This one. Книга вторая. Ирисы под кровавым дождем (ЛП)

Но его гнев был сильнее. Зачем ему дух? Нет, с этим раскаленным добела бешенством он не нуждался в холодности, апатии и оцепенении, которое он использовал, чтобы пережить агонию своих жертв. Нет, ради Томоэ – чтобы спасти ее от этих ублюдков, которые осмелились заманить ее в ловушку и поставить под угрозу ее жизнь, он убьет.

Он убьет всех их без раздумий.

Слова с карты эхом отдавались в голове. Томоэ. Ловушка. Защити ее. Ее время на исходе. Ее время. Истекает.

Он закрыл глаза и вдохнул, собрав ки и изо всех сил стараясь сохранить над ней контроль. Да, именно так. Сейчас не время бросаться бездумно. Оно наступит, когда он найдет ублюдков, что забрали его жену. Он убьет их всех, убедившись, что за каждую нанесенную ей обиду они заплатили десятикратно. Но сначала он должен найти их, и как удобно, что эти идиоты оставили ему карту.

Эти ублюдки понятия не имели, что они разбудили.

Я найду и верну ее.

Кеншин медленно открыл глаза, глядя на глубокие выбоины в снегу, в мерзлой земле, некоторые их которых достигли стены их дома. Он не удивился. В конце концов, ки опасное оружие. Вдвойне опасное, если ее выпустить таким образом.

Немного времени заняло приготовиться к бою. Его изношенные кимоно и хакама, старые наручи, что подарил ему Мастер много лет назад, и наконец его мечи. Было естественным сунуть его короткий изысканный вакидзаси рядом с катаной.

Место, где эти сволочи держали ее, находилось высоко в горах. Десять миль или около того, если он правильно прочитал карту. По такому глубокому и тяжелому снегу, скользкому от солнца, добраться будет тяжело.

Как они заманили ее в ловушку? Что есть у них, что у нее не было выбора, кроме как пойти?

Кеншин задумался.

Она не пошла бы по незначительной причине. А вчера она была такой напряженной, такой грустной. Эниши тоже плакал, не так ли? О чем они говорили?

Была ли угроза кому-то из ее семьи? Или может…

Эниши сбежал вчера. И если эти люди хотели устроить ловушку, мальчик мог стать легкой мишенью.

Черт, черт, черт… Я должен был пойти за ним!

Кеншин скривился, присаживаясь на край настила возле очага, натягивая дополнительную пару носков на замерзшие ноги, крепко подвязывая дзори. Они не очень подходили для передвижения по снегу, но лучше, чем ничего.

Но по какой причине эти ублюдки выбрали мишенью Томоэ и ее семью? У Юкиширо не было денег, престижа или власти – ну, по крайней мере, из того, что он знал. Так почему именно она стала целью?

Но что если цель не она?

Этим гадам не было никакого смысла нападать на нее ради нее самой, понял он, и сердце пропустило удар. Нет, это ради меня.

Это ловушка для меня. Они использовали мальчика, чтобы заманить Томоэ, а угрожают ей, чтобы заманить меня. Они хотят, чтобы я пришел на их территорию.

Однако от понимания замысла ничего не меняется. Даже если эти люди подготовили ловушку для него, у него нет иного выбора, кроме как идти. В конце концов, если он не придет, эти сволочи не будут иметь никаких оснований для того, чтобы оставлять Томоэ в живых.

Но кто эти люди? Бакуфу? Да, безусловно. Не может быть никого иного. Но какая фракция? Это слишком для Шинсенгуми, Мимаваригуми или других групп самураев, но подождите…

Этот убийца в черном! Что если речь именно об этом? Они знали о моей личности тогда, не так ли? Его горло пересохло, и Кеншин сглотнул. Боги, это именно то, чего он боялся эти последние недели, слушая дурные вести от Иидзуки-сана.

Тем не менее, ни один из его страхов не имел никакого значения, когда у них его жена. Никто из тех, кого бросало Бакуфу на него, не был достаточно хорош, чтобы остановить его. С силой Хитен Мицуруги он убивал их всех с легкостью. А с той яростью, что вела его сейчас…

У них нет шансов.

Томоэ, пожалуйста, дождись меня. Я спасу тебя. Обещаю.

Комментарий к Глава 27. Секреты

Арты: https://vk.com/photo-128853700_456239027, https://vk.com/photo-128853700_456239028

========== Глава 28. Лес преград ==========

Кеншин быстро понял, что карта оказалась точной. Она привела его прямо в горы, прямо к месту, где следы гэта покидали дорогу и углублялись в неприветливый лес, темный даже в ярком свете полуденного солнца. Путь предстоял нелегкий – почва была неровной и скользкой от снега.

