История Нового Каллена — Недосягаемая (СИ)

Я так и сидела с раскрытым ртом, смотря на величественную Розали, которая, не подумав дважды, буднично унизила доктора Каллена.

Меня поражала динамика отношений в этой семье. Но больше всего волновал вопрос о том, что послужило причиной ее прихода. Машина, судя по документам, принадлежала именно ей. Ой, что будет!

Я увидела только развевающийся алый шелк, в который превратилось платье Розали, и вот она уже восседает в десятке сантиметров от меня на кровати. От ее пытливого, изучающего взгляда бросало в дрожь: она подмечала и болезненную бледность на моем лице, и мои торчащие из-под одеяла острые голые плечи, на которых наверняка еще можно было разглядеть пожелтевший след от прилетевшей подачи Мэнголда. Все это ей откровенно не нравилось.

— Я хочу услышать правду о случившемся, Лиззи, — коротко и четко произнесла вампиресса.

Какую правду она хочет услышать? Велосипедист уже успел растрепать всей школе о том, как я его отделала вот уже во второй раз? Вот только в отличие от учеников, вампиры уж точно примут слова Мэнголда за чистую монету: им известно, что скользит по моим венам, будто яд.

— Что пытался сделать с тобой этот… — Розали невольно оголила зубы, и я отвела взгляд, беспомощно пытаясь отрешиться и успокоиться. — Этот недоносок добился желаемого?

Я совершенно потеряла дар речи. Я подвергла семью опасности, я чуть не убила человека, я подставила под удар всех, а она спрашивает, добился ли чего-то там Мэнголд?

— Я здесь совершенно не для того, чтобы играть с тобой в гляделки и ждать, когда ты выдашь мне вразумительный ответ, — холодно произнесла Розали и приблизилась ко мне так неожиданно и резко, что я испуганно отпрянула. — Что произошло?

Вампиресса коротко вздохнула и отстранилась, на несколько секунд сосредоточенно закрывая глаза. Когда она снова взглянула на меня, на каменном лице появился невиданный неуловимый намек на мягкость и сочувствие. Будто она волновалась за меня…

— Хочу, чтобы ты понимала — мне совершенно все равно, что ты сотворила с машиной. Я была изначально против того, чтобы доверять тебе новый кроссовер, да и Эмметт вступился за тебя горой и обещал вернуть его в первоначальный вид, — она несколько отвлеклась и выглядела расслабленной и странно доброжелательной. То ли мысли об Эмметте настолько меняли ее мироощущение, то ли она и правда о чем-то искренне беспокоилась. — Сейчас важно другое: ты в порядке?

Она поймала мой взгляд, и я неосознанно стиснула ладони в кулаки. Конечно же, я не в порядке…

— Мне стоит позаботиться о том, чтобы быстро и кроваво избавиться от этого выродка? — голос Розали звучал настолько спокойно и буднично, словно мы обсуждали запекающуюся в духовке индейку, булькающую под соусом бешамель.

— Нет! Вы что, сговорились? Боже, не нужно от него избавляться… Он не сделал ничего… ужасного, — срывающимся голосом воскликнула я. Сливовая губа Розали дернулась, и я внезапно поняла, почему она рвалась поговорить со мной прежде, чем меня обследует Карлайл. Почему так внимательно осматривала, почему грозит расправой обычному школьнику, при том, что меня и толком даже не знает.

— Если у тебя уж успел развиться стокгольмский синдром [3], я все равно его не пощажу. — В моей голове будто выключился звук. Чувственные губы Розали ласкали воздух, слова таяли, не успев прозвучать.

_____

[3] Стокгольмский синдром — психологическое состояние некоторой симпатии, возникающее между жертвой и агрессором в процессе захвата, похищения или применения насилия.

_____

Я обняла колени и непроизвольно закусила край одеяла, пребывая в полнейшей прострации. С каждым днем число заинтересованных моей персоной людей росло вместе с давлением, которое они на меня оказывали. Я стала любимым предметом исследования Карлайла, Эсме нравилось обо мне заботиться, Элис никогда не забывала привезти что-нибудь и для меня из своих походов по магазинам. Джаспер, словно радар, распознавал мои эмоции, а Эмметт с заботливостью старшего брата проводил со мной время. Теперь и Розали нашла болезненную точку влияния, душит меня своим участием. Голова шла кругом от того, как семья Денали вдруг перетекла в Калленов, а число проблем грозилось похоронить меня под своими импровизированными горами.

