Ночная духота (СИ)

И швея не подвела. Когда я переступила порог галереи, несравненная Софи чуть не захлебнулась кофе.

— Ты не спутала нас с ярмаркой Диккенса?

Я решила не отвечать на выпад, понимая, что действительно выгляжу по-дурацки в глазах непосвящённого. Это был мой молчаливый ответ графу, только ответ на что? На то, что я буду хорошо себя вести или на то, что принимаю его помощь? Я приму это решение, когда вновь увижу Клифа. Пока его не было рядом, я не вспоминала о нём целых полдня. Нет, вру, я решила спросить у него имя индейца, чтобы оградить себя от жутких похмельных мучений. А пока я пила бурду, которую Софи сунула мне в руку в бумажном стакане из «Старбакса». В голове непрерывно крутилось имя «Габриэль», и я то и дело поглядывала на телефон, считая минуты до появления Клифа, надеясь, что смогу переговорить с ним наедине. Я глядела на Софи и думала, что у Джо тоже должно быть ненастоящее имя — слишком просто оно для художника и тем более вампира.

Софи сидела на стуле, привалившись к стене и, казалось, действительно получала удовольствия от вливания в себя невкусной дозы, вытянутой из кофейных зёрен. Похоже, содержание кофеина в её крови было сравнимо содержанию алкоголя у того, кому уже не помогут никакие реабилитационные центры. Один стакан в её руке сменялся другим — во всяком случае я не помнила, что когда-то видела её без раздражающего дешёвого аромата, смешенного со стойкими цветочными духами. Я выудила из сумочки кружевной платок и вдохнула самый замечательный аромат на свете, после которого мой нос перестал воспринимать исходящие от Софи запахи.

Для меня Софи изначально была оплотом человеческой глупости. Я с ней практически не разговаривала — даже на нейтральные темы. Обсуждение погоды тоже были куцыми. Мои глазные рецепторы переклинивали все иные. Я видела только толстенные плетёные браслеты, которые — сомнений не было — скрывали следы от клыков Джо, и тонкие шелковые шарфики тоже были неотъемлемой частью её гардероба. При одном взгляде на Софи у меня начинали чесаться все те места, которые она умело прятала от несведущих людей. Как долго она может оставаться донором и что произойдёт, когда она окончательно утратит способность восстанавливаться? Организм уже не справлялся с сонливостью, которую вызывает большая кровопотеря, отсюда и росли ноги кофеиновой зависимости.

Посетителей было мало, но Софи честно отрабатывала статус арт-менеджера, обсуждая с ними картины, больше похожие на пол, на который пролили краску сразу из нескольких вёдер, чем на произведения искусства. Меня умиляли названия — пытаясь скрыть улыбку, я спрашивала своего внутреннего критика, где на размалёванном холсте Софи увидела небоскрёб или пустынный пляж. И едва сдерживала смех, когда после её красочных рассказов посетители тоже начинали видеть на холстах несуществующее. Чтобы отвлечься от постоянного выглядывания на улицу в ожидании Клифа, я в очередной раз навела красоту на стенде с проспектами и каталогами картин, которые перемешали неуклюжие руки посетителей.

Начинало смеркаться. На улице зажглись фонари, но солнце ещё не спрятало за горизонт оранжево-алые прожектора. Я с замиранием сердца следила за тем, как меняется цвет воздуха, как мгновенно исчезают вечерние солнечные зайчики, как наступает южная ночь. Совсем скоро появятся вампиры, но ждать их в галерее было выше моих сил, и я решила выйти на улицу, но не успела открыть стеклянную дверь, как налетела на Джо, который галантно отступил назад. Поздоровался ли он со мной, не знаю, но я выдала привычное «хай» и прижалась спиной к кирпичной стене. Каждую первую пятницу месяца эта улица превращалась в праздник искусства — любого, большей частью непонятного даже мне. Через квартал возвели эстраду, и я гадала — насколько громко в этот раз будут фонить колонки, и смогут ли Клиф с Лораном нормально играть при закрытых дверях галереи.

