Орлиное гнездо (СИ)

Иоана несколько раз перекрестилась, глядя на двери тронного зала, - потом закрыла глаза, позволив брату держать свою руку и гладить себя по плечу. Капельки пота стекали у нее из-под венца.

Она забылась и не слышала, как раздалась поступь двух пар ног – тяжелая поступь двоих воинов, двоих братьев. Зазвенела сталь, когда один из рыцарей преклонил перед нею колени, - и сильные руки обняли ее.

- Корнел…

Она ожидала объятий отца; но потом осознала, что тот уже не смог бы держать ее так надежно. Корнел поднял ее со скамьи на руки, потом поставил на ноги. Иоана обхватила обеими руками его стан и посмотрела в черные глаза.

Муж улыбался, и глаза его улыбались ей: перед нею был какой-то новый человек, как будто за дверями тронного зала этого латника только что отлили заново. Он что-то очень хотел сказать своей подруге… но не теперь. После.

Может быть, никогда.

Корнел умел хранить то, что было ему вверено.

Святой Георгий, поражающий дракона, - или дракон под знаменем Святого Георгия?* Который из них поборет другого: чудовище или святой? И кто из них чудовище, а кто – святой?..

- Мы идем?..

Корнел несколько мгновений медлил, точно не сразу услышал ее, - потом ответил:

- Нет. Король Матвей пригласил нас побыть его гостями в эти несколько дней.

Иоана вздрогнула. Она знала, что сейчас Корнел не скажет ей уже ничего, - но почуяла недоброе. Да разве только теперь – разве это недоброе не угнетало ее все время, пока они были здесь?

Потом Иоана подумала, что прежде только юная чистота души не позволяла ей видеть то, что делается вокруг нее, и ожидать от людей того, на что они в действительности были способны.

- Ты останешься со мной? – спросила Иоана, покорно склонив голову.

- Ну конечно, - ответил муж, улыбаясь. – Сегодня – останусь. А завтра – как Бог и король решат!

У нее не было сейчас сил говорить с мужем, как и у него – охоты посвящать ее во что-нибудь; но оба были рады идти рядом и чувствовать друг друга. Им предоставили такие покои, каких Иоана даже не видывала прежде, не то что не жила, - но ей сейчас было это безразлично. Хотелось только спать.

Ей дали в помощь служанок, которые наполнили для нее и для мужа горячую ванну, с маслом сандалового дерева и бергамота, - конечно, венгры тоже много торговали с турками… Все они давно срослись так тесно - приходилось отрывать себя с мясом!

После купания Корнел сам вынул ее из воды и вытер досуха большим куском полотна; потом отнес в огромную кровать, на шелковые простыни, под камчатный* балдахин. Ему очень нравилось смотреть на жену – но Иоана со смущением попросила надеть на нее сорочку… она не могла уснуть нагой в этом месте. Несмотря на то, что муж был с нею рядом.

Ей вообще всегда было неловко спать без ночного одеяния – и Корнел это знал; даже не от скромности, а от сознания своей красоты…

Ему иногда делалось жаль таких прелестных женщин, как его жена, - которые не могут оставлять мужчин равнодушными! Разве они виноваты в том, что несут в мир соблазн?

Витязь Дракона тихо поцеловал лоб жены, ее закрытые глаза. Тонкие ниточки бровей заставили его нахмурить свои соболиные брови; но даже такое уродование не могло ее изуродовать. Они с нею оба были – точно прекрасные любовники из какого-то древнего сказания, из песен трубадуров…

Корнел не знал до сих пор, как страшны бывают ожившие легенды.

Но теперь, полюбовавшись женою, он сам вскоре заснул. Им спалось легко.

Утром они проснулись освеженными - и предались любви. В глазах друг друга им отворялись небеса, а объятия были как молитва, как ангел двух их душ, возносящий Господу хвалу.

А пока дети утешались друг с другом, Раду Кришан был уже на ногах, как и молодой король, - и Матьяш Хуньяди тихо говорил боярину, улыбаясь уже как союзник, будто о тайной сладостной мечте:

- Я давно думаю о крестовом походе – очищении Царьграда от турок… Моего отца называли очистительным пламенем христианства, и мой долг продолжить его дело. Теперь же, когда я увидел перед собой двух рыцарей Дракона, я понял, что вас мне ниспосылает Господь! Именно возрожденный орден Дракона должен стать острием победительного меча!

