Игры немертвых (ЛП) (др. перевод)

Именно поэтому я сунула свой пеинтбольный пистолет и несколько других магических штучек в сумку перед уходом. Вчера, когда мы ели хот-доги и ребрышки с этим эльфийским святошей, я бы никогда не подумала, что он может мушку прихлопнуть, не говоря про разрушение здания ФВБ. Это происшествие станет главной новостью, если ее не вытеснит возросший уровень неприятия между различными вампирскими бандами и стаями оборотней, ищущими «Свободных вампиров».

Все было плохо и становилось еще хуже, и теперь, оказавшись вне церкви, я не могла игнорировать происходящее. Осечки — это одно дело, но вероятность насилия между вампирами и оборотнями была намного опаснее. К тому же меня съедало беспокойство за Айви, и я притормозила, разглядывая поврежденную опору. Сломанные куски пластика и обломки цемента были исписаны граффити оборотней с явно недружелюбными намерениями. По меньшей мере, тут отметились шесть разных стай.

По новостям передавали, что оборотни активировались перед лицом съехавших с катушек вампиров, но в живую все это увидеть было намного страшнее. Наверное, затем и нужны блокады между Цинци и Низинами. Поезда тоже больше не останавливались, проезжая с предупреждающим гудением мимо обычных станций со скоростью восемьдесят миль в час. Я знала, что Дэвид работал с Эдденом, чтобы найти «Свободных вампиров», но со вчерашнего дня я ничего о нем не слышала — это тоже вызывало беспокойство.

— Как только я выясню, — сухо сказал Трент в трубку. — Спасибо.

Он закрыл телефон, обернувшись, чтобы засунуть его в карман. С мрачным выражением на лице мужчина посмотрел на реку. Ветер играл с его волосами, и мне хотелось их коснуться — чтобы вернуть Трента ко мне. Я уже видела, как Трент медленно выходит из себя, но это очень редко происходило из-за Квена. От воспоминания о нашем недавнем поцелуе в моей груди потеплело.

— Я могу как-то помочь? — предложила я, и полицейский у съезда с моста махнул нам рукой. Их было четверо, но кажется только один был заинтересован.

Трент выдохнул, используя движение, чтобы скрыть свое расстройство.

— Нет. Но все равно, спасибо.

Опыт говорил, что больше он этой темы не коснётся. Я поставила машину на парковку, и полицейский подошел к моему окну. Дженкс метнулся из машины, мгновенно потерявшись в ярком свете.

— Мэм? — сказал офицер и когда приподнял фуражку, в черных очках появилось мое отражение. — Пожалуйста разворачивайте машину и возвращайтесь назад. Город закрыт. Никого не впускают и не выпускают.

Это был вежливый приказ, и я потянулась за своими документами, заранее вытащенными из сумки.

— Капитан Эдден попросил меня приехать, — сообщила я, немного преувеличивая, и протянула документы мужчине. Я была уверена, что, если бы он знал, что мы едем, он бы уже пропустил нас.

— Я Рэйчел Морган, — я обернулась к Тренту: — Дай ему свои документы, — попросила я, потом снова улыбнулась полицейскому. Мы ни за что не сможем попасть внутрь. Я уже знала это. Они даже федеральную автостраду перенесли.

— Документы? — протянул Трент, а потом просиял. — А знаешь, что? Кажется, они у меня с собой.

Глаза офицера потерялись за матовыми солнцезащитными очками, пока он сравнивал мое имя со списком в своем блокноте. Дженкс завис над его плечом, и когда наши глаза встретились, покачал головой.

— Ах, простите, эм… Мисс Морган, — сказал полисмен, протягивая назад мои документы. — Никто, кроме правительственных грузовиков с припасами и бензином, не может пересечь мост.

— А что на счет них, а? — спросил Дженкс, напугав человека. — Рэйч, скажи ему, что тебя зовут доктор Маргарет Тессел. Она есть в списке.

— Нашел, — произнес Трент, и когда я протянула руку за его документами, он перегнулся через меня и, засияв профессиональной улыбкой, протянул их полицейскому.

— Офицер, человек на вершине здания ФВБ — мой хороший знакомый. Мне кажется, что я смогу его уговорить не делать глупостей. Вы можете, пожалуйста, пропустить нас?

Строгое выражение лица полицейского вдруг сменилось удивленным.

