Любить нельзя ненавидеть (СИ)

Разбойник давно перестал отзываться на ее стоны, не желая прерывать своих ласк. Платье было до неприличия задрано, но верх еще скрывал грудь, и лучник предпочитал губами искать твердые соски, целуя их сквозь ткань и оставляя на ней влажный след.

— Я… перестань, — она пыталась отодвинуться, приподняться, чтобы избавить его от одежды и ускорить их воссоединение, но Гуд крепко держал Королеву в своих объятьях. Она не смогла бы вырваться, даже с помощью магии. Физическое влечение брало вверх над разумом, блокируя все посторонние команды. Остались только ощущения. Пожалуй, лучшие, кои она когда-либо испытывала.

— Ты хочешь…?

— Да.

Дрожь от его осторожных движений по внутренней стороне бедер, беглые касания пальцами по кружеву мокрого белья, и она уже задерживает дыхание, чтобы не сорваться слишком быстро. Двигалась к нему еще плотнее, ища контакта с его рукой. И, угадывая любое женское желание, Робин проникает пальцем в тепло ее тела, медленно приближая удовольствие.

— Тебя. Я хочу тебя, — она справляется с приятной судорогой от первого толчка внутри и, уже не вслушиваясь в его шепот, прерываемый негромкими смешками, стягивает с него рубашку.

Она замирает, когда он останавливается. Его улыбку можно считать издевательством, потому что все ее существо яро стремится к соединению с лучником, он сам виноват в этом желании, а теперь так бессовестно лишает ее этого.

— Я тоже хочу тебя, — с дельной серьезностью говорит он, вводя ее в заблуждение. — Ты самая красивая и желанная женщина, из всех встреченных мною.

— И много женщин ты встречал? — с толикой ревности спрашивает она.

— Достаточно, чтобы понять, что мне сказочно повезло обладать тобой.

«- О какой помощи вы просите, Ваше Величество? — Грэм старается найти подвох в ее словах, ожидает удара в спину, но никак не добрых намерений и честной сделки.

А она с праведной улыбкой предлагает ему очередное задание:

— Я хочу, чтобы ты нашел Белоснежку…

Он уже был готов засмеяться от безрассудства этой просьбы, но она поспешила уточнить, что именно желает получить потом.

-… Найди ее лагерь и следи. Постарайся узнать сколько человек и кого она сможет призвать на свою сторону. Докладывай мне о каждом ее шаге. Особенно тех, что будут совершаться в моем направлении.

Говоря все это, она лишь ближе подходила к охотнику, вызывая у него некий приступ дежавю. Разве что люди, участвующие в этой сделке были уже другие: он — не на день не постаревший, и в одночасье потерявший свою жизнь, и она –полюбившая кого-то настолько, что позволила изменить себя, ставшая лучше.

Он понимал, что соглашается уже не на убийство, предлагает помощь и некую защиту от неожиданности внезапного нападения.

— И что будет потом? — с опаской спрашивает охотник, все еще не веря, что все может быть так просто. Так чертовски легко.

Многолетняя вражда, интриги и магические козни, перевес добра или зла. Он не понимает, как столь сильная ненависть смогла утихнуть в ее сердце. Как мысль о мести, что столько лет была чуть ли не главным смыслом жизни, внезапно исчезла, оставив лишь… прощение?

— Я хочу обезопасить тех, кого люблю. Поверь мне».

Черт, как же он скучал по этому бесподобному чувству близости и похмелья от вкуса своей Королевы. Робин откинулся назад, полностью отдавшись ощущениям, кои рождала в нем эта потрясающая женщина. Магия таилась в каждом ее касании, в глазах, что в момент наивысшего возбуждения становились почти черными. Плавная игра бедер не подчинялась его рукам, не сейчас, когда Королева находилась при всей полноте власти.

— Боже, Реджина, — Робин мог лишь ласкать ее извивающееся тело, поддаваться женскому желанию и направлению рук, которые сами решали, где хотят оставить его ладони. Невероятно своенравна.

А ведь лишь одно ловкое движение, и она окажется под ним — все такая же доступная, но лишенная всякого права выбирать. Он мог это сделать, но было уже поздно. Чувство насыщенности внезапно наполнило его, оставляя где-то на задворках неясное понимание, что она тоже получила свое удовольствие.

