This one. Книга вторая. Ирисы под кровавым дождем (ЛП)

Все так, как я и думал.

– И теперь, когда ты потерял половину твоей силы, ты прижат к стене!

Эти слова разозлили его, как ничто другое. Кеншин посмотрел на этого идиота со всей возможной ненавистью.

– Почему… это имеет значение? – С ки или без нее, он убьет этого человека. Он убьет их всех и спасет Томоэ!

Сжав рукоять меча, Кеншин рванул вперед. Глаза у его мишени расширились, и он начал было уворачиваться, но слишком медленно! Обнажив зубы от волнения, Кеншин выхватил клинок в совершенном баттодзюцу – кровь брызнула из груди противника. Крик эхом прокатился по лесу, поле чего человек с глухим стуком упал на землю.

Кеншин встряхнул запястьем, чтобы очистить меч от крови, и холодно отметил, что человек еще жив. Странно, он убил множество людей этим точным движением. Что-то не так. Грудина была рассечена, не так глубоко, чтобы убить сразу, но удар рассек плоть и внутренности, и жизнь утекала из тела с каждым вздохом. Человек умрет от потери крови достаточно скоро.

Кеншин нахмурился и подошел ближе. С отчаянием в глазах этот идиот попытался сесть и отползти назад. Недолго думая, Кеншин пнул его. Человек вскрикнул, как раненая собака. Это не имело никакого значения. Боль, которую он причинял другим, боль, которую он чувствовал в своем сердце – ничего не имело значения, потому что…

– Я буду защищать счастье Томоэ. Я вчера в этом поклялся, – прошептал Кеншин, прижимая ногой рану его цели, пригвождая его к земле. – Где я или кто ты такой… не имеет ничего общего с этим. – Перенеся весь свой вес на ногу, Кеншин смотрел в глаза человека, приближающегося к своей агонии. Он чувствовал, как кости хрустят под ним, как пропитываются кровью таби. – Я убью любого, кто попытается остановить меня!

Человек хрипел. Было бы милостью убить его прямо здесь и сейчас… и этой милости он не заслуживает. Кеншин задумчиво оглянулся. Снова пошел снег. Скоро он заметет следы Томоэ. Неохотно он отпустил свою жертву и вытянул меч прямо между глазами перепуганного идиота.

– Отведи меня к Томоэ, или умрешь. Выбирай.

Его противник смотрел на него, широко распахнув глаза в неверии… а потом его рука напряглась, и он усмехнулся:

– Тогда попробуй это!

Вспышка движения, и плечо обожгло болью. Блядь! Кеншин выругался про себя и зажал ладонью рану. Этот ублюдок метнул металлический дротик ему в плечо, и тот проник по крайней мере, на три дюйма внутрь.

– Я так и думал! – с гордостью выдохнул мужчина. – Ты сделал слишком короткий шаг, ты недооценил собственные движения! В этом лесу ты потерял свою ки… ты не так силен. В этом лесу ты не сможешь побе…

Боль оказалась не такой уж сильной, по сравнению с пережитой – бывало и похуже, когда он тренировался, а с этой кипящей внутри страшной ненавистью эта боль была ничем. Стиснув зубы, Кеншин схватил дротик и выдернул его. Этот идиот замер в шоке, а потом кинулся на него с протянутыми руками, и несколько мгновений Кеншин не мог видеть ничего, кроме этих рук.

– Я спросил, ПОЧЕМУ ЭТО ИМЕЕТ ЗНАЧЕНИЕ?! – закричал он и выхватил меч из ножен в молниеносном ударе.

Его меч резал и резал, сквозь кости и сухожилия. С глухим стуком руки его противника упали на землю. Воющий крик, созвучный крикам сотен людей, что Кеншин убил в Киото, огласил лес. Как знакомо, подумал Кеншин в оцепенении. Но здесь, вместо чувства вины или выворачивающего отвращения, он не чувствовал ничего, кроме пульсирующей боли в плече, холода снега вокруг, покалывания в пальцах, замерзающих в окровавленных таби.

Ошеломленный, Кеншин моргнул и перевел дыхание, изо всех сил стараясь сосредоточиться. Его цель убежала, воспользовавшись его невнимательностью.

Ну, если этот идиот еще достаточно живой, чтобы бегать, он все еще может быть полезным. В конце концов, без оружия, истекая кровью… ни одна из этих травм еще не развязала язык этому человеку. По крайней мере, он еще может указать ему путь к Томоэ или рассказать, против кого ему предстоит бороться.

