Ночная духота (СИ)

Я не слышала музыки, будто оглохла от страха. Мне хотелось уткнуться носом в лежащую на плече руку. Мысленно я молила графа выйти из залы, хотя и понимала, что тот никогда не нарушит приличия. Да и вообще его привела сюда тревога о Лоране, а мои, должно быть, необоснованные страхи не занимали его вовсе. Однако лежащая на моём плече вот уже почти час рука могла служить защитой от других вампиров, будто тайный знак собственности. Я вдруг вспомнила, что Джо постоянно приобнимал Софи за плечи, хотя мне казалось, что это она всё время жмётся к нему. А Клиф? Вот он-то всегда держал меня за руку, и только подумав об этом, я бессознательно сжала пальцами воздух.

И тут музыка кончилась, словно оборвалась провисшим в воздухе аккордом. Я даже не услышала всплеска аплодисментов, потому что прямо к нам, будто плывя по воздуху, оттого что я не слышала даже цоканья каблучков, двигалась распорядительница вечера. Я сразу поняла, что через мгновение останусь одна, только не знала, как безопаснее выбраться из зала полного вампиров хотя бы в сад, чтобы не заплутать в потонувших в темноте бесконечных комнатах. Граф даже не глянул на меня, как-то слишком покорно протянув руку распорядительнице, в которую та сразу вцепилась настоящей мёртвой хваткой.

— Кэтрин, я провожу тебя.

Я даже не вздрогнула от голоса Лорана, незаметно подошедшего сзади. Просто благодарно сжала его руку и посеменила на не сгибающихся ногах следом за хозяином.

— Это не самое лучшее общество, но там ты найдёшь немного еды и вина, чтобы ожидание окончания вечера не казалось тебе слишком мучительным. Не болтай ни с кем, от разговора с этим сбродом нет никакого толка.

Мы замерли на пороге длинной прямоугольной кухни. По левой стене тянулась огромная белая раковина. Она была перегорожена доской, на которой рядком стояли блюда с закуской и громоздились откупоренные бутылки.

— Не напивайся, — перехватил мой взгляд хозяин и ласково потрепал по дрожащему плечу. — Поверь мне, это вовсе не тот повод.

И исчез, оставив меня одну перед толпой совершенно незнакомых людей. Это походило на первый день в американской школе. Только сейчас я не думала называть своё имя, хотя на какое-то мгновение несколько пар глаз задержались на мне. Это были слуги собравшихся в особняке гостей. Юноши и девушки всевозможных мастей, но вряд ли кто из них был многим старше меня. Вампиры предпочитают молодых. Они не казались закадычными друзьями, просто от скуки разбились на небольшие группки, какие бывают на больших вечеринках. Кто-то сидел на полу у стены с полупустыми тарелками на коленях, поставив недопитые бокалы или бутылки прямо у ног. Другие прошли дальше в комнаты и там опять же расположились на полу. Кто сидел, кто лежал, кто жался в угол, а кто-то даже пробовал танцевать. Здесь играло стерео, тихо, чтобы не портить хозяевам музыкальный вечер.

Я не стала рассматривать слуг, чтобы не привлекать лишнего внимания и уклониться от возможных разговоров. А вот удержаться от возлияния я не смогла. Хотелось пить, чтобы утолить жажду и обиду. Я понимала, что уже не вернусь в залу и встречусь с графом лишь в машине. Вечер, который я избрала для соблазнения, был безвозвратно потерян, а завтра парижанин вновь наденет маску и даже не вспомнит, как я выглядела сегодня. Я шмыгнула носом, продолжая сдерживать слезы, налила себе полный бокал из первой попавшейся бутылки, даже не взглянув на этикетку, и осушила залпом. Потом налила ещё, но всё же схватила с тарелки пару маслин, быстро проглотила их, заела ржаным сухариком с крабовым паштетом и вновь запила вином. Оно было терпким и противным, не согревало грудь, но я пила, не думая о последствиях.

Кто-то на миг задержался рядом, наполнил тарелку, налил вина и отошёл восвояси, за ним последовал другой, третий. Люди шныряли мимо меня, а я продолжала стоять у раковины, чувствуя через тонкую ткань платья её холод. С четвёртым бокалом я отошла в сторону, ступая осторожно, чтобы не расплескать вино, которое дрожащей рукой налила до самых краёв. На полпути я остановилась, чтобы отхлебнуть из бокала, и поняла, что добралась каким-то образом до залы, но задержалась в дверях, не смея ступить во владения вампиров. Здесь произошли изменения. Стулья теперь стояли по стенам, освободив место для танцев. Лоран играл вальсы. Бокал дрожал и пусть был наполовину пуст, но грозился расплескать вино на дорогой паркет. Я поспешила осушить его и, когда подняла глаза, поняла, что нашла то, что подсознательно искала — графа, танцевавшего с распорядительницей.