«- Черт! — она громко закашлялась от внезапного пробуждения. И резкий рывок вперед, благодаря которому Реджина оказалась в сидячем положении лишь усугубил ситуацию.

— Будет забавно, если сейчас ты и вправду умрешь, — раздался ехидный голос позади.

— Ты только этого и ждешь, — вытерев влагу с губ тыльной стороной руки, Реджина перевела взгляд на Темного, глаза которого в полусиянии свечей казались воистину кошачьими.

— Теперь я буду ждать лишь часа, когда смогу получить свою часть сделки. Поверь, ради этого стоит спасать твою прекрасную головку, — галантно подав ей руку, Маг помог Королеве выбраться из темного гроба и ступить на строгий рисунок каменных плит фамильного склепа.

— Моя магия?

— Абсолютно белая. Ни грамма тьмы. Твоя мать была бы разочарованна, Реджина.

Королева отвела взгляд, но не опустила головы. Если она нарушила хотя бы один пункт прописанной матерью жизни, все это не зря.

— Здесь миленько. Сама обустраивала или Кора руку приложила? Скорее всего она. Очень в ее стиле.

— Если так нравится, можешь забрать мое место. Оно теперь свободно, — уже полностью придя в норму, с той же издевкой, которая всегда присутствовала в их беседах, отвечает она.

— К моменту моей смерти этот замок уже разрушится камень к камню, а твои внуки разложатся в земле, поэтому не будем говорить о нереальных вещах, Ваше Величество, и вернем вас в мир живых».

— Ты бы не позволил мне сделать это.

— Определенно, — Робин крепче прижал к себе Королеву, которая, устроившись на его груди, долго рассказывала события минувших недель. Ему бы даже в голову не пришло что-то подобное.

— Но все вышло лучшим образом. Пускай для всех я мертва, но это значит, что мы сможем начать новую жизнь. Второй шанс для нас с тобой. Надеюсь, ты хочешь этого так же сильно, как и я, — она зажмурилась от теплого касания губ к своему лбу, а затем слегка приподнялась, чтобы самой поцеловать разбойника.

— Больше не будет мести, — начала она, сохраняя серьезный взгляд, словно давала присягу на их «долго-и-счастливо», — угроз, никаких нападений и просто траты времени за бумагами королевского двора. Новая жизнь и новый дом, я обещаю тебе.

Робин улыбается ее детской серьезности, снова целует и, подминая ее под себя, нависает сверху.

— Мой дом здесь, — едва касается губами шеи, чуть ниже бьющейся в бешенной агонии артерии, прямо над впадинкой ключицы. — Рядом с тобой и в тебе. Где бы ты не была, даже в аду, я буду с тобой. Не смей оставлять меня. Никогда больше не ври мне, Реджина. Иначе я лишу тебя права выбирать.

— Это угроза? — дрожа от теплого касания, дышит через раз, боясь спугнуть этот волшебный момент.

— Да, я угрожаю вам, Ваше Величество, своей любовью. Это может испугать Королеву?

— Возможно, это единственное, чего она боится, — без тени улыбки посмотрела ему в глаза, словно он, и правда, стал ее единственной фобией. — Потому что я люблю тебя, Робин Гуд, — поднимается к его губам, выдыхая эту фразу в них, едва касаясь.

— Я уж думал, что ты никогда не признаешься, — игриво отвечает лучник, проведя пальцами по дрогнувшей щеке.

Он заворожен ею, зачарован.

— Не хотела испытывать судьбу. Но я люблю тебя, очень — улыбается, вновь повторяя.

— И я тебя. Просто безумно, — прикасается к ее лбу своим, тихо шепча эти слова. — Не могу представить, что мог лишиться тебя.

Она улыбается ему, его словам, чувствует, как сердце заполнено до краев этой нерушимой любовью к лучнику, к тому самому разбойнику, что заявился на порог ее дворца и впредь не посмел его покинуть. К мужчине, который столько раз угрожал ей расправой, сам же от расправы спасал, продлевая ей жизнь каждым своим действием, оберегая ее для себя до этого самого момента. Теперь она может надеяться на лучшее и поверить, что то самое обещанное «долго-и-счастливо» наконец-то настигло ее. Пыльца феи не соврала, лишь утаила, как долго придется ждать.