— Серьезно? — спросил он и, превратившись в мальчика-фаната, перевел взгляд с документа Трента на самого Трента. — Мистер Каламак?

Очки пропали и у полицейского появилась странная улыбка человека, встретившего своего кумира.

— Вау. Это так круто, — произнес он, переминаясь с ноги на ногу. — Я получил стипендию благодаря вашему отцу. Это решило по какую сторону клетки мне находиться.

— Приятно познакомиться, — сказал Трент, и я вжалась в спинку сидения, когда полицейский сунул внутрь руку, чтобы пожать руку Трента. Я умоляюще взглянула на Трента, и он легонько приподнял плечо в недоумении.

— Я понимаю, что вы получили приказ, но у моего друга есть информация об осечках. Я должен помочь ему спуститься.

Явно не зная, как лучше поступить, полицейский посмотрел на реку, потом обратно на баррикаду и трех других полицейских, пытающихся сохранять хладнокровие, сидя в своих машинах.

— Думаю, мы сможем сделать исключение, — согласился мужчина, отдавая документы. — Просто пообещайте не начинать восстание, — пошутил он.

Я перехватила удостоверение Трента, заморгав при виде его плохого фото. Его глаза были широко раскрытыми, а улыбка слишком неестественной.

— В то утро я очень спешил, — сказал Трент, выдергивая документ из моей руки в явном раздражении.

— Открывайте! — крикнул полицейский и свистнул три раза в быстрой последовательности, заставляя остальных трех людей двигаться. — Они чисты!

Мужчина обернулся к нам.

— Надеюсь, вы сможете уговорить вашего друга, мистер Каламак.

— Спасибо. Уверен, моему отцу было бы приятно встретиться с вами.

— Если вам понадобится где-то остановиться, позвоните мне, — добавил полисмен, потом нащупал визитку и протянул ее внутрь. — Отели сейчас заполнены, и вы здесь слегка застряли.

— Так и сделаю, спасибо.

— Тинки — любительница уток, — Дженкс быстро метнулся внутрь. — Тебе даже парни дают свои номера?

Трент пожал плечами, но полицейский уже пропускал нас, и я закрыла окно, чтобы мне больше не пришлось с кем-либо говорить.

— Это было мило, — сказал Трент, и я внутри содрогнулась, когда барьер за нами вернулся на место. Мы были внутри заслона, и это казалось неправильным.

— Почему же? — спросила я.

Убрав руку внутрь, он поднял окно.

— В последнее время, когда меня узнают на улице — это не всегда мило.

Я вспомнила Лимбкуса. Враждебное «они и мы», должно быть, не было чем-то новым для Трента, но, когда такое происходит в общественном место — приятного мало.

— Мне вот не привыкать, — сказала я, наклоняясь, чтобы заглянуть за угол прежде, чем повернуть в город. Мое беспокойство росло. Весь город казался неправильным, и дело было не только в граффити.

Движения на дороге почти не было, ведь город словно вымер. Те немногочисленные машины, которые рискнули выбраться в город, ехали, почти не заботясь о сигналах светофора, передвигаясь слишком быстро и относясь к красному свету как к мигающему желтому, если никого поблизости не было. В противоположность этому обе парковки у стадиона были забиты.

— Сегодня нет игры, — сказал Дженкс, когда мы проехали мимо.

— Они используют его как аварийное убежище, — сообщил Трент, указывая на шатер. — Я не хотел верить, что все настолько плохо. Как они умудряются это контролировать?

Недалеко от стадиона на улице находились несколько групп людей, который тоже двигались быстро и как-то опасливо. Граффити оборотней было повсюду, покрывая и уродуя свежие символы «СВ». На магазинах висели написанные от руки таблички «Закрыто», некоторые тоже были помечены местным граффити. Это напомнило мне главу Поворота в моем учебнике истории за пятый класс — ту, что называлась: «Самый темный час десятилетия».

— Дерьмо на тосте, посмотрите на это, — прошептала я, попытавшись повернуть направо к башне ФВБ и обнаружив, что его оцепили. Улица за ним была усеяна кусками цемента и стекла, машины на обочине были покрыты мусором. Запах пыли и дыма стоял в воздухе, как солнечная дымка, и человек в униформе отправлял людей с делами для ФВБ в другое место, поскольку знак, говорящий, что с вопросами к ФВБ нужно идти на стадион, не действовал. Мои глаза метнулись к вершине башни, замечая повреждения.