Какой храброй она должна была быть, чтобы проделать весь этот путь в одиночку.

Она должна была разбудить его, рассказать о своих бедах. Конечно, она не могла не знать, что он сделает для нее все, что угодно?

Но если она знала, что они пришли за мной, то… она пытается защитить меня? Кеншин закусил губу, волна вины прокатилась в животе, заставляя его почувствовать себя больным. Потому что если она знала, что он стал целью группы убийц сёгуната… могло показаться, что этот бой ему не выиграть путем прямой конфронтации. В конце концов, она ничего не знала о ки, не знала, как он может сражаться. Она не знала, какой подавляющей мощью обладает Хитен Мицуруги против обычных людей. Даже в самые тяжелые часы он не говорил ей, что его муки всегда были вызваны легкостью произошедшего убийства, а не трудностью его совершения.

Нет, я никогда не говорил ей ничего важного. Кеншин нахмурился, пальцами обхватывая рукоять меча.

Нет смысла в карте, он может легко последовать ее следами. Бумага легко выскользнула из его пальцев, а он пошел по ее следам в лес.

Однако с этим лесом было что-то не так. Высокие деревья обступали его со всех сторон, толстые и темные, порождая странное ощущение, словно он лишен чего-то, на что опирался всю свою жизнь. Нахмурившись, Кеншин сосредоточился, пытаясь понять, почему возникло такое чувство…

Мягкий снег холодил ноги сквозь носки, похрустывая под ногами. Воздух пах свежо, чисто, но его искристая холодность не давала вдохнуть полной грудью. Губы, потрескавшиеся и искусанные, кровоточили с медным привкусом. Нет, это не зрение, не чувство вкуса, обоняния или осязания он потерял, но…

Кусая губы, Кеншин попытался почувствовать свою ки.

Да, вот стена… а где холодность? Где Кента? Дыхание Кеншина перехватило в приступе паники. Он вообще не мог почувствовать свою ки! Ни свою собственную, ни ки Кенты! Ни малейшего проблеска! Ее просто не было! Стена, что разделяла их, была, он мог почувствовать свою сторону и сторону Кенты так же, как и всегда, но не смог ощутить ни капли ки нигде!

Глаза расширились от ужаса, и Кеншин наконец понял весь масштаб заговора против него. Именно в этот лес, на эту запретную гору его и заманили. Он чувствовал себя совершенно нормальным и здоровым, прежде чем вошел сюда. И если говорить о ки, то где животные? Нигде не было ни следа птиц или грызунов или других признаков их присутствия. Неудивительно, жизнь будет держаться подальше от места, что душит потоки жизненной энергии. Нет никаких сомнений – именно поэтому те люди заманили его сюда, зная, что у него не будет другого выбора, кроме как идти.

… но даже зная об этом, я не могу повернуть назад.

Если план не сработает, этим жестоким убийцам будет не нужна Томоэ, и они убьют ее. Если он не придет вовремя, она умрет. Имеет ли значение то, что у него больше нет ки? Нет Кенты, который бросится сквозь стену и спасет его? У него все еще есть его меч – его тренировки и опыт работы убийцей. Мастер тренировал его много лет без всякой ки, помогающей ему. Что с того, что теперь у него нет божественной скорости, силы прорваться через препятствия? Что если он не может использовать специальные атаки Хитен Мицуруги?

Что с того? Ничего. Это не имеет значения.

Его будет питать его ненависть, его страшная ярость. Больше ему ничего не нужно. Он все еще хитокири Баттосай и спасет Томоэ.

Да, я буду защищать ее счастье, как и обещал.

Едва слышный свист ветра, скрип снега выдал того, кто стоял за его спиной. Не глядя, он бросился влево, но слишком поздно – страшная боль вспыхнула в спине. Глотая воздух, Кеншин присел, чтобы атаковать. Человек, одетый в черное, с маской на лице, стоял в нескольких шагах от него – так же, как и летом. Итак, это они, отметил Кеншин праздно, одновременно отмечая и все остальное – абсолютную уверенность в позе мужчины, выраженную мускулатуру рук, нетрадиционный захват, которым он держал катану. Признаки, указывающие на опыт боев. И все время, пока Кеншин рассматривал его, мужчина хвастался остроумием их заговора, тем, что они заманили в лес, в котором не может жить ни одно животное, этого демона, в лес, в котором никто, кроме тех, кто специально тренировался в темном искусстве, не может чувствовать ки.