Я хотела отвести взгляд, но не смогла. Я впилась в кончик его носа и будто кружилась вместе с ним по залу. Все остальное расплывалось перед глазами, и я была рада, что не вижу распорядительницу, её затянутое в чёрное стройное тело и впившиеся в плечи графа руки. Я сжала пальцы и, почувствовав резкую боль, взглянула на руку в полной уверенности, что раздавила бокал, но нет, тот оставался цел, словно я почувствовала боль раньше самого действия. О том ли говорил граф — понимать заранее, что последует за твоими действиями? Слишком странно чувствовать материализацию мысли…

— Поставь бокал.

Мои пальцы покорно разжались, и бокал скользнул в руку графа и тут же нашёл место на полу, а моя рука сразу утонула в протянутой ладони.

— Я не умею танцевать вальс, — пропищала я слишком тонко, словно пойманная в мышеловку мышь.

— Ты не умела ездить верхом…

Даже если в его словах была издёвка, она не имела для меня значения. Незаметно я оказалась посреди залы и, почувствовав на ресницах пьяную влагу, прикрыла глаза, отдаваясь во власть графа или танца, — впрочем, сейчас они слились в единое целое, и отличить тихий голос графа от звуков, извлекаемых Лораном из недр рояля, я была уже не в состоянии. Голова кружилась, в ушах шумело, а нос щипало от пряного аромата, источаемого графом, и я точно знала, что это не его платок. Сердце сжалось от недозволительной ревности, глаза защипало ещё сильнее, и мой каблук нагло впился в ботинок графа, когда неожиданно закончилась музыка и с нею мой полёт.

— Благодарю за танец, — улыбнулся он холодно, когда я опустила ногу на паркет.

Сказал и отошёл от меня, оставив одну пробираться обратно к двери, где я тут же подхватила с пола бокал с твёрдой уверенностью наполнить его в пятый раз. На этот раз вино оказалось ещё кислее, но для меня это уже не имело никакого значения. Я вновь прокралась к танцевальной зале, будто лицезрения графа, танцующего с распорядительницей, доставляло мне несказанное удовольствие. Быть может, в этом сладко-солоноватом комке, стоящем в горле, и находят удовольствие мазохисты. Сердце предательски сжалось, но я успела отвернуться прежде, чем на глазах навернулись слёзы. Бегом я вернулась в кухню и еле остановилась у раковины, шумно выдохнула и налила себе седьмой бокал, который осушила чуть ли не одним глотком. В голове на миг зашумело, будто в морской раковине, но я сумела сбросить оцепенение, тряхнув причёской, и тут же потеряла пару шпилек.

— Может, тебе на воздух выйти? — послышался у меня над ухом незнакомый мужской голос, и я с трудом подняла глаза на его обладателя, ничем не примечательного, кроме сходства с Элвисом Пресли. И тут же поймала себя на мысли, что после знакомства с Клифом стала всех сравнивать с музыкантами, и вот это жалкое подобие короля рокабилли увлекло меня за собой в сад, крепко держа за руку, которую я даже не пыталась высвободить, понимая, что рискую оступиться.

Аккуратные зелёные клумбы, восхваляющие викторианскую эпоху, мелькали перед глазами сплошным тёмным пятном, точно скользящая на скорости полоска автострады. Я встряхивала головой, не заботясь о том, что из причёски может выбиться ещё один локон — к чему причёска! Мне бы собрать пьяное тело в охапку и сделать хоть один ровный шаг. Я почувствовала щекой внимательный взгляд «Элвиса» и попыталась не покраснеть. Мне стало стыдно за своё состояние, и за это дурацкое платье, совсем не подходившее к глубоким раковинам старой кухни, которую нам отвела замечательная распорядительница музыкального вечера. В доме было множество кухонь, как я могла помнить из экскурсии, так отчего же хозяева решили придержать нас под боком… Впрочем, интерес к происходившему в танцевальной зале был только у меня, и за него, а не дурацкий пьяный вид, мне было в особенности стыдно, и не перед этим незнакомым парнем, а перед самой собой.