— Ты все так же молчишь, — голос Розали вывел меня из необъяснимого транса. — А это красноречивее любых слов.

Я вскинула к потолку наполненные приевшимися слезами глаза, почувствовала себя униженной, отравленной. Работники административного офиса думали точно так же. Эмметт первым делом хотел прикончить парня, который просто видел слишком много. Вскопали грязь там, где её нет. Когда в моей комнате появилась Розали, для меня стало очевидно: все они решили, что согласно нынешним реалиям американской старшей школы, я стала жертвой безнаказанного изнасилования ярким и амбициозным учеником, привыкшим, что ему все сходит с рук.

— Он меня не насиловал, Розали, — сдавленно прошептала я, крепче обнимая колени. Вампиресса выпрямилась и долго вглядывалась в мое лицо, поджав губы. А мне было слишком тяжело быть с ней честной. Вот я уже готова меняться, вот мне уже согласны помочь, а стена будто становится все выше. Мне никогда не перебраться на другую сторону…

— До этого я, по правде, совершенно не обращала на тебя внимания. Человек как человек, — она вдруг нахмурилась, будто от горькой жалости. — Но сегодняшний инцидент в школе вкупе с подробностями, которые узнал Карлайл от работников офиса, услышал от взбудораженных учеников… — Розали поправила свои золотые кудри и будто заново загипнотизировала меня своим пронизывающим взглядом. — Случившееся в школе заставило меня кое-что переосмыслить. Близка ты мне или нет, я не потерплю, чтобы кто бы то ни было счел возможным оказывать моральное, а уж тем более физическое давление на беззащитных девушек. — Она сказала это с таким пылом, словно готова была тотчас взять копье и пронзить им грудную клетку глупца Мэнголда.

Розали выглядела по-настоящему воинственно. Как женщина-викинг, что с развевающимися за спиной золотистыми кудрями готова броситься в бой в ту же секунду. Много лет назад светлую голову покрыл бы шлем из чистого золота с острыми бычьими рогами, ее восхитительный меховой плащ застлал бы собой весь мир. Воины бросали бы оружие от одного ее пришествия, падали бы на рыхлую, влажную землю, поклоняясь божественной Розали.

Вот что значит сотрясение мозга.

Я не могла понять, чувствую ли я себя легче, осознав омытое кровью сочувствие вампирессы. Одно было точно: вместо желания отомстить я ощутила необъяснимый страх за парня. За велосипедиста, который буднично покупал смузи в кафешке, дружелюбно приветствовал меня в первый день, братски делил со мной бездонную бутылку янтарного виски. Его единственный грех — непонимание, как это у меня получается катапультировать его на другой конец помещения. Неужели и правда Стокгольмский синдром?..

— Он вел себя грубо, нес всякую околесицу, но не больше… Административный офис все равно будет на его стороне. Я совершенно не хотела, чтобы все дошло до подобного, — виновато добавила я, потупив взгляд. — Обычно он вроде бы нормальный, но со мной рядом словно слетает с катушек… Тоже мне, гордость школы и самый перспективный ученик.

Розали раздраженно раздула ноздри и наклонилась к моему лицу, с вызовом глядя в глаза.

— Да будь он хоть мессией! Я горжусь тем, что ты не побоялась постоять за себя. — Розали выглядела решительной. — Хочу, чтобы на будущее ты запомнила одну очень важную вещь: не вздумай бояться быть грубой, если нужно отстоять свои права. — Розали оценивающе оглядела меня сверху вниз и выглядела настолько уверенной, будто лично присутствовала при каждом эпизоде Мэнголдского беснования. — Обороняйся, даже если потребуется разбивать для этого машины или ломать носы. Твоя безопасность важнее. И не позволяй ни одному мудаку читать тебе пафосные лекции о женственности или убеждать тебя в обратном, — уголки ее губ заговорчески дернулись. Я не смогла сдержать несколько довольную ответную улыбку.