Любить нельзя ненавидеть (СИ)

Робин не стал утруждать себя поиском рубашки, полагая, что скорее всего ее изрезали, дабы аккуратно вынуть стрелу. Он на ощупь пробрался к двери и вышел в освещенный коридор.

Неужели его просто бросили в чулане как больное животное? Она бы сделала это? Все лишь бы унизить и заставить почувствовать себя бесполезным и никчемным.

Робин шел по незнакомому коридору, удивляясь, как его вообще в той же самой конюшне не оставили. Оттуда он хотя бы нашел выход, и не плутал бы по непонятным лабиринтам.

Да где он вообще?!

Если бы вместо свечей на стене были окна было бы куда проще, но увы, нет. Все, что ему остается — это идти наугад, плутая в неизвестной части замка.

Нет, разбойник не ошибся, он действительно слышал шаги. Кто-то стремительно приближался, и Робин не успел сосредоточиться на звуке, но кошачья реакция позволила разбойнику безошибочно определить, когда появится незнакомец, а затем напасть на него со всей силой, которое позволяло ему его ослабшее тело. Похоже, даже этого было достаточно, чтобы прижать спешившего к стене с такой силой, что тот ахнул, но тут то разбойник и понял, от чего ему было так легко усмирить шедшего.

— Робин? — хриплым от неожиданного удара голоса просипела она.

— Реджина, прости, — лучник ослабил хватку, позволяя Королеве откашляться и перевести дух после быстрой ходьбы.

Он отошел на пару шагов, наблюдая за ней сквозь чуть мутный взор. Она выглядела взволнованной и… испуганной? Нет, он не хотел, чтобы это был испуг, но что-то определенно тревожило ее, будь то его ранение или же собственные переживания. Как он желал, чтобы это оказалось первое.

На ней было темное фиолетовое платье, с пышными рукавами и глубокими вырезом, по которому то разбойник и опознал своего незнакомца. Волосы были распущены, словно она только что вынула из них все шпильки, позволив потоку пышных темных волн рассыпаться по спине.

— Реджина, я…- она перевела на него встревоженный взгляд, а затем осмотрела лучника с ног до головы, — человек, который напал на меня. Тебе надо быть осторожней… он…

Робин почувствовал приступ тошноты и закашлялся. По губе скатилась капля крови.

— Робин, — женские руки обвили плечи и заставили поднять глаза.

Холодная ладонь прошлась по его щеке, легла на лоб, стирая выступившую испарину.

— У тебя жар. Нужно немедленно вернуть тебя в кровать.

— Нет, я не пойду, — одной рукой он крепко сжал ее запястье, стараясь удержать от побега, а другой облокотился о стену, чувствуя невыносимую слабость.

— Тише, — она придержала его, когда Робин начал опускаться на пол, а затем приложив руку к горячему лбу забрала слабость и боль. Насколько ей позволяла это собственная усталость.

— Ты волшебная, — прошептал он, задерживая ее ладонь на своем лице.

Она улыбнулась и подушечкой пальца провела по тонкой губе, стирая кровь.

— А ты горячий.

— Поверь мне, я знаю, — она улыбнулась, но хриплый кашель разбойника снова вызвал тревогу на лице.

Больше не произнесла ни слова, лишь взмахнула рукой, и теплое фиолетовое облако дыма окутало обоих, перенося их в покои Королевы.

Реджина сняла повязку, с удовлетворением заметив, что мазь, приготовленная лекарем, помогла, пусть и не в такой степени как ее магия, с помощью которой затягивалось ранение. Кажется, в организм попала инфекция, только этим можно объяснить высокую температуру и бессвязную речь, которая продолжалась около получаса.

— Ты очень красива, когда сосредоточена. И всегда красивая.

Через полуопущенные веки Робин наблюдал за тем, как Реджина обрабатывает его рану, охлаждая горящую кожу влажным куском ткани.

— Я часто за тобой наблюдаю. Особенно, когда ты работаешь. Ты всегда слишком увлечена, чтобы заметить меня.

— Значит ты еще и подглядываешь за мной?

Спросила она, склонившись над разбойником, стараясь тщательней разглядеть рубец, хотя это было чертовски трудно при неярком свете единственной свечки.

