ее не коснулись ничьи руки, кроме твоих. А ты-то у нас, скот, хочешь все и сразу. Пытать тебя — это полный катарсис и очищение. А не видеть здесь своей подруги — высшая фаза экстаза. Потому что можно пнуть тебя и не чувствовать перед ней неловкости, потому что можно выплюнуть тебе в морду, что ты жил так, что никто тебя никогда не любил и уже не полюбит, ибо ты — грязь и ничтожество. Многие бабы тебя хотят, но ни одна не полюбит, потому что разлюбила даже та, для которой ты всем был. Глазами вожделеть и желать красивую картинку можно, но любая, коснувшись твоей так называемой души, побежит прочь, руки помыть и забыть тебя, как кошмар. Ты — полная никчемность. И сегодня ты ей станешь. Пылью для гроба.

Три удара ножом и длинными острыми когтями в грудь. Каждая пытка приближала его на еще один шаг ближе к смерти, так как яда оборотня становилось все больше в его организме.

— А теперь десерт. То, чего я изначально с тобой сделать хотела. Ты ответишь всем своим организмом за смерть моего любимого… Лора бы меня прокляла, даже бросив тебя, как безнадежного. Что ни говори, а с эстетической точки зрения ты, даже в моменты страшных скандалов и не менее страшных обид, всегда мог довести ее до исступленческой пены у рта. Она абсолютно не в силах сдерживать свои желания. Ее вожделенческая жажда тебя подводит ее к краю пропасти и заставляет сделать шаг. Так как хорошо, что она не видит этого.

Мстительно улыбаясь, Кира рванула ремень брюк моего мужа. Впервые за все время пыток в его глазах отразился панический страх, а зрачки расширились от ужаса. — Ты — сумасшедшая тварь! Ты не станешь этого делать. Даже ты до такого не опустишься…

— Еще как сделаю, милый. Как же мне нравится, когда ты ошибаешься. Жаль, что ты не выживешь, и тебе не придется просыпаться каждый день с мыслью о том, что ты больше недееспособен, как мужчина, и даже потребности жены не сможешь удовлетворить. Бедный калека без орудия своего обольщения женщин. Если бы все было не так критично и твоей виной была бы не смерть моего любимого, я бы даже сохранила тебе жизнь, чтобы посмотреть, как вы с Лорой веники вяжете день за днем, а в ней копится злоба на твою никчемность, и рано или поздно она уходит к нормальному здоровому мужику, бросая свою псевдо-любовь.

Он рассмеялся через боль и закипавшую кровавую пену на губах, хоть это и давалось ему с трудом. — Тогда ты совсем ее не знаешь. Как бы она ни желала меня, привязанность ее в полной мере душевная и духовная. Я для нее важнее секса, важнее плотских утех, иначе ей ничего не мешало обзавестись парнями даже в человеческой жизни. Она прикипела душой. И с большим удовольствием вязала бы со мной веники, нежели спала с другим.

— Убеждай себя дальше в том, чего больше хочет женщина. Впрочем, хватит болтать. Мой нож уже изнемог от желания резать твою плоть…

Издав нечеловеческий крик, я с силой вырвалась из видения, отшвырнув Киру от себя, и, наконец, встав с кровати. Мои глаза налились кровью, и, не смотря на то, что я была еще слаба, а тошнота в моем теле давала понять, что она никуда не собиралась уходить, я оскалилась и кинулась на волчицу.

— Не хочешь досмотреть, как я кромсала его член серебром и ядом оборотня? То еще зрелище было! Вопил он и скулил от боли, словно девочка, у которой конфетку отняли!

Мои движения были холодны и отточенны. Я болтать не желала. Просто коротко бросила фразу о том, что выпущу ей кишки, и впечатала волчицу в стену. Вцепившись клыками в горло экс-подруги и окончив укус через несколько секунд, вырвав ткани, кожу и кровь из шеи жертвы, я швырнула девушку о стену. Позвоночник ее пронзительно хрустнул, а она вжалась в угол. Впервые за все время нашего общения я видела в ее глазах тень страха. Она понимала, что я не остановлюсь теперь ни за что на свете.

— Лора, не заставляй меня царапать и кусать тебя. Ты же умрешь от яда.

— Или отделаюсь парой галлюцинаций, а твоему резерву сил, скотина, придет конец, и я, вот так просто… — Пробив рукой грудь Киры, подлетев к ней на всей скорости вампира, я сжала теплое бьющееся сердце в руке. — Вырву и все.