Гвендолин и Лили. Наперекор судьбе (СИ)

Не знаю, чем бы закончилось это противостояние, если бы не подоспевшие стражи, а после – и сам некромаг. Пока стража держала некриса, Рэйст иссушал его магию. Он мог бы и погрузить его в сон, как сделал и раньше, но, видимо, решил, что такой неконтролируемый и непредсказуемый солдат в их армии будет лишним.

И пока граф убивал – на этот раз окончательно – некриса, целители уже спешили к мантикору. Бедняжка сильно хромал, припадая на левую лапу, а я сочувственно гладила его по шкуре.

В поднявшейся суматохе я была совершенно лишней. Уходя, я бросила на мантикора благодарный взгляд и беззвучно прошептала: «Спасибо».

Глава двадцатая. Лили

Я понимала – пешком до родного дома мне никогда не дойти, но отказаться от мысли вернуться в свой городок не могла. Только бы преодолеть границу между Даневией и Непримиримыми Землями, и тогда… Что тогда, я не знала. Гвендолин там нет, папы… надеюсь, наши соседи, узнав о случившемся, хотя бы провели для него достойные похороны. Дом пуст и одинок, но это все же моя родная обитель.

Я брела вдоль дороги, чтобы не сбиться с пути, но при малейшем шуме бросалась в укромные местечки – пряталась за деревьями, ныряла в овраги. Владения Гаена Воргата уже давно остались далеко позади, как и другие дома – всюду, куда ни глянь, простирался лишь безжизненный пустырь, уже виденный мной однажды – когда меня везли из Тскаваны в мой новый дом.

Украденная из библиотеки Гаена Воргата карта почти не помогала мне ориентироваться в пространстве. Совсем скоро я совершенно запуталась и перестала понимать, где нахожусь и куда мне идти. Да еще и припасы заканчивались с устрашающей быстротой, как бы я ни старалась их растягивать.

Конечно, сбегая из дома, где, наряду с болью и унижением были и теплая постель, и крыша над головой, в открытый и равнодушный мир, я не думала, что путешествие будет легким. Что и говорить – я даже представить не могла, как именно сумею попасть домой. Но… каждый час, проведенный на свободе, все больше разрушал мои иллюзии. Я думала, что, обретя свободу, стану счастливее… Но счастье пряталось где-то под толстым слоем дорожной пыли и холодной землей, на которой мне приходилось ночевать.

Немудрено, что на второй день, минувший с момента побега, я заболела. Сначала горло запершило, потом наружу вырвался надсадный кашель, а глаза заслезились. Голова кружилась, я стала неповоротливее – это все привело к тому, что, когда я пыталась забраться на холм, надеясь с высоты увидеть простирающийся вдали город, я запнулась об острый камень и порвала ботинок. Добравшись до вершины, я обессиленно рухнула на колени и тихо расплакалась от бессилия. Казалось бы, такая мелочь – игла и нитка, но как бы они сейчас выручили меня! Если бы рядом была Гвендолин, ей потребовалось бы не больше минуты, чтобы стянуть края прорехи воздушными нитками. А папа бы и вовсе их залатал так, что никто и не догадался бы о произошедшем. И только я – «бедная малышка Лили», обделенная магической силой и обреченная бродить по чужой земле в порванном ботинке, куда постоянно забивался песок и мелкие камни, ничего поделать с этим не могла.

Города я так и не увидела – лишь голая земля, с чернеющей сбоку полосой леса. Только неприметная точка вдали возрождала надежду увидеть жилые земли. Конечно, туда мне, даже в одеянии Немого, соваться не следовало. Но мне нужен был хотя бы указатель, чтобы понять, куда я забрела и в каком направлении двигаться дальше.

Мне ничего не оставалось делать, как продолжать идти куда глаза глядят. Оставаться на месте было слишком опасно.

На исходе третьего дня я все же оказалась у неприметного городка. На указателе значилось «Афиэрд». Сердце радостно встрепенулось – название этого города, на карте представляющегося лишь скромным кругляшком, было вызубрено мной наизусть. Афиэрд располагался у самой границы между Непримиримыми Землями и Даневией. А значит, дом был совсем близко. Мне бы только перейти черту, за которой практически не будет элькхе. И, что главное, перестанут действовать их законы, по которым бредущая по пустырю женщина превращалась в мишень.

