This one. Книга вторая. Ирисы под кровавым дождем (ЛП)

Это, должно быть, сон, какой-то кошмар наяву. Что угодно, только не реальность, подумал Кеншин с изумлением, когда его жена встала, обняв мальчика одной рукой и приглашая их обоих внутрь.

По-видимому, этот мальчик – Эниши-кун – ее брат.

Кеншину не нужны были ее слова, чтобы увидеть ожесточенную любовь в ее глазах. Нет, несмотря на внезапность и явную неправдоподобность этой встречи, свалившейся на голову, этот мальчик действительно брат его жены, и пусть он невоспитанный, с дурным характером, дикий, он все равно его семья.

В глазах Томоэ было столько надежды, когда она встретилась с ним взглядом. Очевидно, что она отчаянно хотела, чтобы они поладили.

– Твой брат… – Кеншин сглотнул, изо всех сил стараясь проигнорировать неуверенность, порожденную ужасным первым впечатлением от мальчика, и проблеск ревности, скрутивший живот, как коварная болезнь. Пот выступил на лбу, но он улыбнулся и решил начать снова. В конце концов, он мужчина, и его дело подавать хороший пример и надлежащим образом поприветствовать мальчика в их доме.

Он сделал шаг вперед и пробормотал:

– Да, теперь, когда ты сказала, я вижу, что у вас одинаковые глаза. – И точно так же, как его Мастер сделал когда-то, он протянул руку, чтобы потрепать волосы мальчика – то, что делали взрослые, когда успокаивали его собственные заботы и страхи.

Глаза мальчика вспыхнули, и прежде, чем ему удалось прикоснуться к нему, Эниши укусил его снова.

– Ух, – фыркнул Кеншин, шипя от боли. Что, черт побери, не так с этим ребенком? Сморгнув слезы, выступившие от боли, он увидел, что мальчик снова бросился под защиту Томоэ.

Томоэ с сожалением посмотрела на Кеншина, бросая короткий взгляд на дверь. Намек был очевиден.

– У вас, наверное, есть о чем поговорить. Я подожду снаружи. – Кеншин скривился, разворачиваясь, чтобы уйти, и потряхивая рукой, все еще болевшей после укуса. Никогда еще он не чувствовал себя таким ненужным в своем собственном доме, как в тот момент, когда Эниши гордым взглядом провожал его, пока он не скрылся, а Томоэ снова опустилась на колени успокаивать его.

Не оглядываясь, Кеншин вышел из дома.

Этот мальчик, Эниши… он меня ненавидит.

Иррациональная мысль. Так же, как и ревность, сосавшая под ложечкой, совершенно глупая, детская, низкая для мужчины, которым он старался стать. Томоэ давно не видела своего брата. Конечно, она хотела убедиться, что он в порядке. Конечно, они хотели бы побыть немного наедине.

Однако он не мог не остановиться и не посмотреть на тихий дом, на дверь, которая отрезала его от собственного жилища, став непроницаемой стеной между ними. Даже сосредоточившись, он не мог разобрать ничего, кроме едва слышного ропота, который легко заглушался ликующими криками соседских детей, вернувшихся к своим играм.

Он потер отекший круглый синяк на тыльной стороне руки. Мальчишка укусил с энтузиазмом.

Еще одна общая черта брата и сестры, отметил он с усмешкой, прежде чем громко вздохнуть. Так или иначе, он не знал, как, но ему придется спрятать свои чувства и постараться изо всех сил принять паршивца и быть с ним добрым, как только возможно. Если ни по какой иной причине, так ради Томоэ.

Его красивая замечательная жена была стабилизирующим фактором в его жизни, стеной, к которой он прислонился, когда все стало чересчур тяжелым. Конечно, она хотела бы, чтобы мальчишка жил с ними. Учитывая то, что Эниши искал их в одиночку, о нем, скорее всего, некому было заботиться. В конце концов, для мальчика его возраста было рано путешествовать в одиночку.

Откуда он пришел, в любом случае?

Кеншин нахмурился. Долгое время он предполагал, что у Томоэ, как и у него, не было семьи. Но что если она сбежала из дома? Он так мало знал о ее прошлом – всего несколько обрывков, что сложили очень несовершенный образ, но он принимал его, потому что знал, как разговоры об этом печалят ее. Но если у нее есть младший брат, сколько еще родственников осталось?

