Телешоу «Научи меня любить» (СИ)

— Да откуда?! — всполошился Эгон.

— Хорошо, может быть крем?

— Крем есть. Для рук. Подойдет? — уточнил он, дотягиваясь до прикроватной тумбочки и нашаривая в ящике почти полный тюбик, на котором изобразили улыбчивое солнце.

— Детский? — уточнил Стэм в недоумении.

— Моей коже подходит только такой, — пробубнил Йот.

— Использовать детский крем в качестве смазки — до такого извращения я еще не докатывался, — усмехнулся Стэм, выдавливая на ладонь почти треть тюбика и часть содержимого размазывая по члену, а вторую проталкивая Эгону в задницу.

— Теперь должно стать полегче, — не слишком уверенно пообещал Тараби. Но это действительно возымело эффект. Член Стэма с тихим влажным чавканьем мягко скользнул внутрь. Почувствовав себя куда комфортнее прежнего, блондин не долго продолжал держать себя в узде, проникая в Эгона аккуратно и медленно. Он сам не заметил, как, дав волю чувствам, набрал такой бешеный темп, от которого Йоту только и оставалось, что тихо стонать и шипеть сквозь стиснутые зубы. Комнату наполнил пронзительный скрежет кровати под двумя разгоряченными мужчинами. Чем больше времени проходило, чем сильнее блондин вбивался в упругую задницу Йота, тем меньше, как не странно, доставляли дискомфорт его движения. Сев на кровати Тараби взял член Эгона в одну руку и начал надрачивать ему в такт с толчками. И здесь Йот во всей красе оценил наличие твердого предмета в заднем проходе. Ощущения казались ярче и насыщенней. Вот только в таком положении и без того не самому выносливому Эгону пришлось совсем худо. Он героически пытался не кончить секунд тридцать, но завершение все равно наступило губительно быстро.

— Ты ахренел?! — вполне ожидаемо возмутился Стэм.

— Прости, я… я не знаю, как это вышло, — тихо пробормотал Йот, оглушенный ощущениями.

— Мда, с тобой особо не наиграешься, — разочарованно вздохнул Тараби, выходя из Эгона и укладываясь рядом с парнем.

— Ты же не кончил?

— Нет.

— А почему тогда?

— А ты сможешь еще раз?

— Прямо сейчас? Вряд ли, — пробормотал Эгон. — Мне нужна передышка. Минут пять.

— Пять? — на всякий случай переспросил Тараби.

— Ну да.

— Здорово быть молодым, — усмехнулся Стэм, мечтательно улыбнувшись.

— Ты о чем?

— Ни о чем. Восстанавливай силы, и мы продолжим.

— Поторапливайся! Мы и так опаздываем, так что изображать мертвеца не самое лучшее время, — подгонял Эгона Стэм, бодро шагая по мостовой Майбурга. Йот, плетясь в паре метров от него и красноречиво прихрамывая на обе ноги, тихо бормотал себе под нос исключительно матом все, что думает о Тараби.

— … и мертвецы не шевелятся, — закончил яркую тираду он уточнением.

— Так и ты не особо, — усмехнулся Стэм, и не думая сбавлять шаг.

— И кто в этом виноват, спрашивается?

— Исключительно ты!

Парни шли по одной из главных улиц города, вдыхая теплый влажный после дождя воздух и перепрыгивая через лужи и бегущие по дорогам ручьи. Точнее перепрыгивал Тараби, выглядя самым счастливым человеком на свете. Эгон же, напротив, таранил водные преграды с таким лицом, будто вся его жизнь безвозвратно похерена. Но многочисленные прохожие не замечали ни счастливого Стэма, ни мрачного Йота. Каждый торопился по своим делам, пребывая в своих собственных мыслях. Городская суета. Привычная какофония звуков. Заразительный смех, доносящийся из открытых дверей небольшой кафешки. Звон колокольчиков от прилавка напротив. И будто бы еще пару недель назад над городом не висел Конец Света. Единственным напоминанием о так и не произошедшей катастрофе оставались разгромленные верхушки небоскребов на бизнес этаже, и сами этажи, что теперь висели куда ниже обычного. После того, как Нэй поглотила Май, пламя, которому ТехноБогиня Жизни приказала спать, пробудилось от спячки и все потерянные технологии заработали в обычном режиме. Мэр города уверял горожан, что вскоре все механизмы отрегулируют после «большого сбоя», и этажи поднимутся на привычную им высоту. С питавшим весь город электричеством Вечным Двигателем дела, конечно, обстояли хуже: после битвы ТехноБогов он так и остался висеть над центром города, пока Майбург подпитывали дополнительные генераторы. Но надолго бы мощности страховочного оборудования не хватило. Максимум на месяц. Поэтому все городские службы каждый со своей стороны всматривались в прозрачную звезду в небе, гадая, каким же способом вернуть ее на место. Мало кто задавался вопросом, что же на самом деле в тот день произошло в Майбурге. Многие грешили на магнитные бури, на террористические акты, на Пепелийцев и Огнийцев, в общем, с удовольствием винили в произошедшем всех, кто подворачивался им под руку. Лишь небольшая группа людей знала, что же в тот день произошло на самом деле, и каких сил стоило сохранить то, чем город являлся теперь.

