Ночная духота (СИ)

— Это неважно, как медленно ты идёшь… Главное — не останавливайся. Это, кажется, Конфуций сказал, — хохотнул парень, и я по-дурацки хохотнула в ответ, прямо-таки в унисон. — Тебя как зовут-то?

Мы замерли у клумбы, от которой открывался вид на освещённый огнями торговый центр, расположившийся через дорогу от особняка. Мне даже казалось, что я слышу музыку, играющую в многочисленных ресторанчиках, хотя понимала, что доноситься до нас могли лишь звуки рояля из танцевальной залы.

— Кэтрин Смол, — отозвалась я, ожидая привычной усмешки, потому что мою фамилию обычно принимали за прозвище. — Или Смолина, это русская фамилия…

— А… — протянул парень. — Я думал, что ты тоже француженка… Он же француз, кажется.

Я удивлённо вскинула на «Элвиса» затуманенные вином очи, готовясь сказать, что у меня нет никаких отношений с графом, но парень успел добавить:

— Ты что-нибудь знаешь про его аллергию?

И тут я поняла, что речь шла о Лоране. Конечно, о ком же ещё! Мы все тут были неотъемлемой частью своих хозяев, и даже знать имена друг друга не имело смысла — важнее понимать, кому данный тип наливает вечерами кровь. Я не успела спросить имени парня, а сейчас делать это было глупо да и незачем. Меня даже не интересовало имя его хозяина.

— Не знаю ничего, — буркнула я правду, хотя понимала, что даже знай я причину, не раскрыла бы тайну этому любопытному «королю». — А ты вообще откуда о ней знаешь?

— Как откуда?! — искренне удивился парень, будто я сомневалась в его знании столицы нашей страны. — Это же моя хозяйка напоила его женской кровью. Ты что, серьёзно не знаешь, кто я… Ах да, он тебя отчего-то прячет. Ну так она уместила на лыже по меньшей мере пятнадцать стопок, а он божился, что по запаху определит, которую нельзя пить… Но, как видишь…

— А ты откуда знаешь, что не определил? — уже почти протрезвев спросила я, ведь Лоран говорил, что ушёл до того, как позеленел, чтобы Клиф не видел его в неприглядном виде.

— Мы с хозяйкой провожали его до машины. Она чувствовала себя виноватой, потому и пригласила его сейчас на вечеринку, но, похоже, увлеклась вторым французом. Кто он?

— Его парижский друг, — ответила я, чтобы не вдаваться в объяснения, почему Лоран не похож на отца. Да и вообще мне не нравился разговор и мне не нравился этот «Пресли», потому что я успела возненавидеть его хозяйку, смешавшую с таким трудом разложенный пасьянс.

— Друг… — усмехнулся «Элвис» и совсем на манер своего прототипа вздёрнул брови. — Похоже, у друга немного иные вкусы…

— Я не намерена обсуждать хозяев, — отрезала я и почувствовала себя способной вернуться в дом самостоятельно.

Будто уловив в моем взгляде данное намерение, парень схватил меня за запястье, и я даже поморщилась от силы его хватки.

— Да плевал я на них… Я даже рад, что они заняты друг другом, и нам можно хоть немного побыть вдвоём…

Я дёрнула рукой и тут же получила свободу, но взгляд из-под глупой музыкальной чёлки говорил о том, что просто так меня не отпустят, и подтверждением моей догадки стали руки, сию же минуту опустившиеся мне на талию.

— Ты чего так вырядилась… Будто собралась провести этот вечер не на кухне.

— Это единственное платье в моём гардеробе, — почти не соврала я, поводя бедром в сторону в надежде получить свободу во второй раз. Да не тут-то было. Движение моего тела было расценено парнем как приглашение продолжить игру.

