Monster in me (СИ)

— Ты серьезно думаешь, что я послушаюсь? — шипит он в лицо альфе. — Мне плевать на все, что он сделал или не сделал. Я уверен, что он не виновен! И он мой друг! Он был у меня раньше, чем ты! Ты не имеешь права! — кричит омега.

Техен перехватывает Чонгука поперек, поворачивает к шкафчикам и вжимает в них.

— Мы из-за него чуть все не потеряли. Намджун проявил милосердие и не убил его! Я бы ему голову отрубил! — альфа срывается, искренне не понимая, почему Чон этого не принимает и считает поведение Юнги нормальным.

— И мне? — вдруг спокойно спрашивает, смотря в глаза напротив, Чонгук. — И мне бы ты голову отрубил, будь я на его месте?

Техен ошарашено смотрит на омегу и отвечает, не думая:

— Да. Сразу же. А потом пустил бы пулю себе в висок, — Техен проводит ладонью по волосам Чона и притягивает его к себе. — Прости, малыш, тебе запрещено видеться или говорить с ним.

Чонгук вырывается из объятий и отходит. Альфа идет к окну и прислоняется к стеклу лбом.

— Чонгук, он плохой. Я знаю, что ты не поверишь в это, он ведь твой друг. Но он забеременел, хотел шантажировать Намджуна ребенком, но вот только ребенка он потерял. Он оказался очень подлым, — Ким вновь возвращается к шокированному омеге. — Если бы его план удался, то я бы или сел за решетку, или бы был мертв.

— Юнги ждал ребенка? — Чонгук проходит к столу и устало опускается на стул. — Господи, какой же я плохой друг. Я ведь не знал даже.

— Почему ты настолько слеп? — Ким снова выходит из себя. — Ты опять винишь себя и жалеешь его! Зачем по-твоему ему еще ребенок? Как вообще можно заводить ребенка с главой картеля и с человеком, который погряз в преступном мире! Неужели для того чтобы жить долго и счастливо? Нет! Чтобы использовать его в своих целях!

— А ты сам? Ты бы не хотел ребенка? Того, кто продолжит твое дело? Наследника, в конце концов? — спрашивает его омега.

— Причем тут я! — злится альфа, но смягчается, увидев потерянный вид омеги. — Мы же не ждем ребенка? — вдруг испуганно спрашивает он.

— Нет, — слишком резко отвечает Чон. — И, походу, никогда ждать и не будем, — уже грустно добавляет он.

Техен садится рядом, кладет голову на плечо парня и сжимает под столом его ладонь.

— Не ходи к нему и не звони. Умоляю тебя. Я не хочу применять насилие и сажать тебя в клетку, но подпускать тебя к нему — я не хочу еще больше. И еще, я боюсь, вдруг Намджун будет и тебя в чем-то подозревать. Пожалуйста, хотя бы один раз послушайся меня.

— Аха, — говорит омега и, встав, идет к холодильнику за водой. Техен не остается. Картель стоит на пороге войны, и у альфы слишком много дел. Чонгук провожает его до двери, подставляет щеку для поцелуя, сам в ответ не целует. Стоит автомобилю Техена отъехать, Чонгук бежит с балкона обратно в дом, наспех одевается, берет ключи от машины и идет на выход. Вот только открыв дверь, он сталкивается с двумя громилами.

— Сукин сын, Ким Техен! — кричит омега на весь подъезд и возвращается внутрь.

«Прости, маленький, но твоя безопасность мне важнее всего, и твои истерики я как-нибудь переживу», — думает Техен, выруливая на дорогу к клубу, где его ждет друг.

***

— Как ты? — Техен знает, что вопрос не к месту, но спросить надо. Альфа опускается на диван напротив друга в абсолютно пустом Pacifico.

— Не знаю, — честно отвечает Намджун и вновь прикладывается к бокалу, словно янтарного цвета жидкость способна заглушить боль. Словно вообще что-то в этом мире на это способно.