— Нам сюда, — указал Стэм на темный проулок и, не дожидаясь Эгона, нырнул в вечернюю тень. Йот немного поразмышляв, последовал за ним, хотя проулок показался ему подозрительным. Впрочем, ничего сверхъестественного там не обнаружилось. В конце сужающейся улицы нашлась ничем не примечательная дверь с выцветшей на солнце вывеской, на которой пьяный художник вывел кривыми буквами «Сэнтовский сад».

— Да ты шутишь, — бросил Эгон, едва ли приходя в свинячий восторг от увиденного. В отличие от Тараби. — Кто выбирал это место?

— А что? Не нравится? По-моему, вполне себе иронично. ТехноБоги собираются в Сэнтовском саду! Как в старые добрые!

— Да не дай технобоже, — отмахнулся Йот, морщась. — Весьма сомнительное удовольствие. Такое же сомнительное, как и это место.

— Расслабься. Все не то, чем кажется, — подмигнул ему Стэм, ударяя по металлической поверхности кулаком два раза, а затем, после заминки, еще трижды. В куске металла, игравшей роль двери в бар, появилась щель, сквозь которую на Тараби и Йота уставились два карих глаза.

— Кто? — послышалось утробное.

— Свои, ослеп что ли, — помахал владельцу глаз Стэм. Щель в двери исчезла, как будто ее и не было, а затем послышался щелчок открывающегося замка. За ним щелчок второго. Третьего. Эгон сбился на седьмом. Парням пришлось прождать почти пять минут, прежде чем дверь, наконец, распахнулась, обдавая парней запахам табака, дешевых духов и очень дорогого виски. Мужчина, что смотрел в прорезь в двери, оказался коротышкой: ниже Стема почти на голову, об Эгоне и говорить не приходилось. В руке мужчина держал табуретку, которую приставлял к двери, чтобы заглядывать в прорезь.

— Опаздываете, — буркнул он. — Ваши уже все здесь.

— Начальство не опаздывает. Оно задерживается, — пропел Тараби, готовый делиться хорошим настроением со всеми окружающими хотели они того или нет.

— Да? Вот начальнику своему сейчас об этом и расскажи. То-то Серж обрадуется, — фыркнул мужчина, закрывая за парнями дверь на десятки замков.

— А это обязательно? — промямлил Эгон, кивая на дверь.

— Бесценный антураж! Что ты в этом понимаешь? — лишь отмахнулся Стэм, уверенно проходя в небольшой зал, в котором царил полумрак, а сизая сигаретная дымка создавала впечатление, будто в помещении сгущается туман.

— Наконец-то! Сюда-сюда! — Дэй, вскочив со своего места, начал лихорадочно махать парням, подзывая к дальнему столу, что размещался в одном из темных углов бара. Точнее столов было целых четыре. И за ними едва умещался весь отдел Гор, а так же Нил с Герой и Найт.

«А ведь действительно, как в Сэнтовском саду…» — невольно подумал про себя Эгон, приближаясь к друзьям.

Найт понятия не имел, что делает на этом празднике жизни. Последние две недели он только спал и ел. И прямо сейчас ему хотелось вернуться домой и заняться либо первым, либо вторым. Общение с толпой народа не входило в его планы на следующие лет двести. Но назойливый Дэй полдня проторчал у дверей в его квартиру, уговаривая Найта пойти с ним. Вещал, что будет круто и что Макку пора выйти из затяжной депрессии и развеяться. Сколько бы Найт не уверял, что никакой депрессии у него нет и самочувствие его на удивление прекрасное, что было неопровержимым фактом, рыжий настаивал на своем. Он бы и сейчас сидел у порога, попивая бренди и горланя одну из своих пьяных идиотских песен, если бы не возмущенные соседи, вышедшие на вопли драного кота и пригрозившие ему полицией. Бренди не преминул тут же заявить, что он и есть эта самая Полиция. Макк же, почуяв, что пахнет керосином и вот-вот разразится скандал похлеще, чем пробуждение Май, сгреб Дэя в охапку и благополучно ретировался. Так что в этом баре он был вынужденно.