Ночная духота (СИ)

Я продолжала стоять у двери, не зная, как расценивать последние слова: быть может, он забирал обратно своё приглашение.

— Я сказал — ложись!

Сказали? Но я не слышала. И отчего не повторить без хлыста? Какой же болью отдаётся ваша злоба в моей голове! Как люди вообще умудряются в вас влюбляться, или когда вы что-то испытываете к человеку, то стараетесь не причинять ему боль?

Я не должна была даже мысленно задавать вампиру подобных вопросов. Граф вернулся к чтению и полностью проигнорировал не только вопросы, но и мои слабые попытки вытащить из-под него одеяло. В итоге я бросила гиблое дело и спрятала лишь голые ступни. Ночник граф так и не потушил, поэтому на тёмном потолке проступала тень ночного солнца. Я лежала и смотрела на неё, надеясь, что сон сомкнёт мои очи раньше, чем граф решит от чтения перейти к разговору.

— Даже не надейся уснуть раньше пяти утра. А именно во столько я тебя покину.

Я подскочила от хлопка закрывающейся книги, но тут же была уложена обратно ледяным краем простыни.

— Спасибо.

Я перехватила простынь и натянула под подбородок, как защитный саван.

— Два века пытаюсь безуспешно понять женщин, — усмехнулся граф прямо мне в ухо. — То раздеваешься, то…

— Вы сами сказали, что я и моё тело вам противны. К тому же, мне действительно холодно. Что касается женщин, то на подобный вопрос прекрасно ответила героиня Джейн Остин. Просто вы судите женщин по романам, написанным мужчинами. Ну, моя вольная перефразировка, но смысл сохранен.

По скрипу кровати я поняла, что граф опустил голову на соседнюю подушку, но решила не поворачиваться в его сторону и продолжила монолог:

— Женские действия часто обусловлены импульсами, а иногда интуицией, которой у вас, мужчин, нет.

— И чем было обусловлено твоё раздевание передо мной?

— О, мужскими фактами, не более того — мне было холодно.

— Опять врёшь!

— Ну если вы знаете, что я вру, то чего спрашиваете… Я была уверена, что вы заставили меня раздеться.

Я скрестила руки на груди, и граф вновь усмехнулся в темноту.

— Я тоже лежу и думаю, куда деть руки… Только складывать их на примере твоего, мне казалось неловким, не в гробу всё-таки…

Я тут же вытянула руки вдоль тела, а граф демонстративно закинул руку за голову.

— Я больше никогда не заставлю тебя раздеться. Увы, ты не подошла мне, как модель. Я рисовал, потому что рисование убивает время… Я не могу заставить себя читать. Я устал от чужих книжных переживаний, которые в сравнении с живыми кажутся нелепыми, глупыми и настолько канувшими в лету, что становится страшно. Скажи мне, Катья, зачем тебе нужно было снова ложиться в постель с мертвецом? Год назад ты уже знала, кто он.

— Инстинкт, — ответила я тут же. — Но сейчас мне ничего не надо, я уже передумала… Ещё до марихуаны, кажется. Поверьте же мне, я была уверена, что разделась по вашей указке. Сейчас, даже если вы предложите мне секс без последствий в виде ужасной кровопотери, то я откажусь. Я действительно не чувствую к вам никакого влечения. Я просто хочу спать… Нет, я всё же вру вам… Мне приятно засыпать не одной. Я сама не верю, что это со мной впервые, но это правда. И об этом я, наверное, и мечтаю подсознательно, и это мне нужно намного больше секса, потому как секса в моей жизни было достаточно, а вот… Простите, я запуталась в собственных словах, но вам ведь слова не нужны. Вы ведь прекрасно знаете, что я ни разу ещё не засыпала с кем-то для того, чтобы проснуться с ним же утром… Я, признаться, никогда не думала об этом до этой самой минуты и не понимала, как мне это нужно. Спасибо вам за этот подарок. Мне вдруг стало так спокойно. Так же спокойно, как после вашего платка. Сейчас я поняла, что именно для этого вы и пригласили меня уснуть подле вас. Простите меня за все мои глупости.

Я продолжала смотреть на световой след, оставленный на потолке ночником. Граф молчал, давая понять, что моя извиняющаяся речь не окончена.

