Monster in me (СИ)

========== Your strength ==========

Комментарий к Your strength

Новый Юнги

http://s009.radikal.ru/i307/1704/08/d6057891ea1f.jpg

http://s020.radikal.ru/i716/1704/56/3659a1817e40.jpg

http://s019.radikal.ru/i612/1704/0d/ae68c8548e6c.jpg

ВиГукки

http://s016.radikal.ru/i334/1704/56/22773a492537.jpg

Music: https://soundcloud.com/pbrxb/the-weeknd-the-zone-ft-drake

***

— Так что поменялось-то? Я не верю, что какой-то альфа смог тебя сломать. Я отказываюсь в это верить, — Чжун сидит на кресле рядом с постелью Юнги и уже полчаса разговаривает с ним. Точнее с самим собой. Президент уверен, что сын его не слышит, но альфа все равно приходит каждый день на протяжении уже двух недель и пытается поднять сына с койки. Это уже превращается в своего рода ритуал.

— Ты ведь самый сильный из всех нас. Еще с детства, другие дети рыдали над разбитыми коленками, а ты молча ждал, пока папа завяжет бинт, и снова лез на то же дерево, с которого только свалился. Всегда. Ты никогда не сдавался. Да, ты не типичная омега. Но я-то знаю, почему, и ты знаешь. Потому что твоей силе позавидовал бы любой альфа, и речь сейчас не о физической силе. Ты всегда умел собрать себя заново: и в школе, и в колледже, и потом. Неудачи никогда не останавливали тебя. Раз за разом ты вставал после каждого падения и твердо стоял на ногах. Я всегда восхищался этим. Что бы там не случилось с Намджуном, я знаю, что ты не виновен. Я знаю, что ты попал к нему из-за меня. Ты виновен только в одном — что полюбил его. Я, может, и обвинял тогда в этом только тебя, но потом я понял: чувства ведь не контролируются. И с кем не бывало. Любовь не смотрит на то, плохой ли человек или хороший. Она просто приходит. И вот к тебе она пришла точно так же. Без спроса, без разрешения. Но это пройдет, если уже не прошло. Чувствам свойственно умирать без подпитки. Его в твоей жизни больше нет и не будет. И твоя любовь к нему умрет. Юнги, встань на ноги. Перестань убивать себя из-за человека, который не стоит даже волосинки с твоей головы. Посмотри на себя. Посмотри, во что ты превратился. Из-за кого? Из-за какого-то урода, возомнившего себя Богом? Серьезно? Ты позволишь ему уничтожить себя? Будешь лежать тут и ждать смерти? Так вот я тебя расстрою: не выйдет. От депрессии ты вряд ли умрешь, а от истощения я тебе не дам. Поэтому хватит уже. Вставай и верни мне старого Юнги. Я лучше буду скандалить с тобой из-за твоей внешности или очередного альфы, чем смотреть, как ты угасаешь перед моими же глазами. Прошу тебя. Я устал терять тебя, и без разницы по своей же вине или по твоей. Я больше так не хочу. Я хочу обратно свою семью, и она не будет полной без тебя.

Чжун нагибается к сыну, целует его в лоб и покидает спальню. Но Чжун ошибся, когда думал, что Юнги не слышит. Мин слушает, как и всегда. Он слушает все, что за эти дни говорят у его постели. Начиная с медсестер, ставивших капельницы и жалующихся на избалованного ребенка лидера страны, который сделал из депрессии болезнь, заканчивая проклятиями, мило посылаемыми в его адрес братом. Но встать и начать жить желания нет. Да и сил тоже. Намджун не отпускает. Он везде, куда не повернет голову омега, его запах пропитал каждую клетку тела Мина, его руки все еще на его теле, и ожоги свежи. Также, как и все раны, оставленные альфой. Мин поворачивает голову к окну и прикрывает веки. Такое ощущение, что альфа никогда не вылезет из него. Он сидит под грудной клеткой, и в каждом вдохе и выдохе его имя. Первое, что видит, просыпаясь каждое утро, Мин — это его лицо, весь день его голос в голове раздирает мозг на частички, а по ночам Мин сидит в темной комнате в противоположном от Монстра углу, и они молчат. И эта тишина выворачивает наизнанку, заставляет скрести ногтями по собственному лицу, раздирать кожу и надеяться проснуться уже в следующую секунду. Вот только Намджун в голове Мина сейчас — это не любовь. Сейчас Мин его ненавидит. Все эти дни Мин взращивал, поливал и любовно ухаживал за этим ростком жгучей, темной ненависти. И сейчас этот куст разросся в огромное дерево и уже не помещается внутри. Ненависть полностью заполняет омегу и уже даже пробивается наружу. Обволакивает тело уродливыми сплетениями, врастает в кожу, ее яд отравляет кровь.