Раду склонил голову.

- Слова вашего величества исполнены мудрости и справедливости.

А сам подумал:

“Дракула мечтал о том же самом – и говаривал, что именно Валахия должна повести за собой другие христианские страны! Князь и в самом деле мечтает о власти над всем христианским миром – и, Бог свидетель, я был бы счастлив, окажись на месте этого дьявола кто угодно другой! Он способен овладеть Стамбулом – но когда сделает это, тиранству его не будет границ…”

- Что же вы думаете о значении ордена? – спросил его король. – Способен ли он воспламенить души христиан, как это думаю я?

Раду глубоко вздохнул.

“Корвин молод – он куда моложе и нежнее душою, чем был Дракула в его годы… Он очень хотел бы загрести жар чужими руками и присвоить себе славу освободителя Царьграда! Но едва ли в самом деле ударит первым; и будет до последнего беречь войска…”

- Орден способен на это, - сказал наконец боярин нетерпеливо ждавшему Корвину. – И в Валахии найдется сила, достойная замыслов вашего величества!

Король очаровательно усмехнулся.

- Не сомневаюсь, жупан Кришан!

- Но на столь великие свершения нужны средства, государь, - серьезно сказал Кришан. – Вспомните о Семиградье – кто держит его в руках, со всеми торговыми преимуществами! А также о том, кто держит в руках всю валашскую силу! Подумайте также о том, что орден Дракона в Валахии представляет дьявол, – подумайте, какое это святотатство! Уже того, что рассказал нам Корнел…

Корвин медленно расправил воротник кафтана – из красивейшего бархата, казавшегося черным, но отливавшего красным на свету.

- Дракула нужен нам, - медленно проговорил он. – Пока – даже необходим…

- Дракула весьма полезен, - согласился боярин. – Но этот меч обоюдоострый, государь! Господарь безрассуден в своих выступлениях против турок – безрассудный их ненавистник там, где требуется умеренность! Подумайте, что будет, если терпимость, которую турки, видит Бог, пока что проявляют к христианам, его стараниями раздуется в пожар!

Корвин остро взглянул ему в глаза.

- И вы предлагаете проявить такое безрассудство и нетерпимость самим? Вторгнуться в Валахию?

“Ворон! Падальщик – прилетит на трупы!” - с отвращением подумал боярин.

Он вспомнил Яноша Хуньяди и пожалел, что говорит сейчас не с ним: отец-Дракул был низложен и обезглавлен по его приказу… этот воевода никогда не боялся решительных действий…

- Я не говорю о вторжении, - сказал Раду. – И не говорю о немедленных действиях, ваше величество! Но мы не можем долго оставаться в стороне!

- Для отчаянных действий нужны отчаянные люди, - пробормотал король, словно не слушал его, по-прежнему обдумывая дерзкое предложение. – У меня большая нужда в таких!

- Могу помочь вашему величеству моими малыми силами, - улыбнулся боярин.

* Орден Дракона был создан на основе ордена Святого Георгия.

* Камка - шелковая китайская ткань с разводами.

========== Глава 33 ==========

Гостеванье у короля затянулось на более долгое время, чем думали Кришаны, - пришлось послать на постоялый двор за всеми их вещами. Это был почти плен, как, конечно, догадывался каждый. Но здесь это ощущалось совсем не так, как в Тырговиште.

Иоана и сама не могла бы сказать ясно, в чем разница между содержанием в Буде и в Тырговиште, - в столице Валахии тоже обходились с ними почтительно; а только здесь, в Буде, человек мог держать голову прямее… Они уехали далеко на запад. Католик стоял прямо даже перед своим богом, с которым мог при случае и помериться и умом, и силою; православный же простирался и перед своим богом, и перед князем, прежде собственного права памятуя о власти помазанника Божьего. И было то, чего не могло заменить никакое равенство, никакой почет: так свойственное православным любовное смирение всех перед всеми – его имел в сердце даже Дракула!