— Я действительно вам благодарна за помощь с Лораном. Я вела себя глупо, но вы указали мне моё настоящее место. Спасибо ещё раз. Я теперь никогда не забуду разницу между собой и вампиром. Мне неловко говорить, но я до сих пор воспринимаю Клифа как человека. Да и вашего сына… Не знаю, быть может, это часть его терапии. Быть может, и сегодня я не должна была оценивать действия хозяина с человеческой точки зрения, ведь порой лекарство горькое, но оттого ещё более действенное. Скажите, ведь Лоран не злится на меня в действительности?

Минуты две прошли в тягостном молчании, и я заставила себя повернуть голову к вампиру. Длинные передние пряди, пересекая косой полосой бакенбарды, полностью скрывали лицо, но я знала, что граф смотрит на меня, только молчит.

— Ведь не злится? — повторила я вопрос уже как мольбу.

— Я не знаю, — отозвался граф грустно. — Душа сына для меня потёмки. Я честно признался тебе, что не понимаю, зачем ты ему нужна. Ты боишься? Пустое. Ты ведь понимаешь, что в любой момент можешь разбиться на машине и всё равно садишься за руль. Так и тут. Нельзя всю жизнь трястись в ожидании смерти — а то, когда она придёт, выяснится, что пожить-то ты и не успела.

— Спасибо, — зачем-то сказала я и вернула взгляд на потолок. — Спасибо ещё раз, что пригласили меня в свою постель. А то я так бы и не заснула ни с кем до самой смерти.

Я даже, кажется, усмехнулась, и почувствовала, как глаза защипало от долго сдерживаемых слёз.

— Ты хочешь, чтобы я остался сегодня с тобой?

Я отрицательно покрутила головой.

— Нет, с вами как раз мне не хочется просыпаться. Вы для подобных отношений по своей природе не подходите.

— А Клиф подходит? По своей природе?

— Да что вы прицепились ко мне с Клифом, объяснила ведь уже… — выкрикнула я и тут же осеклась, боясь перечеркнуть прежние извинения. Зато глаза тут же высохли. Только голос немного дрожал. — И про мои прежние глупости… Да это вы виноваты… Знаете же, какие желания в женщинах пробуждаете, а в изголодавшихся тем более, да ещё ваши постоянные намёки, — я ужасалась тому, что вылетало из моих уст, но была не в силах сдержать смертоносный поток слов. — Вы с Клифом отвергли меня дважды, и если считаете, что я могу нормально себя чувствовать, то вам надо не «Гроздья гнева» читать, а «Мадам Бовари».

— Бэйби… — Как же мне хотелось в тот момент залепить чем-нибудь в нависшую кошачью физиономию. — Ты противоречишь себе. Только что, беря в авторитеты мисс Остен, ты убеждала меня, что писатели-мужчины ни черта не смыслят в женской психологии, и тут же отправляешь меня изучать фантазию месье Флобера… Ну и что мне делать с женской логикой?

— Убрать с неё руку, — процедила я сквозь зубы, понимая, что никакая пижама не спасёт мои нервы.

Граф тут же откинулся на свою подушку.

— Теперь буду знать, где находится твой мозг. Мне всё же казалось, что немного ниже груди…

Он весело рассмеялся, а я вся сжалась под ледяной простыней, будто меня припорошили снежком.

— Верните мне визитку, пожалуйста, — попросила я, обхватив колени руками. — Мне необходимо убедиться, что я всё ещё способна начать отношения с человеком. Пожалуйста…

Граф резко сел, только колени обнимать не стал — наверное, в тот момент он с удовольствием обнял бы мою шею, потому и покинул соседнюю подушку.

— Если бы ты хоть иногда следила за тем, что вылетает из твоего рта, жить тебе было бы легче — и не только с вампирами. Я в который раз спрашиваю себя — зачем ты нужна Клифу? Я бы и на пушечный выстрел к тебе не подошёл, даже если бы был смертельно голоден, не то что… Я не понимаю, как можно быть настолько испорченной!

— Что вы на меня кричите? Какое вы вообще имеете право судить меня?! Тем более со своей колокольни, которая давно разрушилась. Тем более, когда моя жизнь, которую я строила с таким трудом, по воле Клифа катится ко всем чертям!

— А что такое твоя жизнь? Что ты вообще хотела? Что ты вообще хочешь? Отчего ты считаешь, что достойна чьей-то любви? Ты…