Если, конечно, этот идиот будет в достаточной степени мотивирован…

Кеншин нахмурился, поднял отрубленные руки и пошел кровавым следом.

Этот дурак побежал в пещеру. Он надеялся скрыться в ней? Какая глупость! Даже если бы охотник за ним был слепым, глухим и придурковатым, это бы не сработало – кровавый след вел прямо к нему. Кеншин бросил отрубленные руки их владельцу.

– Ты забыл это.

Его противник жалкой кучей сжался в глубине пещеры. Кончено, даже такой идиот уже понял, что нет никакого спасения?

– Если ты не отведешь меня к Томоэ, то скажи хотя бы, где она. Сделай это, и я подарю тебе быструю смерть.

Его противник напрягся и ровно встретил его взгляд. Его зрачки расширились от шока, а дыхание стало резким и быстрым. Верный признак скорой смерти.

– Выйдешь из пещеры, поверни направо и иди прямо, – наконец сказал он.

Итак, даже у дураков появляется здравый смысл. Кеншин кивнул и подошел ближе, положив руку на меч, готовый выполнить свою часть сделки.

– Но… не думай, что это все! Еще осталось трое! И даже если ты убьешь последнего из нас, мы все равно победим!

Еще трое? Кеншин сузил глаза. Это полезно знать, но почему он все еще неистовствует? Сколько же сил у него еще осталось?

– … тени, что будут удовлетворены не меньшим, чем победой. Даже умирая, я буду преградой для тебя.

Только тогда Кеншин заметил веревку, которую этот человек дергал ногой… что вела к бочке. Он услышал щелчок запала и только тогда понял, что это значит.

Вот дерьмо! Кеншин развернулся и побежал. Ноги покалывало от напряжения, когда он припустил на максимальной скорости, на которую был способен без помощи Кенты, но пещера была глубоким туннелем, а пламя взрыва вспыхнуло прямо позади него. Он был почти возле выхода, но все-таки слишком далеко, когда стена огня и безумного давления захватила его. Он прыгнул и сжался в комок, пытаясь защититься от звуковой волны, которая вытолкнула его из пещеры как пробку из бутылки.

Он почувствовал, словно кинжалы вонзили ему в уши, и он стиснул зубы, едва приземлившись на ноги. Волна боли эхом прокатилась по телу, и он сдавленно простонал, борясь с ней. Затем нахмурился и оглянулся, отметив, что вход в пещеру черен от взрыва.

– Больной неудачник, – заметил он вслух.

Что? Что-то не так было с голосом. Нет, не с голосом… он осторожно опустился на колени и взял пригоршню снега.

… Так вот почему он сказал, что будет для меня препятствием даже в смерти.

Не то чтобы он не мог ничего услышать, но невозможно было точно сказать, откуда исходит звук.

Проклятье! Я не могу полагаться и на слух тоже!

– Твоя ки и твой слух. Ты потерял два из шести своих чувств, – заметил низкий мужской голос.

Где? Кеншин развернулся, держа руку на мече. А, вот. Очень большой мужчина, выше и более мускулистый, чем Мастер, смотрел на него с другой стороны небольшой поляны, держа в руках большой топор. Парень, что опирался только на силу.

– Сколько раз мне придется это повторить? – спросил Кеншин, опускаясь в стойку. – Почему это имеет значение?

Мужчина с топором склонил голову, криво улыбаясь.

– Я иду.

Дело в том, что большие и сильные бойцы всегда были медленными. Независимо от их силы, длины конечностей, или обученности, они никогда не были угрозой, если не могли уклониться от удара, и Кеншину всегда было легко танцевать вокруг таких больших мужчин. Мастер был единственным исключением из этого правила, и то потому, что мог увеличивать свою скорость с помощью ки.

Да, даже в таком состоянии я смогу убить этого человека. Так Кеншин думал, уворачиваясь от ужасающе сильных ударов топора. В конце концов, он многие годы тренировался, чтобы получить скорость и маневренность. Даже без ки, даже без особого природного таланта он упорно работал многие годы, и теперь это все окупилось.

Было легко предугадывать тяжелые движения этого человека и обходить их минимальным усилием, ожидая удобной возможности нанести смертельный удар. Однако он должен был предположить, что это будет нелегко.