— Постоянно, — прошептал лучник, сжав ладонью ее пальцы.

Она посмотрела на его руку, с момент раздумывая, затем аккуратно высвободила свою ладонь. От этих прикосновений становилось жарко. Тепло растекалось по телу, скапливаясь в желудке, чтобы потом свинцовым узлом упасть ниже, выдавая ее волнение дрожью в коленях.

Смешно, она до сих пор не может себе признаться.

— Тебе нужно поспать, — поспешила подняться, пока лучник снова не остановил ее. У него это отлично получалось.

— Я не хочу спать, — противился разбойник, умиляя ее таким детским упрямством.

— Иначе тебе не станет лучше, — говорила она, подходя к столику с посеребренным графином, наливая стакан воды.

— Ты останешься со мной?

— Конечно.

— Тогда иди сюда, — Робин похлопал ладонью по краю кровати.

Она подошла. Присела рядом с ним, смахнув с его лба пару капель, пропустила сквозь пальцы спутанные волосы, вспоминая как несколько дней назад, он таким же способом старался убаюкать ее.

Реджина усмехнулась.

— Что? — поинтересовался Робин, любуясь ее загадочной улыбкой.

— Ты так и не сказал мне, что было в том пузырьке.

— Все еще боишься, что я мог тебя отравить? Или приворожить?

Последние слова не вызвали улыбки, как надеялся разбойник. Наоборот. Неужели она поверила в это? Скорее зацепилась, как за объяснение своих эфемерных чувств к Робину, о которых боялась сказать вслух даже наедине сама с собой.

— Это было лекарство, — увидев ее замешательство, поспешил оправдаться лучник, — твоя спина. Когда я посмотрел ее, раны были еще слишком открыты. Боялся, что ты могла подхватить инфекцию.

Реджина молчала. Ее рука скользнула по подбородку вниз и остановилась на груди разбойника. Наверное, она впервые имеет возможность разглядеть ее. Заметить три шрама под ключицей и один крупнее, пересекающий солнечное сплетение.

— Я же помог?

— Да… да, спасибо, — она посмотрела на его лицо.

Глаза были закрыты, а уголки губ слегка приподняты в легкой улыбке.

Он действительно ей помог.

— Реджина.

— Да?

— Спой мне.

Она медлила. Старалась придумать хороший повод, чтобы не делать этого.

— Я не знаю песен.

— Не ври, — снова легкая улыбка. Он даже не открыл глаза, чтобы уличить ее во лжи, хотя она точно знала, что голос был тверд и не было фальши, по которой легко можно распознать ложь. Пускай и несущественную.

— Я слышал, как ты иногда напеваешь что-то сама себе. Когда гуляешь по саду, дворцу. Стоишь на балконе.

— Ты следишь за мной?!

— Постоянно.

— И что ты еще успел обо мне узнать? — она уже боялась услышать ответ.

Да, Реджина прекрасно помнит, к каким хитростям прибегала, чтобы заставить разбойника делать это. Но тогда она полностью контролировала ситуацию, а сейчас… это стало для нее сюрпризом.

— Когда ты о чем-то задумываешься, начинаешь переставлять флаконы на столе. Всегда развязываешь корсет, когда возвращаешься в спальню…

— Робин, — с легкой укоризной произнесла она, смущаясь его слов. Свидетелем чего еще мог стать разбойник? И, самое главное, как?

Он хрипло рассмеялся, но прерванный кашлем, был вынужден остановить свою исповедь. Она молча ждала.

— Подай, пожалуйста, воды, — хрипы в голосе мешали ему говорить.

— Спасибо, — лучник выбрал момент, когда ее рука оказалась рядом, и обхватил пальцами запястье.

— А еще, ты каждый вечер наносишь сюда масло из синего бутылька, — нарисовал большим пальцем круг на холме Венеры, — оно очень вкусно пахнет

Реджина прикрыла глаза, улыбнувшись очередному признанию. Наверное, завтра он пожалеет о сказанном, но пока жар действует, как сыворотка правды, она не могла не спросить его об этом:

— Как ты проникаешь в мою спальню, вор?

— Через балкон.

— Что?!

— Там ряд выступающих кирпичей. За них легко держаться…