Открытие придало мне сил. Даже болезнь, неистово грызущая горло и делающая мои ноги слабыми, отступила, трусливо поджав хвост. Ступни, за долгие часы беспрестанной ходьбы покрывшиеся мозолями, ступали тверже и уверенней. Я позабыла про сон, одержимая желанием оказаться как можно дальше от земель элькхе.

Моим надеждам сбыться было не суждено. Когда очертания города за моей спиной уменьшился до размеров монеты, я услышала позади и сбоку топот копыт. Как обычно, я старалась держаться подальше от дороги, но все равно, подгоняемая паническим страхом быть обнаруженной, поспешила укрыться в кустах. Юркнула в самую гущу зелени, не сводя глаз с дороги – а вдруг кто-то успел приметить тонкую фигурку в черном балахоне? – и… с размаху налетела на притаившегося в кустах незнакомца.

Он выругался.

– Немой! – вскрикнул кто-то за моей спиной. Страх парализовал меня. Послышался шум – кто-то выпрыгнул из кустов мне на встречу.

Трое человек – трое даневийцев, не элькхе, окружили меня. Разбойники? Бродяги? Тот, на кого я налетела, повернулся ко мне, одновременно вынимая из ножен на поясе меч.

Мальчишеское лицо – не юное, но очень молодое. На вид он был чуть старше меня. И я бы вообще приняла его за мальчишку, если бы не… глаза… что-то было в них такое – то ли мудрость и знание, то ли боль и горечь прожитых лет, что мешало мне назвать его юнцом. Правильные черты лица, растрепанные пшеничные волосы и голубые глаза, которые сейчас холодно и настороженно вглядывались в мои. А правой рукой незнакомец меж тем поудобнее перехватывал меч.

– Подождите! – вскрикнула я.

Окружающие меня мужчины оторопели. Нахмурившись, незнакомец с юным лицом и мудрыми не по годам глазами шагнул ко мне и одним движением сдернул повязку с моего лица.

– Девчонка! – воскликнул кто-то сбоку. – Нет, ты гляди, девчонка Немым прикинулась!

Незнакомец удивленно вздернул светлые брови. Лицо его, прежде хмурое, разгладилось, в глазах зажглось любопытство.

– Неудивительно. В истинном обличии на этих землях, боюсь, ее ничего хорошего не ждало.

Я была вымотана, измождена, печать пережитого наверняка отразилась на моем лице – но это не мешало светловолосому заинтересованно скользить по нему взглядом. Он ободряюще улыбнулся мне, и я поразилась, как улыбка – озорная, лукавая, его преобразила. Он стал выглядеть еще моложе и это помогло мне немного расслабиться.

Кажется, на меня не собираются нападать.

- Откуда ты идешь? И... как давно?

- Давно, уже больше трех суток. Я... меня похитили из родного дома, увезли на невольничий рынок.

Возможно, это было неправильно, безрассудно, что я открылась первому встречному. Но после долгих дней, наполненных страхом и одиночеством, я так истосковалась по общению и человеческому теплу, что слова буквально выплескивались из меня с каждым вздохом. Словно рухнула невидимая плотина, удержать которую было выше моих сил. И чем дольше я говорила, тем сильнее вытягивались и мрачнели лица окружающих меня мужчин. Один накинул мне на плечи меховой плащ северных народов - самое лучшее одеяние для прохладных ночей. Другой сунул в руки фляжку с водой и хлеб, в который я тут же жадно вгрызлась. Никто не смеялся надо мной, напротив - я чувствовала их незримую поддержку и сочувствие, и груз на душе раскололся на мельчайшие осколки.

И только сидя у костра, в его баюкающих теплых объятиях, я догадалась спросить:

-    Кто вы такие? И что делаете здесь?

Ближайший ко мне крупный мужчина с рыжеватой бородой открыл было рот, чтобы ответить, но светловолосый с мальчишеской улыбкой его опередил:

-    Мы - люди Ингвара.

Я ахнула.

-    Так значит, он жив? Я думала... слышала...

-    Жив, - хмуро ответил светловолосый. - Унижен, раздавлен, но все еще жив. Я - Тейт, это - Грег и Гастер. Кстати, ты так и не назвала нам свое имя.