Прожить столько лет, успешно править целой страной, столькими людьми, и быть не в силах управлять собственным сердцем, желаниями и своим же монстром. Намджун не жив будто. На автомате выполняет пару дел, отвечает на звонки, сидит и пьет виски, вроде с виду все как всегда. Но внутри зияющая бездонная дыра, по краям которой висят куски плоти. Потому что нутро разворотило, как после чудовищного взрыва, разнесло на куски. Намджун потерял в один день все, чем и так не обладал. Но почему же тогда так херово. Будто Намджун стоит над обрывом, и впереди зияющая бездонная темнота. Остается только сделать шаг. Дальше ничего нет. Ни завтра, ни послезавтра. Будто Намджун кончился. Умер. В тот день, когда узнал про Юнги от Хесына. Когда сам убил своего так и не родившегося ребенка. Когда смотрел в эти полные лжи глаза. Хотя нет, скорее он умер в ту ночь в этом же клубе, когда столкнулся с безумно красивым омегой, перевернувшим всю его жизнь. А сейчас ничего нет. Ему принадлежит весь мир и ничего. На деле оказалось, что мир этот и не нужен. Оказалось, что ничего не нужно, кроме этих шепчущих ложь губ. Кроме этого вечно вздернутого носика. У Намджуна больше ничего нет, как и желания идти дальше. Он прикрывает глаза, откидывается на спинку дивана и слушает. Впервые альфа так внимательно слушает своего монстра. Слушает, как воет зверь внутри и харкает кровью, и где-то ему завидует, потому что он хоть может выразить свои чувства. Облегчить свою боль своими стонами и кровью. Намджун не может. Запирает ее внутри и давит, показывает всем вокруг, что все нормально. Но нихуя не нормально. Мин Юнги плюнул в душу, оставил после себя руины и ушел. И альфе впервые не хочется ничего. Просто сидеть здесь, слушать эту тихую, ненавязчивую музыку и упиваться своей болью. Она острая, кромсает, сжимает, рвет, доводит до исступления, и у Намджуна больше нет сил с ней бороться. Образ Юнги не исчезает. Сутки Намджун прокручивает в голове его лицо, жесты, разговоры, и Господи, он его не отпускает. Его улыбка, его пусть и фальшивая улыбка. Его нежные прикосновения и эти слова, даже когда он кричал о ненависти… любое слово Юнги сейчас проигрывается в голове альфы, как заезженная пластинка, и он снова и снова ее крутит и делает себе больно. Сжигает сам себя дотла. Это его личная пытка. Это его личное наказание — жизнь без Мин Юнги. И сколько бы не был виноват омега, эту вину можно поделить на двоих. И альфа это знает. Также, как и знает, что он должен оправиться, довести дело до конца и вернуть на место свое уже атрофированное сердце. Так обжечься холодом в самый жаркий месяц в году. Какая ирония.

Техен молчит. Он все понимает. Он выполняет ритуал, положенный истинным друзьям. Он пьет с Намджуном виски и молчит.

***

Уже неделя, как Юнги не встает с постели, не ест и вообще не реагирует на окружающий мир. Иногда заходит Чжун, пытается вывести его на разговор или хотя бы вызвать хоть какую-то реакцию. Мин не отвечает. Лежит, смотрит на потолок и молчит. Даже Джин заходит один раз. Долго говорит о своей ненависти к брату, и о том, какая он лживая дрянь. Но Мин все равно не слушает. Омега уже почти сливается с постельным бельем: такой же бледный, прозрачный. Первые дни отец угрожал вызвать врачей и ставить питательные капельницы. Мин отца не слушает, все равно пищу не принимает и эмоций не выражает. Чжун угрозу выполняет, и омеге начинают ставить капельницы, но он даже не морщится, не сопротивляется. Ничего. Он просто лежит и смотрит на все невидящим взглядом. Мин на все молчит. Мин вроде живой, дышит, и даже глаза вечно открыты, но он не видит ничего и не слышит. Он сутками смотрит на белый потолок и видит там то, чего другим не дано увидеть. Он видит зеркало, два сплетенных обнаженных тела и монстра с красными глазами. Монстра в жизни Юнги больше нет. Не зовет, не ждет и не защищает. Живет отдельной жизнью. Снится все время, но не подходит. Просто сидит в углу темного помещения и скулит. Так истошно и так больно, что Мин просыпается покрытый холодным липким потом и кричит. В такие моменты прибегает Чжун. Долго гладит сына по голове, рассказывает сказки, которые омега любил в детстве, и так, пока он снова не отключится, и уходит. Если ночью омега кричит, то днем он плачет. Но об этом уже никто не знает. Юнги плачет внутри. Не истерит, не рыдает, а так тихо, забившись в угол, поскуливает и плачет. Оплакивает своего ребенка. Оплакивает свою погибшую любовь. Оплакивает свои несбывшиеся мечты и молит о смерти. Еле шевеля сухими губами, уставившись невидящим взглядом в потолок, молит Монстра о смерти.