Сколько еще сюрпризов его ждет?

Тем более, что паршивец – нет, Эниши – был намного моложе ее… Нет, не стоит забегать вперед. Ты знаешь, что она расскажет все в свое время.

Что касается мальчика, как Эниши нашел их? Никто, кроме Кацуры-сана и Иидзуки-сана, не должен был знать об этом доме. Ну, поначалу Томоэ часто ходила в деревню в одиночку, но она не послала бы письма. Она знала так же точно, как и он, насколько важным было скрывать их местоположение. К тому же, она была удивлена, когда увидела своего брата. Ее голос, срывающийся от шока, недоверчивый, тоже говорил об этом.

– Кеншин-сан! Кеншин-сан! Что случилось? Вам плохо? – кричала ему Аими-чан, глядя полными беспокойства и любопытства глазами.

– О, извини, я иду. – Он улыбнулся, отталкивая прочь неприятности и разочарование. В конце концов, хотя он не мог объяснить весь этот беспорядок, у него было стойкое ощущение, что новогоднее веселье придется отменить.

Когда солнце начало закатываться, Кеншин проводил детей по домам. Отчасти для того, чтобы очистить мысли перед встречей с Эниши… но также и для того, чтобы извиниться перед Кичиро-саном и Мидори-сан от его имени. Если брат Томоэ будет жить с ними, это единственно правильный путь постараться изо всех сил не портить отношений с соседями.

На виске Ичиро выросла довольно большая шишка, но, кажется, это не опасная травма. Кеншин пережил свою долю ударов и ушибов во время тренировок с Мастером, так что он имел некоторое представление о таких вещах. Однако, чтобы быть до конца уверенным, он снова проверил опухоль, несмотря на протесты Ичиро – мальчик все время говорил, что чувствует себя прекрасно, и ему не больно.

У Кеншина были сомнения в обоснованности этого заявления. Его собственная рука все еще болела, и он видел, сколько сил вложил Эниши в свой удар. Однако если Ичиро хочет игнорировать боль и хорохориться перед братьями и сестрами, кто он такой, чтобы отговаривать его?

В конце концов, они же играли в храбрых воинов, и, как ни глупо это выглядело, мальчики настроились действовать как герои их истории. Странно было понимать, сколько лет пролетело с тех пор, как он разделял подобные мысли, но теперь… теперь он знал, что герои не всегда такие черные и белые, какими их рисуют сказки.

Неодобрение Мидори-сан было очевидным, когда он объяснил, что случилось. Кичиро-сан, однако, отмахнулся со словами «мальчики есть мальчики» и просил его забыть об этом, что это не его вина, что этот злобный ребенок оказался его родственником.

Аими-чан и мальчики весьма бурно выразили желание прийти завтра. Кеншин согласился с некоторой неохотой, напомнив им, что они должны попытаться принять Эниши в игру. Может, они просто начали не с того, и нужно приложить чуть усилий, чтобы подружиться с мальчиком?

Отпущенный с наилучшими пожеланиями, Кеншин отправился домой.

Однако вместо того, чтобы застать Эниши в доме, обедающим вместе с Томоэ, он увидел его на перекрестке дороги, ведущей к его дому. В глазах мальчика блестели слезы, и он сердито выплюнул :

– Ты! Хоть бы ты пропал!

У Кеншина даже не было возможности ответить ни одного слова, прежде чем мальчик сорвался с места и убежал, оставив его целиком и полностью растерянным. Кеншин предполагал, что он останется с ними навсегда… Следует ли ему бежать за ним? Но сможет ли он что-то сделать? У Эниши с ним проблема, это очевидно. Скорее всего, будет только хуже, если заставлять Эниши говорить с ним.

Однако мальчик так молод и так зол…

Томоэ позволила ему уйти. Возможно, у Эниши есть семья или его ожидает тот, от которого он зависит? Да, это имеет смысл.

Однако Кеншин не мог избавиться от чувства любопытства, когда достиг дома. Он отметил, как сосредоточенно она пишет в своем дневнике, а ее ки ощущалась холоднее, чем когда бы то ли было.

– Эй… – начал он нерешительно, облизав губы. – Куда пошел Эниши?

Она захлопнула дневник, обернувшись, как испуганный олень. Ее глаза расширились, страх и даже паника мелькнули в ее взгляде.