Возвращаться обратно не хотелось, потому что я знала, что Софи висит на шее у Джо. Она никогда не говорила со мной про свои отношения с хозяином и не спрашивала про Лорана и тем более Клифа. Возможно, я её просто не интересовала. Однако в моей голове не укладывалось, как современная девушка способна свято верить, что что-то значит для своего хозяина. Неужто она действительно надеется, что он оставит её с собой, подарив бессмертие? Или это обычная игра вампира с человеком, в которой Софи давно стала ни чем иным, как послушной марионеткой? После недели с графом я уже не верила, что люди способны оставаться подле вампиров людьми. А после прошлой ночи я вообще перестала быть уверенной в том, что наедине с собой все ещё нахожусь в здравом уме. Меня бросало то в дрожь, то в жар, и я проклинала синтетические кружева, от которых чесались запястья. Я глядела на фланирующих людей и не видела их, и вдруг отскочила от стены, почувствовав щекой прикосновение ледяных губ. Это надо было так уйти в свои мысли, чтобы не услышать торможения мотоцикла!

— Чего скачешь, как мартовский заяц?

Клиф повесил шлем на спинку сиденья и вытянул из моей руки платок.

— Я тебя не заметила, — сказала я, решив не добавлять, что не заметила и того, что вновь зарылась носом в чёртов платок. — Отлично выглядишь. Пиджак с заплатами на локтях тоже из шестидесятых?

— Чего спрашиваешь, когда знаешь ответ, — голос Клифа прозвучал зло и обиженно, да и сам он показался мне в тот момент неестественно грустным, хотя любое чувство, прописанное на лице вампира, не могло быть естественным по своей мёртвой природе. — А ты чего вырядилась, как королева Виктория? — теперь Клиф усмехнулся и медленно добавил полувопросительным тоном: — Граф оденется принцем Альбертом?

— Отдай платок, — зло сказала я, стараясь не распалиться от глупой шутки, но перед глазами явственно вставала кровать миссис Винчестер с небрежно брошенным пиджаком…

Как за спасительную соломинку, я с силой ухватилась за край платка, думая, что Клиф примется играть со мной в «собачку», но байкер и не думал удерживать платок, и я быстро запихнула его обратно в рукав платья.

— Зачем тебе это? Этот запах… — Клиф явно говорил о платке, хотя смотрел поверх меня на эстраду. — Ты что, не понимаешь, с кем играешь? И для чего? Дай мне самому с ним разобраться.

— Я не играю больше, — выдохнула я, желая свято уверовать в эту новую правду. — У меня с похмелья голова трещит, и этот платок помогает мне придти в себя. Я с первых дней с ним. Это ничего не значит, абсолютно ничего… Лоран даже змей покормил за меня… Можешь себе представить, в каком я вчера была состоянии, — я усмехнулась, вспоминая брезгливое выражение на лице этой чёртовой вампирши, но звонко рассмеяться не получилось. — Ты тоже ему не нужен. Ему никто не нужен. Он скоро вернётся в свой Париж и о нас не вспомнит. И не беспокойся за меня, — тараторила я без остановки, всё никак не решаясь задать вопрос. — Скажи, — наконец выдохнула я, — как зовут вождя индейцев?

— Габриэль, — тут же ответил Клиф, а потом вздрогнул, слишком явственно, будто человек от холода. — А чего вдруг тебе стало это интересно? Или тебя граф спросил?

— С чего бы это? — я еле выдавила из себя слова, чувствуя, как сердце из груди ворвалось в голову, желая разорвать её в клочья. — Просто пау-вау в воскресенья и я… Просто, я просто спросила…

— Да успокойся. Это только у белых короли не досягаемы, а у индейцев в языке даже нет слова, обозначающего «вождь» — они называют его «большой человек», что означает «большой духом»…

Я молча кивала головой, сжав губы, чтобы не разреветься. Что же это было вчера, что же…

— Привет, Клиф, — Джо появился на улице моим спасением и пожал протянутую байкером руку.

Улучив момент, я проскользнула обратно в галерею, окоченев за пару секунд. Платье промокло, что футболка от бега. Что же это было вчера… Я еле доковыляла до кресла и рухнула в него, понимая что не в состоянии стоять на ногах и тем более принимать посетителей, хотя особого ажиотажа и не наблюдалось.

— Добрый вечер, Катья!

Сердце упало в туфли и побежало по ногам разрядами тока, и я не знаю, каких сил мне стоило подняться навстречу парижанину, который стоял передо мной в шортах и лёгкой футболке, будто заправский американец.