— Я не прочь увидеть тебя без него…

Остальное случилось слишком быстро, или же пьяная память утаила от меня продолжение разговора, но его противные руки я помню и сейчас. Я понимала, что он намного сильнее, но сознание, что я борюсь с обычным человеком, и кроме физической силы ему нечего мне противопоставить, придало смелости. Я даже не пыталась понять, пьян ли он и откуда такая прыть, я просто знала, что если не буду сопротивляться, никогда себе этого не прощу. «Король» повалил меня на землю слишком быстро и умело прижал мои колени, не давая возможности врезать ему между ног, но руки у меня оставались свободными, а его глаза оказались слишком близко, и я ткнула в них пальцами со всей дури. От неожиданности и боли парень дёрнулся, возвращая свободу моим ногам, и тогда я изловчилась и, схватив его под коленку, повалила навзничь. Секунда, и я вскочила на ноги, разрывая подол платье, зажатый его телом. Моей стремительности оказалось довольно, чтобы выиграть преимущество в целую парковую дорожку. Он ничего не закричал мне в спину, ведь мы привыкли не тревожить хозяев по пустякам, потому я прекрасно слышала сквозь гул снующих за изгородью машин шелест песка под его ногами. Ноги, теперь свободные от платья, несли меня вперёд. Я одолею стометровку первой даже в туфлях, а в доме он не посмеет притронуться ко мне.

Я помнила, что из сада есть выход во внутренний дворик, где собираются туристы в ожидании начала экскурсии, и надеялась, что вход в музей не будет закрыт. Чаянья мои не оправдались, но я инстинктивно несколько раз дёрнула запертую дверь. Затем пробежала пять метров к арсеналу с винчестерами, хотя и понимала, что та дверь точно заперта. Бежать обратно в сад было поздно, а другого выхода из дворика я не знала. Не стану же я карабкаться вверх по изгороди на балкон, словно заправский любовник. Но тут я увидела у скамейки оставленный муляж винтовки, с которым фотографируются посетители, и сжала в руках на манер бейсбольной биты. Ничего, пусть я в школе и не играла в американскую лапту, но сумею огреть этой деревяшкой не хуже, чем сковородкой.

— Ты что, сдурела?

«Элвис» замер у скамейки, даже не пытаясь сократить расстояние.

— Больная совсем? Что, думаешь, ты мне так нужна? Ты на себя в зеркало погляди! — и он противно расхохотался, а я заправила развившиеся локоны за уши и поддёрнула платье. — Что ты тут делать собралась? Всё заперто. Для вампиров, в отличие от людей, открывают парадные двери. Идём в сад.

— Никуда я с тобой не пойду, — сказала я громко, демонстративно поглаживая игрушечный винчестер. — Проваливай, я тут хозяина дождусь. Знаешь, я обожаю гулять по ночам.

«Пресли» ещё чуть постоял, потом присвистнул и зашагал обратно в сад. Я опустилась на скамейку и поставила винчестер между ног, готовая разреветься от обиды за то, что напилась из-за глупой ревности, и тут услышала над собой знакомый голос:

— А это было великолепно, Катья. Блеск!

Я даже не вздрогнула, или же мне не позволили вздрогнуть. Какое это имело в тот момент значение… Граф в очередной раз сходил в цирк, и я великолепно исполнила номер ковёрного и по праву заслужила аплодисменты. Только не намерена была исполнять ещё хоть что-то на бис. Я медленно подняла глаза на злополучный балкон. Граф вальяжно облокотился на резные перила, оставив где-то свой фрэнч. Я не желала думать, где… Он поманил меня пальцем, и я покорно поднялась на ноги, отложив в сторону несостоявшуюся биту.

— А как мне туда попасть? — осведомилась я каким-то серьёзным голосом, хотя думала пошутить, но во взгляде графа совершенно не читалось смеха. Неужто он и впрямь предлагает мне залезть к нему на балкон?

— Ты лазила в детстве по скалам?

Я отрицательно мотнула головой, всё ещё надеясь, что приглашение окажется шуткой.

— Пришло время наверстать упущенное, — продолжил граф без намёка на смех. — Гляди, там несколько небольших оконцев, так что, благодаря маленькому росту и дурному вкусу бывшей хозяйки, ты можешь забраться наверх по их выступам, словно по лестнице.

— Ваше Сиятельство…

Только выдохнуть мне не позволили, вновь поманив пальцем.

— Платье теперь как раз располагает к мальчишеским играм.

Непроницаемое лицо парижанина заставило меня взяться за разорванный шов платья и порвать ещё больше, чтобы дать ногам полную свободу. Проклиная викторианское великолепие наружного убранства дома, я принялась карабкаться вверх, смотря не на деревянные ставни, а в глаза графа, понимая, что удерживает меня сейчас на стене лишь его воля. Я с трудом дотянулась до резкой балясины, и руки графа подхватили меня подмышки и поставили на балкон.