Хватит. Это утро последнее. Больше Юнги изображать жизнь не будет. Он будет жить. Этой ненависти вполне достаточно, чтобы встать на ноги и назло ему же жить, назло ему дышать. Показать ему и всему миру, что отец прав: Мин Юнги нельзя сломать. Пусть в его жизни уже и нет смысла, но для врагов он будет твердо стоять на ногах и улыбаться. Будет выворачивать их протухшее, зловонное нутро одной своей улыбкой. Потому что Юнги сильный. Потому что он «ненормальная» омега. И он с гордостью будет носить это звание.

И Юнги встает. С трудом сползает с постели и на еле держащих его ногах идет в ванную. После душа он долго смотрит на метку в отражении и брезгливо морщится. Сакура разрослась, частично ее ветви прикрывают всю левую грудь омеги. Словно показывают, доказывают Мину, что от него не убежать. Что он - собственность Ким Намджуна. Как бы он не боролся, и как бы не отрицал, сквозь эти ветви не прорваться, не вырваться на свободу. Мин с отвращением смотрит на черный и витиеватый рисунок и первым делом решается избавиться от него. Также, как и от хозяина, создателя, того, кто этой меткой его наградил. Ничто больше не должно напоминать Юнги о Намджуне. Мин медленно, держась за перила, спускается вниз и сразу же просит у Ши Хека его планшет. Ши Хек, разинув рот, смотрит на сына, который все эти дни не то чтобы из комнаты, а даже с постели встать не мог, и молча протягивает ему планшет. Мин копается пару минут в интернете, потом, вновь воспользовавшись мобильным папы, назначает себе время в тату-салоне. Пока до рандеву с мастером есть время, Мин заказывает себе новый номер и мобильный, съедает целую тарелку супа на кухне и даже успевает вернуть в свою комнату свои же вещи, «любезно» убранные папой в кладовку. Самочувствие после плотного обеда заметно улучшается. Юнги снова развешивает любимую одежду, раскладывает по полкам обувь и просит семейного шофера отвезти его в салон.

Мастер внимательно слушает пожелания Мина набить ему рисунок, который закроет метку, а потом показывает ему альбом с эскизами. Юнги ничего не нравится, и он вообще не хочет тату, ему без разницы, что будет набито на груди и ключицах, лишь бы это закрыло метку. Поэтому он просит мастера набить, что тот пожелает, и ложится на кушетку. Спустя долгие четыре часа татуировка готова. Мин с удовольствием разглядывает свежий и пока красный по краям рисунок и остается доволен результатом. Сакура закрыта пересекающимися черными геометрическими фигурами.

Мин из тату-салона заходит в кофейню, пьет кофе, закусывает сэндвичем с лососем и едет к своему любимому мастеру по волосам. Парикмахер Мина долго фыркает на отросшую почти до губ челку и на непонятный, уже выцветший, черный цвет волос. Юнги требует блонд и запрещает состригать длину волос, только подправить кончики. Парикмахер долго сетует, что перекрашивать черный в белый - чревато, но Мин настаивает. Из салона Юнги выходит платиновым блондином и едет домой.

Уже в машине Юнги задувает воображаемую свечку на кексе, прихваченном еще в кофейне, и поздравляет себя со вторым днем рождения.

— Надо же, перекрасил волосы в белый, и теперь ты у нас ангелочек? — язвит Джин, стоит Юнги только войти в дом. Родители, видимо, отсутствуют, а Джин стоит с двумя омегами в гостиной и выбирает из кучи привезенной для него одежды из своего любимого дизайнерского магазина. Привилегия быть сыном президента — из новой коллекции одежду сперва выберет себе Джин, потом она уже пойдет в магазины.

— А ты, я смотрю, белым и пушистым уже родился. Вот только корни пора осветлить, — не остается в долгу Юнги и проходит к столику, на котором графин с холодным чаем.

— Ну что, закончилось твое театральное страдание? Вернулся наш старый любимый Юнги? — с презрением в голосе выдает старший.